Стрелки часов показывали половину седьмого, и она стала собираться домой.
— Конечно, я непременно навещу тебя завтра. — Что, если поезд прибудет раньше времени? Женщина с трудом сдерживала улыбку, не желая обидеть Мэй. — Как себя чувствуешь, хорошая моя? Можешь остаться одна?
Не дожидаясь ответа, она стала надевать пальто и шляпку, осмотрелась в поисках сумочки, уже не в силах унять дрожь и совладать с радостным волнением.
— Спокойной ночи, милая. — Она нежно поцеловала подругу, погладила по распухшему от слез лицу, при виде которого вдруг возникло безумное желание расхохотаться. «Как подло с моей стороны», — мысленно упрекнула она себя, лихорадочно подыскивая подходящие слова утешения. Всего через полчаса она увидится с мужем, прильнет к нему, позабыв обо всем на свете, пьяная и поглупевшая от бьющего через край счастья. Уже стоя на пороге, с сияющим лучезарной улыбкой лицом, она сказала: — Все наладится. Любая боль в конце концов проходит.
В четвертый раз она разводила огонь в камине, вонзая щипцы в тлеющие угли. Искры разлетались в стороны и падали на ковер, но женщина ничего не замечала. Время от времени она вскакивала со стула, поправляла цветы, садилась за пианино и начинала наигрывать какую-то мелодию, но снова срывалась с места и бежала к окну. Отдергивала шторы, в надежде услышать шум подъехавшего к дому такси.
Как лучше его встретить? Может, склониться над камином или полулежа в кресле? Или поставить граммофонную пластинку, когда он войдет? Часы в столовой пробили восемь. Нет, не может быть! Они наверняка спешат.
— Миссис Кафф, который час? — крикнула она в сторону кухни.
— Девятый, мэм. Ужин пропадает.
— Можно сделать так, чтобы он не остыл?
— Можно-то можно, только мясо перестоит и овощи переварятся. Вряд ли такое блюдо доставит удовольствие вашему супругу.
— Не пойму, миссис Кафф, почему он задерживается. Звонила на вокзал, и там сказали, что поезд прибыл точно по расписанию, без пятнадцати семь. Что же могло случиться?
Кусая ногти, женщина прошла из столовой на кухню. Господи, только бы не сделалось дурно. Если бы муж решил приехать более поздним поездом, непременно дал бы знать.
— Он так проголодается, что съест все на свете, даже если блюдо подгорит до углей, — утешила она прислугу. Самой есть не хотелось. Стоит прикоснуться к пище, и кусок застрянет в горле.
Вечно он витает в облаках, думала женщина. Наверное, забыл о времени. Такой недостаток присущ всем страстным натурам. И все же…
Она поставила пластинку, но песня вызывала раздражение, а голос Мориса Шевалье казался визгливым и нелепым.
Остановилась перед зеркалом. Что, если муж тихонько зайдет в комнату, станет за спиной, положит руки на плечи и прижмется лицом к ее щеке?
Закрыла глаза. Господи! Неужели такси? Нет, все тихо.
— Совсем не так, как я представляла. — Женщина упала в кресло и попыталась занять себя чтением. Бесполезно. Какой только чепухи не напишут в книгах! Разве может вызвать интерес жизнь несуществующих людей? Она снова подошла к пианино и принялась напевать популярный мотив «Однажды тебя я встречу в облаке лунного света».
Но пальцы не хотели слушаться, голос то и дело срывался на писк и не попадал в ноты. Кенар в клетке насторожился и завел свою песенку. Назойливые, терзающие слух звуки заполнили комнату. Господи, совсем оглушил! Женщина в раздражении накинула на клетку покрывало.
— Угомонись, маленький поганец! — сердито крикнула она. Утром песенка кенара звучала совсем по-другому.
Она еще раз помешала угли, воскрешая в памяти события прошедшего дня, как с тихой улыбкой стояла днем у камина и думала: «Буду вспоминать эту минуту».
Но кресло мужа по-прежнему пустовало, и комната выглядела унылой и безжизненной, а сама она превратилась в обиженную маленькую девочку. Вся съежилась, уголки губ горестно опущены, кусает кончики косичек и шепчет в платочек: «Какая несправедливость!»
Вскоре пришлось подняться наверх и еще раз привести в порядок лицо. В половине десятого она в очередной раз приготовилась встретить мужа, и вот теперь нужно снова подкраситься и припудрить нос. Как быстро стирается помада! Да, лучше убрать с лица волосы и причесаться по-новому.
Бросив напоследок взгляд в зеркало, она подумала, что начисто утратила чувство собственного достоинства. Впрочем, как все девушки в ожидании мужчины. Убогие и жалкие, как хвастающиеся друг перед другом птички. И хорошенькое улыбающееся личико, что смотрит из зеркала, вовсе не ее. Оно чужое и фальшивое. А на самом деле в этой комнате перепуганная девчонка, которой все равно, как она выглядит. Сердце готово вырваться из груди, и хочется лишь одного: выбежать на улицу и умолять его поскорее вернуться домой…
Вдруг женщина замерла. На сей раз к парадной двери действительно подъехало такси, и в замке повернулся ключ. В прихожей слышатся голоса, падают на пол чемоданы, и из кухни выходит миссис Кафф. Неужели и правда его голос? Мгновение она стоит без движения, будто невидимая рука сдавила горло и не дает дышать. И ноги обмякли и не желают слушаться. Хочется убежать, спрятаться, запереть за собой дверь. Потом волнение захлестывает с новой силой, и женщина выбегает из спальни. Стоя на лестнице, смотрит вниз, в прихожую, где склонился над чемоданом муж и возится с ключами.
— Миссис Кафф, эти вещи можно прямо сейчас отнести наверх, — обращается он к прислуге и, услышав на лестнице шаги, поднимает голову. — Привет, любимая!
Вот забавно, за месяцы отсутствия муж пополнел. Или все дело в пальто? И этот нелепый кусочек пластыря на подбородке. Наверное, порезался во время бритья.
Женщина спустилась вниз, стараясь улыбнуться, но почему-то засмущалась.
— Я так беспокоилась. Что случилось? Должно быть, страшно проголодался?
— А, опоздал на пересадку! Думал, ты догадаешься. Не беспокойтесь, миссис Кафф, я поужинал в поезде.
Как поужинал? Но ведь она планировала совсем не так.
Муж торопливо поцеловал ее, погладил по плечу, как маленькую девочку, и со смехом спросил:
— Ради всего святого, что ты сотворила с волосами?
Женщина улыбнулась в ответ, делая вид, что нисколько не обиделась на его слова.
— Просто вымыла голову, вот они немного и растрепались.
Супруги прошли в гостиную.
— Садись, погрейся с дороги.
Но он так и не сел, а принялся с ленивым видом расхаживать по комнате, позвякивая монетами в кармане.
— Ну так и знал: опять этот окаянный туман! Что за страна!..
— Разве сегодня на улице туман? — удивилась она. — А я и не заметила. — Наступила короткая пауза, и женщина стала рассматривать мужа. Да, он определенно потолстел и вообще изменился. — Как тебе понравился Берлин? — с глупым видом спросила она.
