Легкая добыча.
Ричер двинулся ему навстречу и врезал локтем горизонтально в самый центр белого пространства между бородой и лбом; получилось, будто тот на полном ходу налетел на строительные леса. И все, игра была закончена, если не считать того, что парень поменьше уже встал на колени и пытался подняться, расставив руки и ноги, точно спринтер на старте. Поэтому Ричер с силой лягнул его в голову. Глаза у него закатились, он повалился на бок и остался лежать, подобрав под себя колени.
Ричер снова убрал руки в карманы.
— Боже праведный! — выдохнул Петерсон.
Байкеры лежали рядышком, черными кучами на залитом лунным светом льду, окутанные облаками пара, который поднимался от их тел. Петерсон больше ничего не произнес. Холланд вернулся к своей машине без опознавательных знаков, поговорил по радио и вернулся через минуту.
— Я только что вызвал две машины «Скорой помощи», — сообщил он, глядя прямо на Ричера.
Тот ничего ему не ответил.
— Может, объяснишь, почему мне пришлось вызвать две «Скорых»? — спросил он тогда.
— Потому что я поскользнулся на льду, — ответил Ричер.
— Что?
— На льду поскользнулся.
— Ты это так собираешься объяснить? Ты поскользнулся и вроде как на них налетел?
— Нет, я поскользнулся, когда собрался ударить крупного парня, поэтому получилось не так сильно. Если бы я не поскользнулся, вам бы пришлось вызвать только одну «Скорую» и еще фургон патологоанатома.
Холланд отвернулся.
— Подожди в машине, — сказал Петерсон.
Адвокат лег спать без четверти одиннадцать. Дети отправились в свои постели на два часа раньше, жена все еще была на кухне. Он положил ботинки на стойку, убрал галстук в ящик и повесил костюм на вешалку в шкаф. Затем бросил рубашку, носки и нижнее белье в корзину для грязного белья, надел пижаму, сходил в туалет, почистил зубы, забрался под одеяло и стал смотреть в потолок. Мысленно он все еще слышал смех, который прозвучал в телефонной трубке перед тем, как его завертело на скользкой дороге. Рычание, потом пронзительный голос, наполненный восторгом, и предвкушением, и ликованием. Уберите свидетеля, сказал адвокат по телефону, и мужчина, которому он позвонил, засмеялся от счастья.
Ричер вернулся в машину Петерсона и закрыл дверь. Лицо у него онемело от холода. Он повернул в верхнее положение щель печки, включил ее на максимум и стал ждать. Через пять минут приехали машины «Скорой помощи» и залили белый снег красно-синим сиянием огней. Они забрали с собой парней, которые так и не пришли в себя. Ричер решил, что они получили сотрясение мозга и, скорее всего, мелкие травмы челюстей. Ничего серьезного. Три дня в постели и неделя, когда им придется соблюдать осторожность во всем, что они делают, — и они будут как новенькие. И, естественно, обезболивающие.
Ричер ждал в машине. В тридцати футах впереди в ясном морозном воздухе он видел Холланда и Петерсона, которые что-то обсуждали. Они стояли совсем близко друг к другу, вполоборота к нему и говорили очень тихо. Судя по тому, что они ни разу не обернулись, Ричер решил, что речь шла о нем.
Шеф Холланд спросил:
— Он может быть тем самым человеком?
— Если это так, — ответил Петерсон, — тогда он только что отправил своих дружков в больницу. Что выглядит довольно странно.
— Может быть, это ловушка и он все ловко разыграл. Или один из них собирался сказать что-то не то, и ему пришлось его заткнуть.
— Он защищал вас, шеф.
— Сначала.
— А потом это была самооборона.
— Насколько ты уверен, что он не тот самый тип?
— На сто процентов. Такое просто невозможно. То, что он здесь оказался, случайность — одна на миллион.
— А он не мог устроить аварию автобуса на дороге?
— Мог, если бы пробежал по проходу и напал на водителя. Но никто не говорил, что он это сделал. Ни водитель, ни пассажиры.
— Ладно, — сказал Холланд. — Может, тот, кто нам нужен, это водитель? Возможно, он устроил аварию сознательно?
— Очень рискованно.
— Не обязательно. Например, он отлично знает дорогу, потому что много раз по ней ездил, зимой и летом. Ему известно, где она покрывается льдом. И он специально крутанул руль, чтобы автобус заскользил и вылетел в кювет.
— Прямо перед ним встала машина.
— Это он так говорит.
— Он мог пострадать, а кто-нибудь из пассажиров погибнуть. В таком случае он оказался бы в больнице или тюрьме за убийство и не разгуливал бы на свободе.
— Или нет. Современные автобусы оснащены целой кучей электронных устройств. Регуляторы тяги, антиблокировочные системы и прочие штуки. Ему и требовалось только повертеться немного на дороге, а потом съехать с обочины. Ничего сложного. И мы приняли его с распростертыми объятиями, точно добрые самаритяне.
— Я могу поговорить с Ричером дома; он был в автобусе и все видел, так мы получим более ясную картину, — предложил Петерсон.
— Он психопат, и я хочу, чтобы он убрался из города, — заявил Холланд.
— Дороги перекрыты.
— Тогда его нужно понадежнее запереть.
— На самом деле, шеф? — спросил Петерсон. — Скажите мне правду, он ведь производит впечатление умного парня. Подумайте хорошенько. Ричер спас вас от разбитого носа, а меня — от необходимости пристрелить двоих людей. Сегодня нам обоим он оказал огромную услугу.
— По чистой случайности.
— Или сознательно.
— Ты думаешь, он понимал, что творил? В тот момент, когда их отделывал?
— Да, думаю, понимал. Мне представляется, Ричер принадлежит к числу тех, кто видит ситуацию на пять секунд вперед раньше всего остального мира.
— Ты серьезно?
— Да, сэр. Я провел с ним некоторое время.
— Хорошо, — сказал Холланд, пожав плечами. — Поговори с ним, если тебе так хочется.
— Мы можем его использовать для наших дел? Он бывший военный и, возможно, кое-что знает.
— О чем?
— О том, что происходит на западе.
— Он тебе нравится?
— Не имеет значения, нравится он нам или нет. Мы можем его использовать. В данных обстоятельствах не сделать это будет неправильно.
— Это признание поражения.
— Нет, сэр, здравый смысл. Лучше попросить помощи до того, как тебе надерут задницу.
— Сколько нам придется ему рассказать?
— Большую часть, — ответил Петерсон. — Может быть, всё. Полагаю, он и сам сообразит.
— Ты бы именно так поступил, будь ты на моем месте?
— Да, сэр.
