– Ну что же, все прошло вполне благополучно, – сказала она. – Доктор – приятный человек, он отлично разобрался в ситуации. Это естественно, ведь через его руки прошло немало таких случаев. Никакого лечения против этого нет, сказал он. В особенности в возрасте вашей матушки. Он считает, что мы поступаем совершенно правильно.
Она зажгла спичку и поднесла ее к фитильку горелки. Чайник зашумел. Аделина Прайс потянулась за хлебом с маслом и, нахмурившись, взглянула на салат.
– Зачем только эта девица его подала? – недовольно заметила миссис Прайс. – Знает же, что я никогда его не ем. Здесь, во Франции, никогда нельзя ни в чем быть уверенной. Вы его тоже не ешьте. За этими служанками нужен глаз да глаз.
– Расскажите еще об этом заведении, – попросил Генри. – Что оно собой представляет?
– О, там очень мило. Большой сад, цветы, деревья. В саду я видела людей. А для нее я выбрала самую комфортабельную комнату, поскольку вы сказали, что денег жалеть не нужно. Она стоит на тридцать франков дороже, но, я думаю, вы не будете возражать?
– Боже мой, конечно нет.
– Они, разумеется, не допустят там никакого беспорядка, вроде того, что здесь у нее в доме, – сказала миссис Прайс. – У них есть определенные правила, и это одно из них. Администрацию нельзя за это осуждать. Там такая чистота, такой порядок – полы так и сверкают, на них можно есть, как на столе. Все сестры и сиделки в симпатичных зеленых форменных платьях, это создает определенный жизнерадостный эффект. Меня познакомили с той, что будет приставлена к вашей матушке. Весьма благоразумная особа, у нее такое приятное выражение лица.
– А они понимают, почему ее туда помещают?
– О да, конечно, и они, знаете ли, так ловко придумали: ей разрешат играть в рулетку, если она захочет. У них есть для этого специальная комната. Все, конечно, понарошку, там нет никаких денег, ничего такого. Но она этого не поймет. Их новые методы весьма оригинальны.
Генри встал с кресла и снова подошел к окну.
– Разве вы не хотите чаю? – спросила миссис Прайс.
– Как можно утверждать, что она не поймет? – спросил он. – Ведь она же не окончательно лишилась разума. Она увидит, что все это обман и что ее держат в тюрьме, пусть даже такой роскошной.
Миссис Прайс продолжала наливать чай.
– Ей скажут, что это отель, – объяснила она, – и что он принадлежит казино, нечто вроде его придатка. Все будет в порядке, я договорилась с доктором. Он скажет, что вы за нее беспокоитесь, считаете, что ей трудно жить одной, и потому устроили ее в этом отеле. Он уверяет, что не пройдет и нескольких дней, как она успокоится и будет счастлива и довольна.
Генри беспокойно схватился за книгу, но тотчас ее отложил.
– Если бы я только был уверен, что поступаю правильно, – сказал он. – Мне кажется, ей совсем неплохо жилось на этой вилле, как бы грязно и непривлекательно там ни было. И мне совсем не жалко денег, которые она проигрывает в казино, если она при этом счастлива, если это отвлекает ее от мысли…
Аделина Прайс задула огонек, горевший под чайником.
– Разумеется, если вы так думаете, то не стоит помещать ее туда, – сказала она. – Однако мне казалось, что после всего того, что вы пережили за последние десять дней, вам следовало бы понять, что это самое разумное решение. Вы же не хотите, чтобы ее снова и снова вышвыривали из казино, как это случилось пять дней тому назад? А потом, ей же ни в чем нельзя верить. Она бесконечно всех обманывает, лжет на каждом шагу. Сказала же она в прошлый вторник, что идет спать, а потом мы обнаружили, что она снова отправилась туда. Конечно, если вы хотите, чтобы все кончилось полицейским участком, это ваше дело. А идет именно к тому, я вас уверяю.
Генри снова бросился в кресло.
– Вы правы, – сказал он. – Я понимаю, что вы правы. И все-таки это ужасно больно принять такое решение. Боже мой, моя мать! Она была такая милая, такая веселая, просто душечка. Не могу вам объяснить, что я испытываю, как мне тяжело.
Аделина Прайс налила ему чаю.
– Полно, – сказала она. – Выпейте чаю. После хорошей чашечки чая всегда чувствуешь себя лучше. Мужчин это тоже касается, не только женщин. Уверяю вас, ваша мать будет чувствовать себя прекрасно в этом месте. Она заведет друзей, будет рассказывать им о прошлом, а вы можете ехать домой, зная, что она в надежных руках, и что для нее делается все необходимое. Ах да, они спрашивали меня, не хотите ли вы, чтобы ей давали по вечерам вина. За это, разумеется, придется платить особо, как и за то, чтобы в камине в холодные ночи разжигали огонь. Счет вам будут посылать каждый месяц, или вы можете платить через банк, это избавит вас от хлопот.
Она помазала свой кусочек хлеба вареньем из гуавы.
– Вся эта история причинила вам так много хлопот, – сказал Генри, глядя на нее. – Я, право, не знаю, что бы я без вас делал. Все это напоминает какой-то кошмар.
Аделина Прайс улыбнулась.
– Мужчины так беспомощны в критической ситуации, – сказала она. – Мой муж был точно такой же. Он терялся, не мог ничего предпринять, когда возникали затруднения. В первый же момент, как только я увидела, что вы не можете открыть дверь виллы в день вашего приезда, я сразу же поняла, что вы за человек. Я очень рада, что выглянула в это время в окно и увидела вас. И я не могу понять, как вы прожили эти несколько лет без всякой помощи и заботы.
– Я и сам не знаю, – отозвался Генри. – Плыл, наверное, по течению. Единственное, что я могу сказать: мне было чертовски одиноко.
– Мне тоже одиноко, – сказала она, – но несколько в другом смысле. И во всяком случае, у меня всегда было достаточно дел. Слава Богу, я никогда не принадлежала к числу людей, которые постоянно ноют и жалуются. Я всегда считала, что таким людям недостает характера. – Она составила на поднос все, что стояло на столе, и позвонила горничной. – Я надеюсь, что не слишком много на себя беру, – сказала она, – но доктор согласился со мной в том, что чем скорее мы поместим вашу матушку в «Приют», тем лучше. Я вполне понимаю, как тягостно было бы для вас заниматься этим делом, и готова взять все на себя. Я человек более или менее посторонний, и для меня это не будет связано с эмоциями. Так вот, если вы не возражаете, я сейчас пройду к ней на ее виллу, помогу ей собрать то немногое, что ей понадобится, найму экипаж и отвезу ее в «Приют». Я ей объясню, что мы поедем в отель, который является частью казино, и я уверена, что все сойдет гладко, и она не станет противиться. Я скажу, что вам пришлось куда-то уехать, но утром вы ее навестите, чтобы узнать, все ли у нее в порядке, и не нужно ли ей чего-нибудь. Я думаю, так будет лучше всего, как вам кажется?
Миссис Прайс снова ему улыбнулась. Она так ловко всем распорядилась, так мастерски разрешила все его затруднения, что он почувствовал себя совершенно беспомощным и понял, что во всем теперь зависит от ее воли.
