— Шлушаю.
— Странно.
— Вот именно, штранно.
— Значит, дантиста тебе не нашли.
— Дантишта нашли, только я к нему не ушпел. Вот и хожу, как футбольным мячом по морде жвежданутый.
— Жаль, жаль. А ты, как я слышу, сейчас в машине. Надо думать, едешь в Хитроу.
— Точно по рашпишанию.
— Десны болят?
— Шлегка.
— В Службу безопасности позвонил?
— А как же. И Адриану Дж. пожвонил. От них толку еще меньше, чем от тебя. Адриан Джордж вообще меня жа человека не считает. Вжял на шебя пожвонить в Токио и в офиш Пар-Шола, чтобы их там удар не хватил.
— Сама предупредительность.
— Он говорит, по вожвращении моя першона попадет в поле жрения шекьюрити. Будет рашшледование. А пока что у меня ижъяли клющ от квартиры. Утром пришлали какого-то щервяка. Кштати, кто такой Уокер?
— Уокер?
— Он как-то швяжан шо Шлужбой бежопашношти.
— Колин Уокер?
— Вот-вот. Адриан Дж. вроде бы видел его пару дней нажад в каком-то из кабинетов Уайтхолла. Почему-то шо вкусом повторяет, что именно этому типу могут поручить рашшледование.
— Вряд ли. Уокер — человек Хейзлтона. Числится начальником охраны. Но, по сути дела, на него возложено осуществление принудительных мер.
— Принудительных мер? Мать чешная, почему я впервые шлышу о такой шлужбе? Или нам, мелким шошкам Четвертого уровня, не положено жнать такие шведения?
— Официально Уокер числится в охране. Но про него обычно говорят… «мускул Хейзлтона».
— Мушкул? Штало быть, этот шукин шин шештерит на бошша?
— Шестерит на босса — это из области старых гангстерских фильмов; тебе так не кажется? Думаю, его правильнее называть специалистом по особым поручениям. Будь у нас бригада наемных убийц, он бы, наверно, ими заправлял.
В этой области я ориентируюсь лучше других сотрудников моего уровня, потому что сама начинала в Службе безопасности. Затем увлечение новой аппаратурой, специальными технологиями и методами прогнозирования изменило ход моей карьеры, и я пошла вверх по служебной лестнице. Однако предусмотрительно поддерживаю старые связи в Службе безопасности, и это, похоже, станет залогом моего будущего.
— Хейжлтон. Щерт его раждери. Шкажи, он и вправду такой жверь, каким его ришуют?
— В общем-то, нет. А вот Уокер — да. Интересно, зачем его отозвали из-за рубежа.
— Ходят шлухи, на шледующей неделе будет какое-то шовещание на территории… эээ… в Йоркшире.
— Вот как?
— Да, вроде бы по тихоокеаншкому вопрошу. Может, потому его и вышвиштали. Шам Хейжлтон, как пить дать, прилетит иж Америки. Этакий передовой отряд. К приежду Хейжлтона пойдут шерштить штарую гвардию.
— Ага.
— Так будет шовещание или нет? Что шкажешь, Кейт?
— Откуда у тебя такие сведения?
— Я первый жадал вопрош.
— Какой?
— Да ладно тебе! Будет шовещание на вышшем уровне или нет?
— Извини, но я не вправе это обсуждать.
— Тьфу, черт! Выходит, ты шама в нем учаштвуешь?
— Майкл, ты бы лучше думал о своих делах.
— Ха! Я-то как раж предпочитаю о них не думать!
— Все, мне пора. Машина ждет. Желаю приятной и плодотворной поездки.
— Жнаю, жнаю. И т. д. и т. п.
У меня действительно был творческий отпуск. Одно из преимуществ моего статуса заключается в том, что раз в семь лет мне положен годичный отпуск с сохранением денежного содержания; могу заниматься чем пожелаю. Для сотрудников моего уровня это правило действует в компании вот уже два с половиной века и, видимо, себя оправдывает. Полагаю, мы и впредь от него не откажемся. Разумеется, я не жаловалась, уходя в нынешний отпуск, хотя, по мнению многих, могла бы и с большей пользой распорядиться такой существенной привилегией.
По документам и по налоговым соображениям я на это время обосновалась в Штатах. Месяца четыре путешествовала, в основном по развитым странам. Авиаперелеты меня не пугали — мне по душе кочевая жизнь, но когда возникало желание ощутить под ногами твердую землю, я всегда могла вернуться в скромный коттедж, который в свое время купила в горах Санта-Крус, на подступах к калифорнийскому городишке Вудсайд, — оттуда рукой подать до Стэнфорда, Пало-Альто и других центров Силиконовой Долины («скромный» и «коттедж» — это по меркам зажиточной Калифорнии: на самом-то деле там имелись и бассейн, и ванна, пять спален, гараж на четыре машины). Если дом свидетельствует о характере человека, то мой дом был именно здесь. Окинув взглядом стеллажи, нетрудно было заключить, что меня привлекают немецкие композиторы, реалистическое искусство, французское кино и биографии ученых. Еще одной моей страстью были технические журналы.
В Европе моим пристанищем служил Сазрин-Хаус, конгломерат служебных и жилых помещений, расположенный в Уайтхолле, над Темзой; я предпочитала это место нашей швейцарской базе в Шато-д'Экс. Можно сказать, Сазрин-Хаус стал мне вторым домом, хотя в архитектурном отношении он дышал уютом примерно в такой же степени, как Кремль или Пентагон. Но это ерунда. В мои обязанности входило отслеживать недавно появившиеся и даже только наметившиеся научно-технические достижения и составлять рекомендации относительно инвестиций «Бизнеса».
У меня уже был определенный опыт. С гордостью могу сказать, что именно я посоветовала приобрести акции «Майкрософта», когда он только-только пошел в гору в восьмидесятые годы, и интернет-серверных компаний в начале девяностых. Многие другие фирмы, занимавшиеся компьютерными и смежными электронными технологиями, благополучно прогорели после того, как мы купили их акции, однако некоторые из наших инвестиций в эту область принесли баснословные прибыли, с лихвой оправдавшие всю нашу инвестиционную программу. На протяжении новейшей истории более доходными оказались только портфели ценных бумаг сталеплавильных и нефтяных компаний начала XIX века.
Моя репутация в компании была, если мне позволительно немного распустить хвост, по меньшей мере очень прочной, можно даже сказать (шепотом) — я сделалась легендарной личностью, а уж у нас в «Бизнесе» живых легенд пруд пруди. До Третьего уровня поднялась лет на десять-пятнадцать раньше, чем можно было надеяться даже такой птице высокого полета, как я, и, хотя дальнейшее зависело от благосклонности моих сослуживцев, у меня почти не оставалось сомнений, что через пару лет мне светит Второй уровень.
Если посмотреть на кривую моего благосостояния, даже невооруженным глазом будет видно, что мой совокупный доход — включая надбавки за удачные прогнозы относительно компьютеров и Интернета — уже превысил заработки многих сотрудников Второго уровня. За пару лет до того случая мне пришло в голову, что я стала, как принято говорить, независимой в средствах, то есть могла бы оставить работу и жить в свое удовольствие, хотя, конечно, для преуспевающей «Бизнес»-леди такой вариант был совершенно немыслим.
