Хватит, сказала она себе, хватит. Так можно довести себя до срыва, до истерики, а если сдастся она, молодая, двадцатилетняя, то что ожидает старых и малых?
— Научи меня, — попросила она Дотти, беря в руки тесто. — Я ничего не умею. Пора учиться. Если я даже хлеб печь не умею, то кому я нужна?
Дотти вытерла слезы и попробовала улыбнуться:
— Ты напомнила мне песню, которую пели, когда я была ребенком. «Бедная богатая девочка». По-моему, Ноэла Коварда. А как же эти дорогущие кулинарные курсы, куда Папа посылал тебя пару лет назад?
— Суфле и крем-брюле, — ответила Эмма. — Никаких основ
— От этого добрая половина бед в мире, — сказала Дотти. — В супермаркетах продается все: замороженное и почти готовое к употреблению — у людей теперь нет времени растить урожай и самим готовить пищу. Я научилась от мамы и никогда не думала, что эти знания пригодятся мне в театре, с вечными переездами с места на место, но, слава Богу, когда понадобилось, я вспомнила, а что не помню, то делаю по наитию.
Так и есть. Что бы мы ни делали, делается инстинктивно, по указке откуда-то изнутри. Есть, пить, любить, ненавидеть — вот основные побуждения, двигающие человечество, все остальное — преходящее.
— Дело в том, — сказала Эмма, обращаясь не то к себе, не то к Дотти, — что нам лучше жить в небольших общинах, разделяя заботы и труд. Крестьянин растит зерно, мельник мелет, соседи снабжают друг друга маслом, молоком, овощами, фруктами — каждый получает что-то взамен, и деньги не нужны.
— По-моему, так не получится, — сказал Сэм, входя на кухню. Его узкое лицо было серьезно. — В соседней общине обязательно найдется кто-нибудь, у кого коровы лучше, дают больше молока, или у кого на земле уродилось больше зерна. Тогда люди, у кого нет таких хороших коров или земля хуже, начнут завидовать, попытаются отнять силой. И вновь пойдут войны.
— Если будет настоящий лидер, то нет, — сказал Энди. Кухня заполнялась голодными мальчишками; сидя на свекле и яблоках, они частенько бегали на кухню. — У настоящего лидера такой авторитет, что скажи он: «Хватит болтать и принимайтесь за дело» — и людям придется свыкнуться с тем, что у них такие коровы и такая земля.
— Нет, они не свыкнутся, — сказал Колин, который вошел на кухню, таща за собой Бена, — если они голодные, а еще и корыстные, как Бен. Они увидят тучных коров на земле других крестьян и будут с нетерпением ждать подходящего момента, чтобы отнять их, а лидера убьют, и его место займет корыстный человек. Ты бы так и сделал, правда, Бен?
Бен агрессивно закивал, и, протянув руку к кухонному столу, схватил кусок липкого теста и затолкал его в рот.
— Нельзя, не смей, — закричала Дотти, — подожди, пока испечется хлеб, и получишь свою долю. Выплюни скорей, иначе живот заболит.
— Сестра Беннет принесла немного яиц, — пробормотала Эмма, . — если он так голоден…
— Яйца на обед, — ответила Дотти. — Если им дать яйца сейчас, на потом не останется. Правильно я говорю, Мадам?
У дверей стояла Мад, которая, насколько было известно внучке, вообще не завтракала.
— Они старались, работали, надо им дать чего-нибудь. В буфете полно сухарей для Фолли, а нынче они ей уже не по зубам. Может, попробуем размочить немного сухарей?
Лицо Бена вытянулось. В ожидании поддержки он глянул на Колина, но одобрения не получил. Наоборот, всякие изменения в диете или распорядке дня вызывали у Колина воодушевление. Кроме того, он никогда не испытывал голода.
— Давайте попробуем, — восторженно заявил он, — поиграем в псарню. Встанем все на четвереньки, будем псами тявкающими, а Мадам и Дотти пусть разложат сухари по мискам и кормят нас.
Бену только скажи, — но, как ни странно, старшие мальчишки тоже последовали совету Колина. Тявканье, скулеж и лай наполнили кухню, по полу стучали и скребли — до тех пор пока Мад, зажав уши ладонями, вдруг не перестала смеяться, — и Эмма, проследив за ее взглядом, заметила, что она смотрит в окно.
— Кто эти люди? — сказала Мад. — Что им надо? Тявканье оборвалось. Все подбежали к окну. Через небольшую рощицу у подъездной аллеи брели двое мужчин. Один из них нес топор, другой — пилу.
— Это не морские пехотинцы, они не в форме, — сказала Мад. — Энди, пойди выясни, что они хотят.
Что-то знакомое сквозило в фигуре с пилой — высокий, дородный человек в кожаной куртке.
— Да это мистер Либби, — удивленно произнесла Эмма, — и его помощник. Я пойду поговорю с ними.
Она сбежала вниз по ступенькам и через боковую дверь вышла во двор. Энди уже был на полпути по подъездной аллее. Увидев Эмму, он остановился и подождал ее. Он тоже узнал хозяина «Приюта моряка».
— Он у поленницы, что Джо сложил для Тремба-тов, — сообщил Энди. — Помнишь, дрова, которые пойдут в обмен на молоко и яйца?
Эмма продиралась сквозь кусты, но мистер Либби не обратил на нее внимания. Он и его помощник складывали дрова в мешки.
— Простите, — сказала Эмма, — но моей бабушке хотелось бы знать, что вы здесь делаете.
Хозяин трактира посмотрел на Эмму. Выглядел он весьма неухоженно. Он не брился, и щеки его покрывала седая щетина.
— У вас больше дров, чем вам нужно, — сказал он. — Пора и остальным получить свою долю.
— Извините, но эти дрова предназначены не вам.
— Ах, неужели? Что ж, кто первым поспел, тот и смел. Теперь каждый за себя. Почему вам должно быть тепло, когда мы мерзнем? Давай, Гарри, набивай мешки, потом вернемся и еще унесем.
— Мистер Либби, — настаивала Эмма, — говорю вам, эти дрова мы уже обещали другим людям. Мы ждем только возвращения Джо и Терри. Эти дрова для фермы.
Мистер Либби засмеялся. Это был неприятный смех, резкий, насмешливый. Исчезла подобострастная манера, тон, выбранный при продаже калифорнийского вина.
— Не скоро вы увидите своих парней, так же как и Пегги не скоро увидит своего Джека. Люди, мешающие королеве, должны быть наказаны, а если они еще и подстрекают к саботажу, то заслуживают и расстрела. — Он приостановил речь, чтобы срубить деревце. — А страдать приходится нам, — он ударил себя в грудь, — честным законопослушным гражданам, у которых отключают воду и электричество, лишают любимого дела и дохода — из-за таких людей, как вы. Хорошо тем, у кого, как у твоей бабушки, в банке целая куча денег. А я? В моем заведении, с тех пор как ввели ограничения, не побывал ни один клиент!
— Что толку в деньгах, если до банка не добраться, — сказала Эмма. — Мы точно в таком же положении, как вы, — даже в худшем на самом деле. Вы хотя бы можете упиться калифорнийским вином.
И это было ошибкой: его лицо потемнело от гнева.
— Лучше попридержи язык, а не то те, кому не понравится такое обращение, заберут не только дрова. Вы-то получаете с фермы Джека Трембата и бесплатные яйца, и молоко. А если те, кого властям надо бы проучить за саботаж, выйдут сухими из воды, то мы своими руками восстановим справедливость и, пока нет фермеров, пройдемся по их хозяйствам. Нам не помешают их овцы, свиньи и коровы, которые спасут наши семьи от голода. Передай это Пегги Трембат.
