— Аллергия на виски с омаром, — сказал я. — Бывает. У некоторых это вызывает именно такую реакцию.
Обе женщины упорно хотели осмотреть мой глаз и советовали разные средства: от ромашковой примочки до пенициллиновой мази.
— Нет, тут дело не в виски, — сказала Диана. — Я не хотела говорить, но я еще вчера обратила на это внимание, сразу, как мы приехали. Я тогда подумала: «Что у Дика с глазом?»
— А мне ты ничего не сказала, — заметила Вита.
Пора было кончать с этим. Я обнял их обеих за плечи и подтолкнул к дверям.
— Вы бы лучше на себя посмотрели — по-моему, ни одна из вас на королеву красоты сегодня не тянет, — сказал я. — А проснулся я ни свет ни заря вовсе не из-за виски, а из-за Виты — так храпеть! И все, ни слова больше!
Потом Билл заставил всех расположиться на ступеньках лестницы, чтобы сфотографироваться на память, и когда они, наконец, укатили, было почти половина одиннадцатого. Напоследок Билл снова заговорщицки пожал мне руку.
— Надеюсь, в Ирландии нам тоже повезет с погодой, — сказал он. — Я буду следить за сообщениями радио и газет, чтобы знать, как дела здесь, в Корнуолле.
Он взглянул на меня и чуть заметно кивнул, давая понять, что мимо его глаз и ушей не проскочит и малейшее упоминание об этом подлом убийстве.
— Посылайте нам открытки, — крикнула Вита. — Жаль, что мы не едем с вами.
— Еще не все потеряно — как только тебе здесь наскучит, можешь к ним присоединиться, — сказал я.
Вероятно, это было не самое удачное замечание, и когда мы перестали махать руками и повернули назад к дому, Вита задумчиво сказала:
— Мне и вправду кажется, что ты бы был только рад, если бы я с мальчиками уехала вместе с ними. Тогда бы ты снова чувствовал себя полным хозяином в этом доме.
— Не говори ерунды, — сказал я.
— Что ж, ты очень ясно дал понять свое отношение ко мне вчера вечером, когда сразу после ужина бухнулся в постель.
— Я, как ты выражаешься, бухнулся в постель, потому что мне осточертело смотреть, как ты виснешь на Билле, а Диана ждет не дождется, чтобы то же самое проделать со мной: я не гожусь для такого рода светских забав, заруби себе это на носу раз и навсегда!
— Светские забавы! — Она рассмеялась. — Что за чушь! Билл и Диана мои давнишние друзья. Где же твое хваленое британское чувство юмора?
— Просто оно отличается от твоего, — сказал я. — У меня юмор погрубее. Вот если бы я выдернул ковер у тебя из-под ног и ты бы грохнулась, я бы смеялся до упаду, ей-богу!
Не успели мы войти в дом, как тут же зазвонил телефон. Я решил снять трубку в библиотеке, Вита проследовала туда вслед за мной. Я боялся, что это Магнус, и не ошибся.
— Да? — осторожно произнес я.
— Мне передали, что ты звонил, но у меня очень загруженный день, — сказал он. — Я не вовремя?
— Да, — ответил я.
— Вита в комнате?
— Да.
— Ясно. Можешь отвечать мне «да» или «нет». Что-то случилось?
— У нас были гости. Приехали вчера и вот только что уехали.
Вита закурила.
— Если это твой профессор — а я не представляю, кто бы это еще мог быть, — передай ему от меня привет.
— Хорошо. Вита шлет тебе привет, — сказал я Магнусу.
— Взаимно. Спроси у нее, могу ли я приехать в пятницу вечером, чтобы провести с вами уик-энд?
У меня забилось сердце. От ликования или совсем наоборот — трудно сказать. Во всяком случае — с надеждой. Магнус возьмет ситуацию под свой контроль.
— Магнус спрашивает, можно ли ему приехать в пятницу вечером и провести с нами уик-энд, — сказал я Вите.
— Ну, разумеется, — ответила она. — В конце концов, это ведь его дом. К тому же это твой друг, и, надо думать, его ты встретишь с распростертыми объятиями, а не скрепя сердце, как моих друзей.
— Вита говорит: «Ну, разумеется», — повторил я Магнусу.
— Великолепно. Номер поезда я сообщу тебе позднее. Теперь вернемся к твоему срочному звонку. Это связано с тем, другим, миром?
— Да, — ответил я.
— Ты опять путешествовал?
— Да.
— Неприятные последствия?
Я секунду помедлил и посмотрел на Виту. Похоже, она не собиралась уходить из комнаты.
— По правде говоря, я чувствую себя довольно паршиво, — сказал я. — Наверное, я что-то не то выпил или съел. Меня сильно рвало, а один глаз стал совсем красный. Думаю, это все из-за виски с омаром.
— Да, в сочетании с путешествием это вполне возможно, — ответил он. — Путаница во времени?
— И это тоже. Я с трудом соображал, когда проснулся.
— Ясно. Кто-нибудь это заметил?
Я снова бросил взгляд на Виту.
— Как сказать, вообще-то мы все вчера вечером поднабрались, — продолжал я, — так что мужская половина нашей компании проснулась рано. Ночью меня мучили кошмары, и за чашкой утреннего чая я пересказал свой сон Биллу, приятелю Виты.
— Много ты ему наговорил?
— Пересказал свой сон, так, в общем виде. Да ты ведь знаешь, что такое ночные кошмары — кажется, будто все происходит на самом деле. Мне привиделось, что на одного человека напала банда убийц, и они его утопили.
— И поделом тебе, — бросила Вита. — Не надо было обжираться омаром. Виски тут, скорее всего, ни при чем.
— Это был кто-то из наших друзей? — спросил Магнус.
— Да, — ответил я. — Знаешь того парня, который когда-то давно держал парусник возле Церковного мыса и постоянно плавал через залив в Пар? Так вот, это он привиделся мне ночью. Мне снилось, что во время шторма у него на корабле сломалась мачта, а когда он, в конце концов, выбрался на берег, там с ним расправился ревнивый муж, который думал, что у парня роман с его женой.
Вита рассмеялась.
— Если хочешь знать мое мнение, — сказала она, — такие сны снятся, когда на душе неспокойно. Ты подумал, что я собираюсь изменить тебе с Биллом, и отсюда все твои ночные кошмары. Дай-ка я поговорю с твоим профессором.
Она пересекла комнату и выхватила у меня из рук трубку.
— Как ваши дела, Магнус? — проговорила она с хорошо рассчитанным кокетством. — Буду счастлива видеть вас здесь, в вашем же собственном доме. Может быть, вам удастся поднять настроение Дику. А то он мрачнее тучи! — Она улыбнулась, не сводя с меня взгляда. — Что у него с глазом? — переспросила она. — Понятия не имею. Дик выглядит так, будто его исколошматили на ринге. Да, конечно, я сделаю, все, что в моих силах, чтобы он вел себя спокойно до вашего приезда, но он такой упрямый! Да, кстати, может, вы мне скажете. Мои мальчики обожают верховую езду, а Дик говорит, что в воскресенье утром, когда мы были в церкви, он видел каких-то детей, которые катались на пони. Я подумала, что, может, на другом конце деревни — как там она называется, Тайуордрет? — есть какой-нибудь манеж. Вам ничего не известно? Ну что ж, не беда, миссис Коллинз, наверно, знает. Что? Подождите, не вешайте трубку, я спрошу у него… — Она повернулась ко мне. — Он спрашивает про детей, не дочки ли это некоего Оливера Карминоу и его жены? Его давних друзей?
