Интересно, какова ее светло-медовая кожа на ощупь? Мэри, по ее словам, учится на географическом, но он бы скорее поверил, что она спортсменка. В темноте он улыбнулся, снова потрогал себя между ног. Ее-то географию он бы поизучал охотно: контуры тела, высокие холмы и глубокие долины, темные лески и таинственные влажные пещеры…
* * *
Девушки провели в Лохгайре еще шесть дней. Макхоуны обычно не запирали дом и потому не услышали, как гостьи собрали свои уцелевшие вещи и уехали на велосипедах, а может, поездом в Глазго.
– О нет! Вы должны остаться! – сказала утром первого дня за завтраком Марго Макхоун.
Все сидели за круглым столом: очаровательно смущенная Мэри с полотенцем на голове, ее подруга Шина – широкая в кости блондинка со щечками-яблочками, азартно уплетавшая яичницу с сосисками, Фиона с Кеннетом, доедавшие кашу, Рори, искавший пластмассовую игрушку в недрах коробки с хлопьями «Шугар смэкс». Только папы не было – он с утра уехал на стекольную фабрику.
– Мы не можем остаться, миссис Макхоун,– ответила Мэри, не поднимая глаз от стола. Она не ела, лишь надкусила гренок.
– Чепуха, детка.– Марго заново наполнила стакан Рори молоком и разгладила на столе перед Мэри «Геральд».– Мы все будем очень рады, если вы останетесь. Правда? – выразительно посмотрела она на своих троих детей.
– А то! – Фиона уже нашла в Шине родственную душу, когда разговор между ними зашел о рок-н-ролле, и желала заполучить ценного союзника, чтобы заменить прогрессив-роком отцовский фолк и Кеннетов джаз в репертуаре семейной радиолы.
– Конечно оставайтесь.– Кеннет улыбнулся Мэри, потом Шине.– Хотите, я вам достопримечательности покажу? Соглашайтесь: глупо отказываться от услуг местного гида, тем более что у него очень разумные расценки.
– Ма-ам! Эти козлы забыли в коробку лодочку положить! – пожаловался зарывшийся в кукурузные хлопья Рори. Лицо его перекосилось от гнева и огорчения.
– Ты ищи, дружок, ищи,—терпеливо посоветовала Марго и оглянулась на двух девушек.– Оставайтесь, оставайтесь. Дом большой, надо, чтобы в нем кто-то жил. А если просто так гостить стесняетесь, то можете пособить с отделкой. Конечно, если дни будут непогожие и у моего мужа руки дойдут. Так будет справедливо?
Кеннет посмотрел на мать. Несмотря на годы, Марго Макхоун выглядела сногсшибательно, разве что пышные каштановые волосы начали седеть надо лбом. Она первое время красила челку, но потом решила, что не стоит оно хлопот. Кеннет понял, что обожает ее, гордится ею, умеющей быть столь прагматично-щедрой, пусть даже ему из-за этого радушия приходится спать в одной кровати с младшим братом.
– Миссис Макхоун, вы ужасно добры.– Шина подчистила тарелку кусочком гренка,– Вы и правда не против, чтобы мы остались?
– Истинная правда,– ответила Марго,– Только родителям позвоните.
– Я позвоню,– подняла глаза Мэри.
– Вот и отлично,– ответила Марго.– Мы им скажем, что вы побудете у нас, хорошо?
– О, это ужасно мило с вашей стороны, миссис Макхоун,– робко улыбнулась ей Мэри.
Кеннет, не сводивший с девушки глаз, в награду получил улыбку, хоть и мимолетную. А потом Мэри опустила глаза и захрустела гренком с повидлом.
Он повозил девушек по окрестностям на «хамбере», когда им не пользовался отец; иногда Фиона составляла компанию. Летние дни были долгими и теплыми. Они бродили в лесах южнее Галланаха, на холмах, над Лохгайром. Капитан разрешил им на его пароходе проплыть по каналу Кринан, и однажды они отправились на пикник: на семейной плоскодонке доплыли до Оттер-Ферри по тихим водам Ловер-Лох-Файн. Был безветренный день, и дым костра уходил прямо вверх, и на обнаженных камнях стояли бакланы, распахнув крылья, как полы плащей, и подставив зоб теплому солнцу; и взмывали с воды чайки – черно-белые крикуньи, и мимо тарахтела ветхая моторка.
В субботу вечером в галланахской ратуше были танцы. Утром девушкам предстояло уезжать в Глазго. Кеннет пригласил на танцы Мэри. Она одолжила у Фионы платье, туфли взяла у его матери. И они танцевали, и потом целовались над тихой гаванью, где на черной, как нефть, воде лежали лодки, и рука об руку бродили по набережной под безлунным небом, полным ярких звезд. Делились мечтами друг с другом, рассказывали, как будут путешествовать по далеким странам. Он спросил, не приходила ли ей мысль еще когда-нибудь сюда приехать, например на следующие выходные.
В холмах над Лохгайром лежало озеро Лох-Глашан – резервуар для двух маленьких гидроэлектростанций, которые снабжали электричеством деревню. На этом острове у Гектора Карди, начальника Комиссии лесного хозяйства и друга Мэтью Макхоуна, была гребная лодка, и Макхоунам разрешалось брать ее, чтобы порыбачить.
* * *
Рори маялся. До того было скучно, что он даже мечтал: поскорей бы закончилась неделя и начались занятия в школе. Весной он надеялся, что вернется Кеннет и каникулы пройдут весело, но получалось иначе: то Кеннет уезжал в Глазго к своей подружке Мэри, то она приезжала сюда и они не разлучались ни на миг, а Рори видеть подле себя не желали.
Вот он и коротал время в саду: метал комочки сухой земли в старые модели танков. Когда комочек ударял в спекшуюся на солнце землю, взлетало облачко пыли – как разрыв снаряда. За это его ругала мама: въевшаяся в одежду земляная пыль плохо отстирывалась. В деревне ему играть было не с кем, потому и сидел он здесь, глядел, как мимо идут поезда. Тоже скукотища. Хотя, когда проходил дизель, Рори понравилось.
Он спустился по дорожке к реке, берегом дошел до плотины. Было очень тихо, безветренно. Водная гладь лоха – точно зеркало.
Мальчик двинулся по тропке между полем и берегом озера, оглядываясь по сторонам, не попадется ли на глаза что-нибудь интересное. Но интересное можно увидеть лишь дальше, на большом лохе. А здесь, на маленьком, недалеко от берега застыла весельная лодка, но в ней, похоже, никого. Рори было строжайше запрещено мастерить плоты или плавать на лодках. Несколько раз он приходил домой мокрым до нитки, вот и запретили. Ну что за глупость!
Он уселся на траву, достал из-за пазухи пластмассовый «глостер джавелин». Поиграл, возя самолетик по траве и камешкам на берегу озера. Лег на спину, поглазел в синее небо, ненадолго смежил веки, впитывая ими розовое тепло и воображая себя сытым желтым львом, который балдеет под африканским солнцем, или тигром, улегшимся подремать на утесе над широкой индийской равниной. Рори открыл глаза и огляделся, и мир сделался серым, но ненадолго. Мальчик посмотрел на берег: там крошечные волны лизали землю.
Какое-то время Рори следил за ними. Волны набегали очень ритмично. Взгляд мальчика пронесся по берегу: волны, почти неразличимые на воде, были заметны на всей полоске суши. И расходились они, похоже, с середины озерца, от лодки. Как странно: ведь в ней никого нет. Странно и то, что она привязана к белому буйку. Куда делся тот, кто привязывал?
Рори всмотрелся, уже не сомневаясь, что именно эта весельная лодка поднимает волны. Помнится, Кеннет с Мэри нынче собирались на рыбалку. Он-то думал, что они отправились на Лох-Файн,– может, просто не так понял? Что, если они ловили с этой лодки, да попадали за борт, да утонули оба? Взгляд мальчика пробежался по всей поверхности озера. Нигде не видать ни тел, ни одежды. Ко дну пошли, что ли?
