…– Представляете, Алиса Игоревна, я вчера свою приятельницу встретила, сто лет не видела, – намазывая ванну чистящим средством, рассказывала Таня. – Мы с ней в медицинском училище вместе учились. Но она по распределению в больницу попала, а я – в поликлинику. В больнице, конечно, лучше было, там и подхалтурить можно. А что в поликлинике? Но я тогда глупая была, мне бы танцы-шманцы да работу полегче. Ну, так вот, – обернувшись к присевшей на унитаз Алисе, вернулась Таня к сути рассказа. – Она и сейчас в больнице работает, операционной медсестрой. Я ей возьми и расскажи про то, как Сергея Аркадьевича угробили, а она и говорит, что такие случаи огромная редкость, но у них вот, например, никто за последние два года от гипертермии не умер. Что если все, что надо, предпринять, то можно человека спасти и без этих заграничных лекарств. Надо было ему внимательнее больницу выбирать. Он где оперировался?
– В российско-американской клинике «Универсмед».
– Даже не слыхала. И кто же ее порекомендовал? – Таня снова оторвалась от работы.
– Кто-то из знакомых. Он мне ничего заранее не говорил, просто поставил перед фактом за неделю до госпитализации, – растерянно ответила Алиса. – Сказал, что уже обследовался. Клиника хорошая, врач опытный, кто-то из его знакомых у него лечился. Я тогда от неожиданности растерялась, но он меня убедил, что операция пустяковая, почти как гланды вырезать. Недельку полежит, и мы сможем в Австралию в середине мая отправляться, как и намечено.
– Да уж. Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил, – вздохнула Таня.
– Тань, а как камни эти в почках проявляются? Сильно болит? – спросила вдруг Алиса.
– Ну, бывают такие острые приступы, что и неотложку вызывают. Смотря что там, какие камни, есть ли воспаление, но, вообще, штука болезненная. А что?
– А при тебе у него были приступы?
– Да нет. И потом, я же его и не видела почти. Утром полчаса да вечером полчаса. И все общение, – недоуменно пожала плечами Таня, ополаскивая ванну.
– А когда я в начале апреля уезжала, он как себя чувствовал без меня? – она только сейчас сообразила, что совершенно не помнила мужа больным.
– Да как всегда. Без вас он еще позже с работы возвращался. Я иногда его и не каждый день встречала.
– А новых людей он в дом не приглашал? – Алиса не могла понять почему, но вопрос выбора Сергеем клиники и его смерть во время операции стали все больше ее настораживать.
– Да нет. А что случилось-то? Что вы так разволновались? – Таня уже выключила воду и теперь с тревогой смотрела на Алису.
– Не знаю. Эта операция, срочность, с которой Сережа решил лечь под нож, выбор больницы, – как-то неуверенно перечислила Алиса.
– Клиника-то дорогая?
– Очень.
– Ну, так чего тогда удивляться? Палаты, наверное, двухкомнатные, еда как в ресторане? Обслуживание первоклассное?
– Да, конечно, – кивнула Алиса.
– Так чего удивляться? – снова повторила Таня. – Не в городскую же больницу ему ложиться?
– Да, все верно. Но все равно как-то это все быстро и странно произошло.
– Сергей Аркадьевич ведь сам эту клинику выбрал, и оперироваться сам решил, значит, были причины, – успокаивающе сказала Таня. – А то, что я тут пыхчу, так просто от бабской глупости. Извините меня, только вас расстраиваю. Это вон Буденного или Ворошилова по решению партии на лечение послали и по решению той же партии на столе зарезали, а потом врачей еще и посадили как врагов народа. И все шито-крыто, – переходя к биде, говорила Таня. – Это вчера по телику передачу показывали, как в сталинские времена с героями революции расправлялись.
– Да, я помню что-то такое. Кажется, это действительно был Ворошилов, – выходя из ванной, проговорила Алиса.
– Нет, вспомнила. Фрунзе! – стукнула себя по лбу Таня.
Снова была ночь, и снова она без сна сидела на подоконнике. День Алисы был заполнен теперь хоть какими-то делами, но ночью ей бывало особенно грустно. Все подруги давно разъехались по дачам и курортам, да и ей стоило бы куда-нибудь съездить. Куда-то подальше. Например, в Южную Америку, посмотреть города инков. Выбрать экстремальный тур и за свежестью впечатлений забыть горечь недавней потери. Но что-то мешало ей так поступить, она не могла покинуть их квартиру. Постоянная тревога, словно она не закончила какое-то важное дело, все время снедала ее, не давая покоя. Алиса смутно понимала, почему не может спать по ночам, но признаться себе в этом была еще не готова.
«Интересно, знал Сергей, кто именно наехал на его компанию?» – попыталась она отвлечься от пугающих мыслей. Успел разобраться в ситуации до своей нелепой скоропостижной смерти? Наверное, да. Он всегда был очень умен и проницателен. Алиса не знала никого, кто так глубоко, ясно и справедливо судил бы о каждом человеке. Потому, вероятно, в их окружении было так много интересных, ярких и доброжелательных людей. Интересно, кто из их знакомых посоветовал ему эту клинику? Надо было спросить у Дубровина, наверняка он в курсе. Ведь на время госпитализации Сергей отходил от дел, во всяком случае, дня на три он точно выпадал из рабочей обоймы, и они это должны были заранее проговаривать. Алиса даже удивилась, почему раньше этим не поинтересовалась. Конечно, это не имеет теперь никакого значения, говорила она себе. Но с другой стороны?
Алиса спрыгнула с подоконника и прошлась по мягкому ковру спальни, ощущая босыми ступнями нежный, шелковистый ворс. Кто-то поставил компанию в трудное финансовое положение. Виталий сам сказал: будь Сергей жив, они бы точно выплыли. Возможно, так же рассудил неизвестный недоброжелатель? Заказное убийство привлекло бы к происходящему ненужный шум, да и вообще неизвестно, какие ответные меры могли бы последовать. Эту сторону современного бизнеса Алиса представляла себе плохо, полагая, что есть вещи, о которых лучше не знать. А так – смерть на операционном столе, куда покойный отправился по доброй воле. А вдруг анестезиолог или его ассистентка ввели Сергею смертельный препарат во время операции? Разве есть время у ведущего хирурга отслеживать каждое действие персонала у него за спиной во время операции? Наверняка нет. Кому-то могли заплатить за убийство. Или Сергея заранее могли отравить веществом, которое вступит во взаимодействие с наркозом и вызовет мгновенную смерть.
Алиса вдруг почувствовала, что ее мозг не справляется с вихрем мыслей, подозрений, догадок, которые в одно мгновение набросились на нее, словно рой диких пчел. Она ничего не смыслила в медицине, но горечь потери требовала найти виновных в ее несчастье, а измученное бессонницей сознание услужливо подсовывало одну версию страшнее и фантастичнее другой. Сергея убили. Убили конкуренты. Убили изощренно, изобретательно. Интересно, можно каким-то препаратом или ядом симулировать почечные колики? Почему все время в отъезде Дубровин и его семья? Опасность нависла и над ним? Он о чем-то догадывается? Если убить Дубровина, то присвоить себе компанию можно будет как нечего делать. Мелкие акционеры и наследники ее не удержат.
