«Что он за тип такой ненормальный, сперва вроде за девушку заступился, потом от нее же нос воротит? – размышляла Оксана, передавая Кате дежурство. – А может, он не за меня заступился, а трудовую дисциплину отстаивал? – дошло до Оксаны. – И как тогда объяснить его взгляд? Он что, меня за гулящую принял? Судя по брезгливому, пуритански напыщенному выражению его лица, именно так он и подумал!»
Оксана почувствовала, как в ее сердце закипает возмущение, если не сказать ненависть – по отношению к самодовольному сопляку. Что он о себе возомнил? Как он посмел так о ней думать? «А сейчас он явится в ординаторскую, увидит Поспелова, и тот окончательно порвет в клочья мою девичью репутацию», – проскользнула в голове Оксаны тревожная мысль.
– Да и наплевать! – зло сказала она вслух, чем очень удивила Катю.
– Ты о чем? – хлопая глазами, оторвалась та от журнала.
– Да так, вспомнила кое-что. Не бери в голову, – отмахнулась Оксана.
А что касается интерна, ей нет до него никакого дела. Пусть думает что хочет. «Вот закончу расследование, найду Сашку, и прости-прощай и клиника, и Петербург», – успокаивала себя Оксана, снимая халат и шапочку.
– Привет! – бодро бросила она, залезая в зеленый Алисин «Гетс».
После расставания с Алисой, несмотря на множество утренних обязанностей, Оксана все же сумела как следует поразмыслить над ночным происшествием и над советом Алисы вывести оперных див из игры.
После долгих раздумий Оксана пришла к выводу, что доверять Алисе можно. Но вот что касается Анны Михайловны и Гертруды Адамовны, Оксана не была готова так легко отказаться от их участия. Они были ее тылами, тревожной кнопкой. Оксана решила не рассказывать им об Алисе, но и совсем исключать их из расследования не стала. Да и вообще, как ни странно, иногда у старушек рождались в голове весьма ценные светлые мысли. К тому же смерть пациента, которую расследует Алиса, может оказаться убийством, а может и не оказаться, и бегство Сашки совсем не обязательно имеет к нему хоть какое-то отношение. В общем, Оксана со свойственным ей здоровым эгоистическим прагматизмом, доставшимся ей, вероятно, от бабки Аглаи, и склонностью к холодной логике и вниманию к мелочам, доставшимся ей от отца, талантливого ученого, посвятившего жизнь изучению физики высоких энергий и элементарных частиц, решила объединить их с Алисой усилия. Но не объединять расследования, поскольку задачи, стоящие перед девушками, были в корне различными, и их интересы не обязательно пересекались.
После сдачи дежурства Оксана заглянула к Гертруде Адамовне и за чашечкой элитного бразильского кофе поведала ей о ночных событиях, опустив в рассказе знакомство с Алисой.
– Так что сейчас поеду домой, немного посплю и примусь анализировать извлеченную из компа информацию, – поделилась планами Оксана. – Гертруда Адамовна, а как долго продлится ваше обследование в клинике? – спросила она как бы между прочим, отправляя в рот кусочек наисвежайшего рахат-лукума.
– Недолго, деточка, всего неделю. Потом меня ждет средиземноморский круиз, – с сожалением проговорила Гертруда Адамовна. – Аннушка позвонила неожиданно, когда все планы были уже построены. Невестка с сыном очень меня ждут. О! А вот, кстати, и он, – проговорила Гертруда Адамовна, беря со стола разлившийся приятной трелью мобильник.
– Бублик, я занята, позвони позже, – капризным недовольным голосом произнесла примадонна. – Конечно, в порядке. Конечно, процедуры, – с короткими паузами, строгим голосом нетерпеливо отвечала Гертруда Адамовна. – Не любовника же я принимаю!
– Милый мальчик, заботливый, – поворачиваясь к Оксане, пояснила Гертруда Адамовна, откладывая в сторону мобильник. – Только чересчур суетливый, минуты покоя не даст.
Оксана с трудом сдержала улыбку. Она представила себе несчастного незнакомого «Бублика», вынужденного по восемь раз на день звонить мамочке, чтобы выслушать претензии, что он ей мешает, и хорошо знающий о том, что стоит ему хоть один из восьми звонков пропустить, как он будет тут же обвинен в жестокосердии, равнодушии и неблагодарности. Да, быть сыном Гертруды Адамовны наверняка было сродни подвигу – угодить капризной, избалованной приме дело нелегкое, но, вероятно, Бублик тренировался всю жизнь с самого рождения и, скорее всего, притерпелся, выработав устойчивость к мамочкиным капризам.
Пообещав Гертруде Адамовне держать их с подругой в курсе происходящего, Оксана попрощалась и покинула отделение, поймав на себе, уже будучи в дверях, два взгляда. Один – суровый и осуждающий – интерна, а второй – насмешливо-игривый – Степана Алешина.
– Привет! – садясь в машину, бодро сказала Оксана. – Извини, задержалась в отделении.
– Колтушевский уже появился? Следов взлома никто не заметил? – заводя машину, тревожно спросила Алиса.
– Нет. А куда мы сейчас? – поинтересовалась Оксана, следя за тем, как ловко Алиса выруливает из тесного переулка.
– А ты где живешь? – внимательно следя за дорогой, спросила Алиса.
– На Техноложке.
– Тогда поедем по направлению к твоему дому, на Измайловском проспекте есть неплохой ресторанчик, «Монтана» называется, с утра там наверняка никого не будет, позавтракаем и заодно все обсудим, – предложила Алиса.
– А там не дорого? – с сомнением спросила Оксана, у которой имелись весьма конкретные планы на собственную зарплату.
– Не волнуйся, я угощаю, – улыбнулась Алиса, и ее обычно строгое, суровое лицо вдруг преобразилось, став милым и даже симпатичным.
Девушки устроились в самом дальнем углу ресторана, и Алиса сделала заказ. А когда официант отошел, по свойственной ей привычке выпрямила спину, сложила перед собой руки и, сделав глубокий вдох, обратилась к новой знакомой:
– Прежде чем мы приступим к делу, я должна тебе кое в чем признаться, – глядя исподлобья на Оксану, сказала Алиса, ее лицо снова было хмуро и серьезно, а тонкие бледные губы плотно сжаты, отчего она сразу стала казаться старше и угрюмее. – Я не частный детектив.
– Это ты уже говорила, – не спеша впадать в панику, прокомментировала Оксана.
– Я расследую смерть собственного мужа. И у меня есть весомые доводы, чтобы считать его смерть убийством, – закончила свое признание Алиса.
– А чего сразу не сказала? – пожала плечиком Оксана, рассматривая интерьер ресторана.
– Я боялась, что ты меня предашь, – призналась Алиса.
– Значит, с секретами покончено, переходим к расследованию? – подводя черту под этой частью разговора, предложила Оксана.
– Давай, – улыбнулась Алиса. Ей очень понравилось, что Оксана не стала выяснять отношения, изображать глубокую обиду и заниматься прочими глупостями.
И вообще, Оксана нравилась Алисе все больше. Несмотря на возраст и легкую, беззаботную манеру держать себя, она оказалась умной, серьезной, целеустремленной, сообразительной, проницательной и очень хорошей. Последнее примитивное определение должно было означать, что Алисе было легко, тепло и комфортно с Оксаной. Она совсем ее не стеснялась, несмотря на очень короткое знакомство. «А значит, или Оксана очень хороший человек, или профессиональная аферистка», – подвела черту под своими размышлениями Алиса, пока Оксана вставляла флешку в ее ноутбук и разворачивала скачанные файлы.
