Как она там сказала? Прыгнуть в койку? Ей что, уже такие смелые предложения делают? Неужели Поспелов так обнаглел? Раньше за Марком столь грубых и откровенных поступков не наблюдалось. Или это все же Алешин, просто медсестра его выгородила по одним ей известным причинам? Поспелова и близко видно не было, зато этот богатый хлыщ отирался в шаговой доступности. Что же их все-таки связывает? Как назло, у Димы совершенно не оставалось свободного времени, чтобы как следует заняться этим вопросом. А заняться надо, и не откладывая. Может, попробовать побеседовать с кем-нибудь из сестер? С Катей? Леной? Или Ларисой? Кажется, новенькая еще с Полиной дружит. Полина девушка серьезная, работает в отделении давно, вот с ней-то он и побеседует!
Дмитрий поднялся и заодно решил навести справки об Алешине, что за фрукт такой и кто за него платит – папа, мама или дедушка с бабушкой. Вряд ли он сам из себя хоть что-то представляет!
Дмитрий энергично распахнул дверь ординаторской и, едва шагнув в коридор, тут же наткнулся на Оксану.
– Дмитрий Владимирович! А я к вам шла, поблагодарить за проявленное участие, – хлопая ресничками, промямлила девица. – Знаете, я себя здесь не очень уверенно чувствую и с пациентами, и с врачами, вы меня очень поддержали. – Она улыбнулась чарующей, беззащитной улыбкой. – Я могу в знак благодарности угостить вас чашечкой кофе? Или вы меня? – произнося последнюю фразу, Оксана слегка покраснела и вид имела скромный, робкий и стыдливый.
Дима не то чтобы растерялся, а просто онемел и уже готов был расплыться в глупой, довольной улыбке, но именно в этот трепетный момент открылась дверь одной из палат и на ее пороге появился как всегда развязный, самодовольный, нагловатый Степан Алешин и, бросив на беседующих быстрый проницательный взгляд, отвернулся и направился в другую сторону. Но Дима успел заметить на его лице насмешливую, издевательскую улыбочку, отчего настроение его тут же переменилось, он посмотрел на Оксану строгим, холодным взглядом и ответил совсем не то, что собирался:
– Извините, сейчас не могу, а вам надо научиться вести себя так, чтобы все без разбора окружающие мужчины не принимали ваше поведение за приглашение к флирту!
На этом он обошел Оксану и направился прямиком на пост, беседовать с Полиной, окончательно укрепившись в своих намерениях.
Оксане только и осталось, что недоуменно смотреть ему вслед.
Алиса, Оксана и Степан сидели за лифтом у запертой чердачной двери на старых, расшатанных, неизвестно как сюда попавших стульях и подводили итоги трудового дня.
– Я смогла обнаружить еще как минимум пять летальных исходов во время операций, проводимых операционной бригадой в том же составе, – делилась Оксана с коллегами, вертя в руках флешку. – Трое умерли в прошлом году, двое в позапрошлом и один в начале позапозапрошлого года.
– Кажется, дело развивается и набирает обороты, – задумчиво проговорил Степан.
– Да, если только это дело, – по-прежнему скептически заметила Оксана, которую не покидали сомнения, тем ли делом она занимается.
– Да, да, я согласна со Степой, это все звенья одной цепи. Оксаночка, ты запомнила фамилии?
– Да вот, тут и диагнозы, и фамилии, и все данные. Кстати, одна фамилия мне показалась знакомой, и я даже заглянула в Интернет. Это Лисовский Дмитрий Анатольевич. Помните скандал, связанный с фондами вашего музея искусств? – закинув ногу на ногу, делилась воспоминаниями Оксана. – Была министерская проверка, вскрылась недостача шедевров мирового искусства, началось следствие, а потом как-то все затихло. Оказывается, директор злополучного музея скончался во время операции, и думаю, что на покойного свалили все и закрыли дело за отсутствием обвиняемого. То есть по причине его смерти, – она выразительно взглянула на компаньонов.
– Точно! Я помню! Такая шумиха в прессе была, а потом все как-то неожиданно стихло, – кивнула головой Алиса. – Сергей мне еще тогда сказал, что ничего не найдут – ни виновных, ни картин. Я страшно переживала и радовалась, что в кои-то веки правосудие восторжествует, что наконец-то отыщутся хоть какие-то из пропавших шедевров. Но Сережа, как всегда, оказался прав. Он мне даже спустя какое-то время показал одно из пропавших полотен, выставленное на одном из западных аукционов.
– Так! А вот это уже факты, почти доказательства. Вспоминайте, где и какое полотно выставлялось, – поднялся с места Степан и встал перед Алисой.
– Я не помню. Страсти к тому времени уже улеглись, и я невнимательно отнеслась к его словам, – с сожалением пожала плечами Алиса. – Но знаете, я попробую это вспомнить. Был октябрь месяц, мы как раз летали в Англию по делам. Думаю, я вспомню. Отыщу информацию в Интернете, – уверенно кивнула головой Алиса, наконец-то найдя себе важное, полезное для расследования дело.
– Хорошо. Заодно взгляните на Оксанин список, возможно, вам удастся выяснить что-то о покойных. Теперь о составе бригады. – Степан стоял перед девушками, засунув по привычке руки в карманы штанов и слегка раскачиваясь на носках.
– Во-первых, анестезиолог Шепетов Борис Аркадьевич. Женат, двое детей. Проживает в большой квартире в центре города. Квартира приобретена давно, но последний ремонт делался два года назад. Что именно сделано в квартире – неизвестно. С соседями анестезиолог не дружит, посторонних в квартиру не пускает.
– Ремонт – дело скользкое, может стоить сто тысяч рублей, а может – долларов, – рассудительно заметила Алиса.
– Верно, – кивнул Степан. – Далее, у него имеется дача за высоким забором. Строительство дома началось еще пять лет назад, но закончилось только в прошлом году.
– Соседи снова не в курсе произведенных работ? – подсказала заключение Оксана.
– Точно. Есть еще новый джип, приобретенный в этом году за наличные. Но это единственная явная большая трата, – подвел черту Степан.
– Хитрюга, – вздохнула Алиса. – А откуда ты столько про него узнал, ты же все время в больнице сидишь?
– А и правда? – встрепенулась Оксана.
– Я что, один работаю? У меня фирма, а не ИП. Помощник все выяснил, – пожал плечами Степан. – Теперь следующий фигурант. Анестезистка, Гаврилова Надежда Викторовна. Эта баба попроще. В прошлом году дочке квартиру купила, себе ремонт отгрохала, машину мужу купила, дачу строит. Ее можно хоть сейчас к стенке припирать.
– Считаете, она признается? – Глаза у Алисы загорелись, лицо осветилось и наполнилось такими чувствами, о существовании каких Оксана в серьезной, немного наивной Алисе и не подозревала.
– Признается, но не сейчас, – притормозил ее Степан. – Пока у нас слишком мало фактов, но уж если кого и колоть, то это ее. Жадная, недалекая и, как следствие, – пугливая.
– А почему сейчас нельзя? – проявила определенную настырность Алиса.
– Я же сказал: еще рано. Чем больше сведений соберем для первого разговора, тем лучше. А припереть ее к стене всегда успеем. Вон она по отделению бегает, ни от кого не прячется, – легкомысленно махнул рукой Степан.
