И третий — англичанин Чарлз Баррет. Он тоже арендовал машину
в Риме, но сдал ее там же. А затем вылетел в то утро из Флоренции в Мадрид,
подождал в Мадриде и сел на второй самолет в Севилью. Почему на второй? Почему
не на первый? Может, О’Файолейн его сообщник? Баррет — шестидесятого года
рождения. О’Файолейн — пятьдесят пятого. Оба подходят по возрасту. Почему они
так спешили в Севилью и оба не остановились в отелях?
Педро Мадос отпадает, а эти двое — О’Файолейн и Баррет —
исчезли. В отелях не останавливались. Почему? Какая причина заставила их лететь
в Севилью с двумя пересадками, но не остановиться ни в одном отеле? Или у них
для этого есть другие места? Дронго обратил внимание, что оба летели в Севилью
бизнес-классом. Вместе сидели в самолете Флоренция — Мадрид, затем с разницей в
один час вылетели в Севилью. Оба довольно состоятельные люди, если позволяют
себе летать бизнес-классом. При этом в Италии оба арендовали «Мерседесы», что
тоже говорит об их вкусах. За ирландца заплатила какая-то компания, а Баррет
платил по карточке.
Почему же они не остановились в отелях, снова подумал он. И
решил позвонить. Набрав оператора, попросил соединить его с отелем
«Оссидентал», где работал уже знакомый ему менеджер сеньор Тамамес. На этот раз
ему повезло, менеджер оказался на месте.
— Сеньор Тамамес, — почти радостно произнес
Дронго, — кажется, я опять нуждаюсь в вашей помощи. Вы ведь знаете все в
этом городе.
— Не все, сеньор, но очень многое, — возразил довольный
комплиментом менеджер.
— Меня интересуют два человека, — признался
Дронго, — оба прилетели в Севилью бизнес-классом и оба почему-то не
остановились в отелях. Может, вы мне поможете? Может, вы слышали их фамилии?
— Назовите их, и я скажу вам, знаю я этих людей или
нет, — гордо заявил сеньор Тамамес.
— Первый — англичанин Баррет. Чарлз Баррет. Вы слышали
о таком?
— Баррет? Нет. Никогда не слышал. Возможно, у него есть
свой дом в Севилье, но я такого не знаю.
— Второй — О’Файолейн, ирландец и…
— Майкл О’Файолейн? — сразу подхватил сеньор
Тамамес. — Можете не продолжать. Это великий архитектор. Его пригласила
наша мэрия, он будет проектировать новый квартал на севере. У него гениальный
проект, он выиграл городской конкурс.
— Почему же он не живет в отеле? — перебил его
Дронго. — Ему могли дать место в лучшем отеле города.
— Нет, сеньор. Он не любит отелей. Разве вы никогда о
нем не слышали? Это очень интересный человек. У него столько проектов! Он
обычно останавливается в доме, который снимает для него мэрия. Если хотите, я
узнаю его адрес. Он еще в городе, вчера выступал по нашему телевидению…
— Спасибо, — поблагодарил Дронго, — боюсь,
что я пропустил эту интересную передачу. Большое спасибо.
Он положил трубку и посмотрел на список из трех фамилий.
Мадоса он вычеркнул раньше. Теперь взял ручку и вычеркнул О’Файолейна. Остался
только Чарлз Баррет. Гражданин Великобритании, прилетевший сюда из Флоренции
через Мадрид, арендовавший автомобиль в Риме и вернувший его там же за день до
убийства во Флоренции. Почему тогда он вылетел из Флоренции? Можно было
оставить автомобиль в аэропорту. Он в высшей степени состоятельный человек,
если передвигается по миру в салонах бизнес-класса и арендует «Мерседесы». Но в
Севилье в отеле не остановился. Это, конечно, ничего не доказывает, он мог
снять квартиру или дом. И самый важный факт, свидетельствующий в его
пользу, — он арендовал машину на свою кредитную карточку, а убийца не мог
допустить такой оплошности, иначе его сразу же вычислили бы.
И тем не менее… Слишком много совпавших деталей. Чарлз
Баррет. Неужели они наконец его нашли, а он сделал такую оплошность? На столь
предусмотрительного убийцу это совсем не похоже. Дронго еще раз посмотрел на
фамилию Баррет, выведенную на экране его ноутбука. В его списках она возникала
трижды. Он глянул на часы и поднял трубку. Был уже десятый час, но в Лондоне
только девятый. Доул ответил сразу.
— Я могу ошибаться, — сказал Дронго, — но
один человек должен привлечь наше внимание. Чарлз Баррет, шестидесятого года
рождения. Он арендовал машину в Риме за несколько дней до нашего приезда, был
во Флоренции в день убийства и затем прилетел в Севилью через Мадрид, но в
отелях города не останавливался. Это единственный человек, который идеально
подходит. Правда, есть одно обстоятельство…
Доул ждал, что скажет Дронго.
— Баррет предъявил при аренде автомобиля свою кредитную
карточку. Номер у меня есть. Получается, что мы можем его легко вычислить.
— Какой банк?
— «Риггс-Банк». Кажется, американский.
— Я все проверю, — пообещал Доул, — и завтра
перезвоню. Мне тоже кажется, что убийца не стал бы так рисковать. Показать
кредитную карточку — это все равно что предъявить отпечатки своих пальцев. Но
такая череда совпадений тоже бывает не всегда. А какой год рождения указан?
— Шестидесятый, — ответил Дронго. — Это тоже
подходит.
— Я постараюсь все выяснить, — сказал на прощание
Доул, — и завтра вам перезвоню.
Дронго положил трубку и подумал, что итог его пятидневных
поисков не очень впечатляет. Если выяснится, что он ошибся и в этом случае, то
можно возвращаться в Италию, так ничего и не найдя.
Он вдруг почувствовал, что страшно проголодался. Было около
одиннадцати часов вечера, когда Дронго спустился вниз и подошел к портье.
— Где можно сейчас поужинать? — спросил он.
— Закажите ужин себе в номер, — предложил
портье, — у нас уже закрыты все рестораны и бары.
— А в городе? — Дронго почему-то не хотелось
ужинать в одиночку.
— У нас есть бары, которые открыты до утра, —
сообщил портье. — Если хотите, я дам вам адреса. Но это молодежные бары.
— Вы считаете, что я недостаточно молод? —
улыбнулся Дронго.
— Я не хотел вас обидеть, сеньор, — испугался
портье, — только должен был вас предупредить, что там бывают подростки
шестнадцати лет.
— Прекрасно, — кивнул Дронго, — давайте
адреса. И желательно такое место, где я действительно смогу поесть.
Портье достал листок бумаги и начал лихорадочно записывать
адреса. Через пятнадцать минут Дронго был уже в центре города, где в шумном
баре ему предложили небольшой столик и сразу принесли огромную порцию салата и
иберийскую ветчину. Запивая их местным вином, он следил за молодыми людьми,
отплясывающими под игру музыкантов, самозабвенно исполняющих зажигательные
латиноамериканские песни.
Рядом с Дронго уселась девица лет восемнадцати. Она была в
короткой куртке из искусственного меха и темном свитере, натянутом на голое
тело. Когда она нагибалась, над юбкой обнажалась полоска кожи. Что касается
джинсовой юбки, то она была настолько короткой, что скорее напоминала
набедренную повязку. На ногах девицы были высокие сапоги и темные колготки в
крупную клетку. Незнакомка пристально посмотрела на Дронго, затем вдруг
спросила:
