Окончание гневной тирады лифтера потонуло в шуме остановившегося лифта.
Сергей вышел из подъезда и прикрыл ладонью глаза. От выпавшего этой ночью снега, который искрился на ярком полуденном солнце, можно было ослепнуть.
— Тебя только за смертью посылать! — Бульдог сплюнул. — Ну, давай ее сюда, — он протянул правую руку.
— Чего давать-то? — не понял Волков.
— Ты что, там, в подъезде о косяк головой приложился? Конечно ее, — Бульдог вырвал у Сергея из рук холщевую сумку, в которой лежало что-то увесистое.
Волков только пожал плечами.
— Интересно, сколько они патронов к ней положили, — Северцын вошел в подворотню и заглянул в сумку, — надо ж еще расстрелять ее.
Сергей похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Тщетно.
— Слышь, Аркашка, закурить нет?
— Некогда нам перекуры устраивать, — Северцын сунул сумку подмышку и посмотрел на Волкова, — машина ждет.
— Куда едем?
— Не, ну ты в натуре припизднутый какой-то. На базу, куда же еще?
Забрызганная грязной снежной кашицей Эмка пробуксовывая, наконец, выбралась из образовавшегося у тротуара сугроба, и натужно гудя мотором, потащилась вдоль грязно-желтых стен по продуваемому всеми ветрами переулку.
— Ну и погодка, мать ее ети, — Бульдог подул на покрасневшие от мороза пальцы.
— В такую погоду хозяин и собаку на улицу не выгонит, — сидящий за рулем Хорек обернулся.
— Ты за дорогой смотри, — Аркашка, прекратив растирать ладони, засунул руку за пазуху и извлек оттуда поллитрушку, — а мы с Серым дерябнем для сугреву. А, Серый?
— Запросто!
Высокие дома сменились еще более угрюмыми одноэтажными строениями, и вскоре машина выскочила за город. С дополнительным «топливом» ехать стало веселее, и Волкову даже расхотелось думать о странной «командировке» в места его отсидки в Усть-Илимске, куда его закинул странный припадок.
Хорек ловко вывернул баранку, и машина на скорости свернула с шоссе на проселочную дорогу, взметнув за собой снежное облако. Через полчаса они подъехали к крепким воротам так называемой базы. Фары выхватили из темноты знакомое лицо.
Надо же, сам Суровов встречает!
— Вы что, там с бабами кувыркались? Чего так долго? — вместо приветствия накинулся Глеб на Бульдога.
— Не знаю, может Серый там, в подъезде какую дамочку и завалил, — невозмутимо ответил Северцын, видимо давно привыкший к вспышкам ярости у шефа. — Что-то больно долго он там торчал и вышел оттуда — идиот идиотом, — Аркашка заржал.
— Иди и ты постреляй, — Северцын отложил снайперскую винтовку. — Иди, иди. Шеф приказал.
Сергей нехотя взял импортное оружие в руки. Ничего, удобная. Из десяти отведенных ему выстрелов не точным оказался только один. Остальными он поразил ростовую мишень. Правда, в голову попало только три пули.
— Могешь! — Аркашка ухмыльнулся. — Может нам ролями махнуться? Шучу. Шеф нам голову за такую самодеятельность оторвет. К тому же, гляди, как я надрочился, — Северцын достал откуда-то из-за спины свою мишень с десятью аккуратными дырочками в области головы. — Во, десять из десяти!
Нос щекотал запах крысиного помета и находящаяся в вечном полете пыль. Северцын еще раз проверил, не скрипит ли, открываясь, слуховое окно. Волков в нерешительности топтался на пороге.
— Ну все, иди кури. Только, как договаривались, долго на одном этаже не торчи и если что, стреляй. Я услышу.
Сергей спустился, для начала, на первый этаж. Неудачная мысль. Слишком много народа шастает туда-сюда, и слишком часто подозрительно косятся жители этого дома на молодого офицера, смолящего одну беломорину за другой.
Поднялся на второй этаж, потом на третий. Посмотрел на командирские часы. Скоро уже.
Вот расфуфыренная дама со своей рахитичной собачкой снова спускается вниз по лестнице. Бедный Мопс скачет по ступеням, показывая чудеса акробатики. Странно. Она вроде бы уже выводила свое чадо на прогулку.
От папирос уже горько во рту. Сильно хлопнула дверь подъезда, и по ступеням застучали каблуки сразу нескольких человек. Волков глянул вниз. Сквозь сетку лифта мелькали синие шинели.
Куда теперь? Звонить, стучаться в массивные двери на этажах? Бессмысленно, он не успеет. На чердак!
— Ты что? Я же тебе сказал, стреляй! — Бульдог бросил винтовку и рванул из кармана револьвер.
Сергей отпихнул Северцына и рванулся к слуховому окну. Сзади завязалась борьба. Двое милиционеров повисли на руке, в которой напарник Волкова держал пистолет, а третий пытался ударить изворотливого Бульдога рукояткой нагана по голове. Наконец, ему это удалось. Освободившись, милиционер выскочил на крышу вслед за Сергеем, но тот уже был в недосягаемости для револьверных выстрелов. Спустившись по крутому скату крыши, Волков пробежал по карнизу, и теперь от преследователей его закрывала кирпичная труба.
Что теперь? В нескольких метрах от него находился угол соседнего дома.
Далековато. И ниже на два этажа.
Волков оглянулся. Первый милиционер уже был возле трубы.
Сергей разбежался и прыгнул. Пять секунд полета, и металлический лист крыши, самортизировав, отшвырнул его назад. Сергей едва успел зацепиться за парапет.
— Сейчас сорвется, — донеслось сверху.
Перебирая по стене ногами, он попытался подтянуться. Нет. Не получается. Попробовал дотянуться до водосточной трубы. Тоже никак.
Пальцы начали неметь. Волков уперся левой ногой в отдушину и, оттолкнувшись от нее, вытянул руки.
Водосточную трубу он прижал к себе, как родную. Хотя она и была родная, все-таки жизнь спасла.
Сергей начал потихоньку спускаться вниз.
Поняв, что душещипательной сцены со смертоубийством не будет, и, мало того, второй злоумышленник вот-вот от них скроется, милиционеры открыли огонь. Пули защелкали по фасаду совсем рядом с Сергеем. Он немного разжал руки и съехал вниз, раздирая об оцинковку шинель.
Спрыгнув на маленький балкончик, он плечом высадил застекленную дверь и вихрем промчался мимо испуганной хозяйки квартиры, которая, в розовом халатике и с бигудями на голове, возлежала на тахте. На его счастье ключи оказались вставленными в замок.
На лестничной клетке он едва не сбил с ног какого-то мужика в очках, с авоськой, полной мандаринов, газетой в зубах и бутылкой кефира под мышкой. Бутылка, конечно же, выскочила. Мужик несколько секунд постоял в нерешительности и побежал вдогонку скачущим по ступенькам мандаринам.
Волков осторожно приоткрыл дверь подъезда. Никого. Пересекая двор, он не заметил ничего подозрительного, но, подойдя к подворотне, все равно сначала выглянул из-за угла. Под аркой, спиной к нему стоял, переминаясь с ноги на ногу, один из устроивших облаву милиционеров. Приплыли. Двор-то глухой. Куда бежать?
