Книга Зов предков, страница 50. Автор книги Даниэла Стил

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зов предков»

Cтраница 50

Так прошел час, и некоторые пассажиры, ощутив первые признаки морской болезни, разошлись по каютам, но Вачиви продолжала стоять на палубе, крепко держась за фальшборт. Когда Жан спросил, как она себя чувствует, Вачиви знаками (подходящих слов она еще не знала) объяснила, что ей нравится, как качается на волнах «большая пирога». Рассмеявшись, Жан сказал ей, как выразить эту мысль по-французски, и Вачиви несколько раз повторила его слова, чтобы лучше запомнить. Ветер развевал ее длинные черные волосы, рвал теплый платок, который она набросила на плечи, но в глазах девушки Жан видел спокойствие и какую-то дикую свободу. Должно быть, плавание на паруснике по безбрежному океану напомнило ей неистовую скачку по ее родным прериям. Казалось даже — Вачиви нисколько не беспокоит, что с каждым часом ее родной дом оказывается все дальше и что «большая пирога» везет ее в далекую чужую страну. Она любила Жана и полностью ему доверяла; куда бы он ни направился, Вачиви готова была идти с ним до конца. Он обещал, что у него на родине они будут счастливы, и девушка с нетерпением ждала, когда же они наконец пересекут Большую Воду и окажутся в краю, который станет для них домом.

Жан тоже думал о том, что ждет их впереди. Глядя на Вачиви, он решил, что непременно купит ей несколько лошадей, которых можно будет разместить в конюшнях при замке. Она была превосходной наездницей, и, конечно, возможность скакать на лучших лошадях должна была уменьшить ее тоску по родине. К тому же Жан надеялся, что ее умение сидеть в седле произведет впечатление на Тристана, который и сам прекрасно ездил, и еще больше расположит его к Вачиви.

К вечеру качка усилилась, но на Вачиви это нисколько не отразилось; она была словно рождена для моря, и Жан вздохнул с облегчением. Если бы она оказалась подвержена морской болезни, путешествие могло оказаться для обоих серьезным испытанием. После скромного ужина в тесной кают-компании они отправились к себе в каюту, и Вачиви сказала, что чувствует себя на подвесной койке, как в колыбели. И действительно, оба довольно скоро уснули, убаюканные мерным покачиванием скрипучего судна.

На следующий день после завтрака Жан и Вачиви снова поднялись на палубу. Большинство пассажиров оказались не в состоянии покинуть каюты. Найдя на палубе защищенное от ветра место, они сели в легкие плетеные кресла. Жан читал вслух, а Вачиви вышивала для него рубашку, покрывая ее затейливыми узорами, которые сама придумывала. Цветные нитки и понравившийся Вачиви стеклярус, чем-то похожий на индейские бусины, они купили в Новом Орлеане, и сейчас она жалела только о том, что у нее нет игл дикобраза, чтобы украсить ими вышивку. Про себя Вачиви уже решила, что спорет несколько штук со своего любимого платья, которое, заботливо упакованное, ехало с ними в одном из сундуков. Эту рубашку она готовила Жану на свадьбу, и когда она сказала ему об этом, он улыбнулся в ответ. В эти минуты Жан чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

«Марибель» находилась в море уже третью неделю, когда Жан начал испытывать легкое недомогание. У него болело горло и кружилась голова, поэтому он отсиживался в каюте, а Вачиви, которая по-прежнему чувствовала себя превосходно, носила ему с камбуза горячий чай. Она очень жалела, что у нее нет с собой целебных трав, которые могли бы ему помочь, а взять их ей было неоткуда.

Вечером у Жана начался озноб. Его бросало то в жар, то в холод, и Вачиви закутала его в одеяла. Они довольно много времени проводили на палубе, и она решила, что Жан простудился, но ночью ему стало хуже, а на следующий день Жан уже не смог подняться. Его трепала жестокая лихорадка, потом начался бред. Вачиви ни на шаг не отходила от его койки и делала для него что могла. Несколько раз заходил капитан; он считал, что больному нужно отворить кровь, но на борту «Марибели» не было врача. Капитану уже приходилось видеть такие симптомы — болезнь Жана он назвал горловой ангиной. Горло Жана покраснело, железки опухли, он не мог глотать и даже дышал с трудом. Тщетно Вачиви пыталась напоить его горячим чаем или дать несколько глотков воды, когда Жан просил пить, — ничего не получалось, и больной с каждым часом терял силы.

Шли дни, Жан почти не приходил в себя, и Вачиви, сидя рядом с ним, только молилась Великому Духу, умоляя его сохранить возлюбленному жизнь. Она знала, что помочь ему могла бы парильня, но Вачиви не могла представить, как оборудовать ее на небольшом паруснике. Скорее всего, это было невозможно, поэтому она просто старалась укрыть его всем, что было под рукой. Но Жана продолжал бить озноб, и тогда Вачиви ложилась рядом, чтобы согреть его теплом своего тела, но все было тщетно.

Близилась к концу шестая неделя плавания. Капитан считал, что до берега остается около двух недель пути, а Жану было все так же плохо. Болезнь понемногу одолевала его. Как-то ночью Вачиви приснился белый бизон — священное животное многих индейских племен, и она поняла, что духи подают ей какой-то знак. Увы, она не знала, что это может означать, а рядом не было никого, кто мог бы истолковать этот сон. Не было у нее ни целебных ягод, ни трав, из которых она могла бы приготовить лекарственный настой, какой варил когда-то шаман в ее племени. Вачиви была одна посреди океана, а Жану день ото дня становилось только хуже.

На следующую ночь — семнадцатую после начала болезни — Вачиви тоже согревала Жана теплом своего тела. За прошедшие дни она так измучилась, что сама не заметила, как уснула. Ближе к утру что-то словно толкнуло Вачиви в сердце, она проснулась и увидела, что Жан мертв. Глаза его были широко распахнуты, словно перед смертью он ненадолго пришел в себя, чтобы бросить на свою возлюбленную последний взгляд; руки его все еще обнимали Вачиви, но они были холодными, как камень, а рот открыт.

Вачиви не плакала. Она закутала Жана в одеяло и сидела с ним, пока не рассвело, сжимая коченеющее тело в объятиях. Она еще не осознала того, что случилось, разве могло ей прийти в голову, что Жан может умереть и оставить ее одну. Он казался таким молодым, таким сильным, и она не сомневалась в том, что Жан поправится. Почему же духи решили забрать его к себе? Ответа на этот вопрос не было.

Утром, едва рассвело, она бережно уложила тело на койку и пошла искать капитана.

Услышав печальные новости, капитан и огорчился, и обеспокоился. Он не знал, была ли заразной болезнь Жана, хотя тот факт, что не отходившая от него Вачиви была здорова, несколько успокоил его. Других больных на судне не было — похоже, «Марибель» не грозила эпидемия, какие, бывало, в считанные дни выкашивали и пассажиров, и команды менее везучих судов. Несмотря на это, капитан обязан был предпринять определенные меры, и в первую очередь — избавиться от тела. Оставлять его на борту нельзя было ни в коем случае, и капитан как мог объяснил Вачиви, что Жана нужно похоронить в море.

Слушая его, Вачиви машинально кивала. Они только что вышли из каюты, где Жан лежал, укутанный в одеяло, и как будто спал, но подлинные масштабы постигшего ее горя еще не дошли до сознания Вачиви. Предложение капитана предать ее возлюбленного морской пучине показалось ей странным — индейцы никогда не хоронили своих мертвецов подобным образом, да и белые, насколько она знала, закапывали тела умерших в землю, однако возражать Вачиви не стала. Капитану она сказала — пусть поступает как считает нужным, и он решил, что они похоронят Жана ближе к вечеру. Он хотел дать Вачиви время в последний раз побыть с Жаном — кем бы он ни приходился ей на самом деле, и она действительно просидела с ним оставшиеся несколько часов, целуя время от времени его холодные губы и гладя длинные шелковистые волосы. Лицо Жана казалось совершенно спокойным, и Вачиви подумала — теперь она знает, что означает появление белого бизона. Священный бык пришел, чтобы унести Жана в Страну Вечной Охоты, и она стала вполголоса молиться на своем языке, прося Великого Духа принять возлюбленного в свою вечную обитель.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация