Пожилой сосед Вицинского сидел на террасе уже шестой час,
когда на него снова обратили внимание сотрудники полиции. Было уже достаточно
холодно, но старик упрямо не уходил оттуда, кутаясь в свою легкую куртку.
Именно в этот момент пришел ответ из Москвы. На Николая и Елену Крестинских в
информационном центре МВД не было никаких данных. И не потому, что они были
столь законопослушными гражданами. Таких граждан, согласно полученным данным,
вообще не существовало. Их прописка была липовой — подобных домашних адресов в
столице России не значилось.
В письме, отправленном из Москвы, была просьба задержать
этих двоих до полного установления их личностей. Однако самой настоящей бомбой
стало второе письмо, отправленное через несколько минут после первого. В нем
приводились результаты анализа отпечатков пальцев, полученных с бутылок в
комнате Крестинских. Отпечатки пальцев принадлежали мужчине и женщине. И если
женские отпечатки идентифицировать не удалось (в картотеке их просто не было),
то мужские оказались знакомыми не только информационному центру МВД России, но
и соответствующему подразделению Министерства внутренних дел Украины. Они
принадлежали одному из самых известных воров в законе, человеку, имевшему
одиннадцать судимостей и сорок три года общего срока, из которых двадцать семь
он провел в колониях, — небезизвестному Факиру. Настоящее имя Факира было
Нестор Хринюк. Он родился в тридцать пятом году в Винницкой области. И его с
одинаковым рвением искали правоохранительные органы не только стран СНГ, но еще
Польши, Венгрии, Бельгии. На его арест был выдан ордер Интерпола. Но найти его
нигде не удавалось.
— Все убийства и грабежи на территории курорта были
организованы бандой Факира, — убежденно сказал начальник полиции, —
теперь нам все ясно.
Он взглянул на монитор, показывающий, что на террасе все еще
сидел Нестор Хринюк, который уже столько времени находился на свежем воздухе.
— Я видела его лицо в нашей картотеке, — тихо
произнесла Жанна. — Если бы не парик, я бы его сразу узнала. Меня смутил
парик. И мои очки, которые я спрятала в сумку. Я обязана была узнать его еще
вчера.
— Видимо, он поселился на соседней вилле, чтобы следить
за Михаилом Вицинским, — размышлял Джемал Азиз. — Когда его убийца
сделал свое дело, Факир решил избавиться и от самого убийцы. Наверное, послал к
нему «дочь» или еще кого-нибудь из своей банды, кто обработал ручку сильным
ядом. Таким образом Факир хотел снова уйти от правосудия. Но на этот раз у него
ничего не получилось, — Джемал Азиз торжествующе улыбнулся. — Он
сидит на террасе и в последний раз наслаждается закатом солнца и свежим
воздухом. Сейчас мы его возьмем, и он ответит по закону за все свои
преступления. Нужно будет еще посмотреть, куда его лучше выдать. Может быть,
сразу в Россию, а может, и в Белоруссию, где есть смертная казнь. Или в Польшу,
где ему грозит пожизненное заключение.
Начальник полиции был в хорошем настроении. Теперь он уже не
сомневался в успехе. Но нужно было подождать ответа на последний запрос перед
тем, как арестовать самого Факира. На всякий случай Джемал Азиз приказал
стянуть ближе к террасе еще несколько своих вооруженных сотрудников, переодетых
в штатское. Казалось, что развязка уже близка…
Врач, работавший в отеле, вспомнил, что Дронго не пришел на
осмотр, и настоял, чтобы тот появился в медпункте, где ему сделали болезненный
и весьма неприятный укол. Он вернулся в штаб, когда там получили очередной
ответ. Судя по довольным лицам Джемала Азиза и его сотрудников, все было в
порядке. Даже Татаренко и Жанна Гринько улыбались.
Из ответа следовало, что Федор Егорович Родичев являлся
профессиональным моряком в течение семи лет — с восемьдесят шестого по
девяносто третий. Затем был списан за драку и нанесение телесных повреждений.
Имел три судимости, считался особо опасным рецидивистом. По последним данным,
должен был находиться в Москве, куда приехал в две тысячи пятом году. По
негласной информации работал на банду Знахаря.
— Это и был убийца Вицинского, — убежденно
произнес Джемал Азиз.
— Да, — согласился Татаренко, — похоже на то.
— Бывший моряк умеет хорошо плавать. У него сильные
руки, мощный торс, — напомнил начальник полиции, — он давно готовился
к убийству, даже следил за своей жертвой и за всеми, кто подходил к вилле. В
тот вечер он переплыл залив, видимо, забрав с собой одежду. Оба бандита были
лично знакомы друг с другом. Поэтому Вицинский не удивился, увидев за оградой
Родичева, и позволил последнему подойти к нему на расстояние удара. Остальное
сделать было несложно. После удара и падения тела в воду Родичев спешит на
берег и уходит таким же образом, каким добрался до виллы, благо никому и в голову
не придет проверять этот вариант.
— Теперь мы можем арестовать господина Факира, —
торжественно заявил Джемал Азиз, — и депортировать его в одну из стран,
которые оформили на него международный ордер.
— Подождите, — предложил Дронго, — мне не
нравится одна нестыковка. Вы исходите из того факта, что Факир знал обоих
погибших. Он приказал Родичеву убрать Вицинского, а затем сам убрал Родичева.
Но в посланном ответе четко указано, что Родичев работает совсем на другого
человека и на другую банду. А в криминальных кругах России принадлежность к
определенной банде никогда не меняется. Только смерть может вырвать человека из
рядов своей группировки.
— Зачем вы нам это рассказываете? — поморщился
Джемал Азиз.
— Нужно все проанализировать, — предложил
Дронго, — возможно, что все не так просто, как вам кажется.
— В отеле произошли два убийства и кража, —
напомнил начальник полиции, — и теперь я вижу, как на террасе нашего отеля
сидит преступник, ареста которого ждут сразу в нескольких странах. Более того,
этот бандит набрался наглости и приехал в нашу страну по подложным документам.
Я думаю, что наша задача — заставить его понять, куда он прибыл и какую ошибку
допустил. Поэтому я сейчас лично арестую этого негодяя и лично отправлю его в
тюрьму. У вас есть возражения?
— Нет, — ответил Дронго, — но я считаю, что
нужно еще раз проанализировать все случившееся и попытаться понять, что именно
здесь произошло. Возможно, что наша версия носит поверхностный или ошибочный
характер.
— Господин Дронго, — торжественно заявил начальник
полиции, — вы оказали нам большую помощь, особенно придумав этот трюк с
продавщицами из обувных магазинов. Вы действительно выдающийся эксперт. Но,
простите меня, вы теоретик. Вам нужны аналитические рассуждения в чистом виде.
Вы получаете удовольствие, интеллектуально переигрывая своего соперника. А я
практик. Я получаю удовольствие, когда лично защелкиваю наручники на руках
преступников, когда отправляю их в тюрьму. И когда я точно знаю, кто именно
передо мной. С отпечатками пальцев не шутят. Нестор Хринюк, — он с трудом
произнес фамилию, — это тот самый бандит, который организовал на нашей
территории два убийства. Через две минуты он будет арестован.
Дронго отвернулся.
— Он прав, — примиряюще сказал Татаренко, —
ты не государственный человек и не хочешь его понять. Не обижайся. Ты знаешь,
как с него спрашивают за эти убийства. Тем более на территории отеля. Он не
может позволить себе пустые схоластические споры. Он человек дела, на нем ответственность
за всю территорию области. А ты хочешь, чтобы он анализировал, кто и к какой
банде принадлежит. Черт с ними со всеми. Главное, что оба убийства раскрыты, и
преступник понесет наказание.
