Я знаю, что ворон не клевал печень Прометея. И тогда знал. И знаю, что Прометей страдал. Но причина страданий была в нем самом. Он сам себя мучил. Да, я не мог не приговорить Прометея к наказанию, потому что есть формальности. Формальности, которые и мы, боги, и вы, смертные, обязаны блюсти. Но последняя формальность с моей стороны состояла в том, чтобы Прометея приговорить. Я был чем-то вроде суда присяжных. Того самого, который в целом выражает общественное мнение. Они отправляют преступника за решетку, дают интервью и возвращаются по домам. Если присяжные оправдывают преступника – это ошибка, исключение из правил. Общество жаждет от присяжных осуждения. У греков такого суда не было, и его функции выполнял я. Последнее, что я должен был сделать по отношению к Прометею, – осудить его.
После этого мне на него плевать.
Все остальное – домыслы, фантазии и мифы. Естественно, все они принадлежат вам. Как совершенно справедливо отметил ворон, вы, люди, весьма охочи до домыслов. Правда, называете их «логикой». Надо признать, что за две тысячи лет вы доросли до того, чтобы определять количество ног у мухи эмпирическим, а не теоретическим путем. Почему же вы не делаете следующего шага? Почему вы не пытаетесь все на свете выяснить эмпирическим путем?
Ладно, признаюсь. Прометея я наказал за то, что он был мыслитель. Следовательно, мечтатель. Люди хотели, чтобы я осудил его. Чего вы хотите: присяжным подчас полагается обладать звериным чутьем на общественные настроения. Увы, такие, как Прометей, победили. С тех пор человечество находится в плену заблуждений. Думаете, он украл у меня огонь? Думаете, он меня обокрал? Идиоты. Это он вас обокрал.
Прометей похитил вашу самодостаточность.
Яхве:
Я согласен с коллегой. Единственное, чего я не разделяю, так это его благодушного к вам отношения. Я, например, чертовски зол на вас! Не надо все списывать на мой характер! Дело вовсе не в том, что я – раздражительный божок полудикарского племени. Кстати, где они сейчас? Ах, бредут по мокрому песку дна Красного моря. Ну что за народ, постоянно приходится их выручать. Нет чтобы научиться строить корабли…
Я ненавижу вас за вашу неблагодарность.
Вы всегда создавали себе мир. Похвально, не будь нас. Зачем создавать мир, который мы, боги, и так уже создали! Бог мой, я вот уже миллионы лет кричу: раскройте глаза, отнимите пальцы от ушей, вдохните этот мир, пейте его и ешьте! А вы, кучка жалких кретинов, – о, согласен, размножиться до шести миллиардов ума вам хватило, – предпочитаете прятать голову в песок. Называете это «познанием себя» и не глядите по сторонам. Да и зачем? Голова-то зарыта!
Но больше всего я ненавижу того, кого вы почитаете за моего сына. Тот вообще олицетворял глупость человеческую. Я дал ему все – уже тем, что он, как каждый из вас, и явился на этот свет, – а чем ответил он? Вместо того чтобы принять мой мир – с благодарностью и смирением, – начал выдумывать другой мир. Свой собственный.
При этом он постоянно был в плену каких-то понятных только ему иллюзий. Об этом ярко свидетельствует происшествие в Гемисаретском саду. Вы знаете эту историю как «Искушение Христа». На самом деле все обстояло так…
Близился вечер. Иисус, постояв немного под деревом, пытливо глянул на небо (я всегда подмигивал ему в такие моменты, но он, слепец, как обычно ничего не видел) и решил погулять, не удаляясь особо от шалаша. Тут-то мой старый приятель, повелитель мух Вельзевул, и решил попроказничать. Миг – и Галилеянин уже очутился на высочайшей скале мира. Грязная простыня, которой он укрывал себя, трепещет на ветру, сам Христос напуган до смерти, а в лицо ему глядит с мерзкой ухмылкой сам Повелитель Тьмы.
По крайней мере так все это описал Иисус ученикам, которые постарались записать все слово в слово. Они преуспели, и винить их не в чем. Да, конечно, Евангелисты составляли писания с Его слов! Неужто вы думаете, что это Дьявол им все рассказал о той встрече?!
Так. Сразу внесу ясность: Дьявол – человек милейший и никакой тьмой сроду не повелевал. Более того, все эти нелестные прозвища я даю ему вовсе не потому, что они точно характеризуют эту достойную личность. Делаю это исключительно ради вашего удобства: чтобы вы не путались. Далее: никакой власти над миром Иисусу предложить Дьявол не мог по той простой причине, что власть эта эфемерна. Он мог предложить лишь ощущение власти, что, согласитесь, плохой ее заменитель. Дьявол, скажем так, гипнотизировал Иисуса. Выдавал желаемое – причем желаемое Иисусом! – за действительное. Издевался. Но Галилеянин, всегда придававший себе слишком большое значение, не мог этого почувствовать. Никакой самоиронии, никакого скепсиса.
Он просто верил, и все тут, и больше всего верил он себе.
К тому же Дьявол, как очень порядочный человек, ну никак не мог отдать Иисусу все блага мира. Хотя бы по той простой причине, что принадлежали они не Вельзевулу, а этот добропорядочный бес никогда бы не стал раздавать чужое. А как же?.. спросите вы. Но ведь между смыслами глаголов «предлагать» и «отдать» большая разница, – отвечу вам я. Почему все блага мира принадлежат Богу, который признавался чуть раньше, что не создавал эти блага и этот мир, спросите вы? Они мне понравились, и я их взял, отвечу вам я.
Итак, оба они – Галилеянин и Дьявол – на высочайшей вершине мира. Многие ваши исследователи Библии (что уже само по себе смешно) долго пытались, я слышал, определить, что это была за гора. Сошлись в конце концов на Эвересте. Ну разумеется! «И вознес его на высочайшие вершины»… высочайшая вершина в мире Эверест, стало быть… вознес его на Эверест. Все логично, продуманно, додумано и… как обычно, придумано. Потому что для Иисуса, сроду не видавшего настоящей вершины, высочайшей из них показался бы даже известняковый холм на берегу Днестра. Потому никаких причин стараться и мчать на Тибет, с Галилеянином под мышкой, у Дьявола не было. Он просто оттащил его куда-то в Грецию, на невысокую гору, тысячи две метров над уровнем моря.
Да. Рад, что вы догадались. Это был Олимп. И вот пока эти двое, стоя на вершине Олимпа, разговаривали, под ними висел, корчась на скале в муках одиночества, еще один умник. Прометей. Ему повезло, что он столкнулся с Зевсом. Я был бы куда строже и беспощаднее. Да-да. Олимп. Излюбленная гора богов и дьяволов. Ну, и так называемых героев, конечно. А вы – Эверест…
Кстати, точно таким же «научным» методом вы определили гору, на которой якобы застрял в конце пути корабль Ноя. Хотя попробуйте мыслить логично. Хоть раз. Во-первых, потоп был такой разрушительной силы, что разнес бы в щепы любое суденышко, окажись оно на поверхности волн. Во-вторых, осадки шли несколько лет, и открытые суда с парусами просто бы залило сверху. Понимаете, к чему я клоню? Ну же! Любой мало-мальски опытный моряк скажет вам, что во время шторма на глубине уже пятишести метров наблюдается полный штиль. Там наиболее безопасно. Понимаете уже? Ну, конечно…
Ной спасся на подводной лодке!
Да, разумеется, время от времени лодка всплывала на поверхность для того, чтобы капитан и матросы (вы ведь не верите, что всех этих животных взяли на борт подлодки «Спасение» просто так?) могли поглядеть, что творится на поверхности и не пора ли всплывать навсегда. Но большую часть из семи лет потопа Ной с домашними и животными провел под водой. И уж подводная лодка никак не могла сесть на мель, потому что капитан непременно увидел бы подводную гору, еще подплывая к ней. Но вернемся к Иисусу и Дьяволу, которые ждут нас на вершине.
