– С легкостью. А что? Терсоно ищет подмоги по поводу Циллера?
– Вы правы. Ему кажется, что я смогу помочь в этом безнадежном деле.
– Может быть, это и справедливо. Я тоже, пожалуй, отправлюсь с вами. Поедем подземкой или возьмем корабль?
– Корабль быстрее?
– Вероятно. Отправимся на предельной скорости. А впрочем, лучше переместимся.
– О, я никогда еще так не путешествовал. Давайте!
– Но должен обратить ваше внимание на то, что в одном случае из шестидесяти одного миллиона подобное путешествие может закончиться смертью субъекта. – Аватар усмехнулся: – Вы все еще настаиваете?
– Конечно.
Вдруг около них появилось некое сияние, и рядом оказался еще один аватар, одетый едва ли не точно так же, как и первый, но все-таки чуть-чуть иначе.
Кэйб тронул носовое кольцо:
– Терсоно?
– Слушаю, – раздался голос дрона.
Оба сереброкожих существа изысканно поклонились друг другу.
– Мы выезжаем.
Кэйб испытал нечто, что потом объяснял как мгновенное головокружение, вспышку, во время которой голова аватара как-то странно мотнулась, – и в следующий момент они уже оказались стоящими в приемной Циллера в Акьюме, где их ждал дрон И. X. Терсоно.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ИСПЫТАНИЕ СВЕТОМ
Солнце, клонившееся к закату, сияло в километровом просвете между горами и тучами.
Циллер вышел из ванной, отфыркиваясь и вытираясь. Нахмурившись, он уставился на Терсоно и выразил еще большее недовольство, увидев рядом с ним Кэйба с аватаром:
– Всем привет. Я не иду. Что еще?
Композитор упал на широкий диван и вытянулся, с наслаждением растирая шерсть на животе.
– Я взял на себя смелость просить господина посла и Хаба прибыть сюда, чтобы помочь мне в последней попытке, – важно заявил Терсоно. – Еще есть время успеть в зал Штульен и…
– Дрон, я не собираюсь вникать в твои расчеты – все очень и очень просто, – усмехнулся Циллер. – Если он идет, – я не иду. И наоборот. Дисплей, пожалуйста, зал Штульен.
На стене вспыхнул голографический экран, на котором во всевозможных ракурсах высвечивался гигантский концертный зал, различные группы людей, болтающих и смеющихся. Звука не было. Репетиция заканчивалась, и многие гуляли по фойе. Дрон быстро завертелся, оборачиваясь то к аватару, то к Кэйбу. Но оба молчали, и Терсоно пришлось говорить самому:
– Циллер, прошу вас!
– Терсоно, ты мешаешь мне смотреть.
– Кэйб, может быть, вы с ним поговорите!?
– Конечно, – Кэйб наклонил свою массивную голову: – Циллер, ну как же так?
– Вот так, Кэйб.
– Я думал, что вы все-таки…
– Честно признаться, я немного устал. Этим утром я охотился на джанмандресилов, и один из них сбросил меня весьма неприятным образом.
– Но вы, по крайней мере, не ранены?
– Пустяки, царапины.
– Значит, вам не понравилось такое занятие?
– Можно считать, что так, но вообще…
– И вы никому не порекомендуете этого?
– Уж вам-то точно не порекомендую. Если вы прыгнете на шею джанмандресилу, то рискуете сломать ему шею.
– Вероятно, вы правы, – поперхнулся Кэйб и почесал в задумчивости подбородок. – Хм… Джанмандресилы Кюсселя, они ведь водятся только в…
– Да остановитесь же вы! – взвизгнул дрон, и его аура вспыхнула белым гневом.
Кэйб, моргая, повернулся к нему и развел руками, уронив при этом подсвечник:
– Но вы же попросили поговорить с ним!
– Но не о том, как он занимается каким-то идиотским псевдоспортом! Я имел в виду поговорить о концерте! О том, чтобы он сам дирижировал симфонией!
– Во-первых, такой спорт далеко не идиотский. Я проскакал на этом гиганте приличное расстояние.
– Всего шестьдесят два метра, и вообще – прыжок неудачный, – отрезал дрон, имитируя голосом человеческое презрение. – Это вообще не прыжок! Вы просто свалились на бедное животное. Случись это на соревнованиях, вас бы запросто вынесли с поля!
– И все же я не собираюсь…
– Вы просто все время выхваляетесь и кичитесь собой! – заорал дрон. – А тот, кто прятался там, в кустах у реки, был Марел Помайхекер, папарацци, журналист горячих точек и партизанской войны! Смотрите! – Дрон подлетел к экрану и завозился в углу. Появилось изображение Циллера, пригнувшегося к ветке в джунглях.
– Вот дерьмо! – выругался Циллер. Камера перешла на огромное пурпурное животное, пробиравшееся внизу. – Вырубите это, – приказал он, и изображение исчезло. Циллер оглядел всю троицу, и шерсть у него на лбу поднялась дыбом: – Я решительно объявляю, что никуда не пойду, ясно? – саркастически глянул он на Терсоно.
– Но ведь стоит вам только захотеть, Циллер! – заныл дрон. – Никого не волнует, что утром вы грохнулись с этого тупого животного!
Циллер еще раз бросил взгляд на аватара и хомомдана и на мгновение прикрыл глаза.
– Терсоно просил меня помочь ему уговорить вас, – тихо произнес Кэйб. – Но я полагаю, ничто из мною сказанного не изменит вашего решения.
Циллер кивнул.
– Если идет он, я остаюсь. – Он посмотрел на старинный будильник, стоявший на наборном столике у окна. – Есть еще немногим более часа. – Композитор вольготно растянулся на диване, заложив руки за голову, а потом начал демонстративно растирать плечо. – Да и к тому же я сомневаюсь, что смогу сегодня нормально дирижировать. Вероятно, растяжение. – Он снова улегся: – Надо полагать, наш майор уже одевается?
– Он уже одет, – ответил аватар. – Они уже в пути.
– В пути? – переспросил Циллер.
– Отправился в зал, сейчас он в машине и заказывает спиртное.
Циллер просиял и выдохнул:
– Ха!
Квилан сидел в большой наполовину пустой машине. Впрочем, по местным стандартам, машина считалась заполненной. В ее дальнем конце, за вышитыми занавесками и живыми растениями, слышался молодой смех и крики. Иногда раздавался одинокий взрослый голос, пытавшийся призвать всех к порядку.
Вот из-за растений выглянуло детское лицо, повертелось и собиралось уже убраться восвояси, как увидело Квилана. Глаза ребенка широко распахнулись, и он пробрался прямо к майору. Черные волосы растрепались и прилипли к мокрому от пота бледном лбу.
– Привет, – весьма уверенно и свободно произнесло дитя. – Вы Циллер?
– Нет, меня зовут Квилан.
– Джелдри Чойз, – ответил ребенок и протянул руку. – Как дела?
