— Обойдемся без крестного хода, батюшка! — взмолились представители турфирмы и, отстояв благодарственный молебен в свою честь, начали собрание в сельском клубе. — Кто желает работать в Италии?
В Ларге жили три тысячи сто двадцать три человека. Рук было поднято шесть тысяч двести сорок шесть. Это каждый, на всякий случай, чтоб и его записали, поднял по две руки.
— Сил наших нет! — прижал руки к груди бывший председатель Постолаки. — Пашем, как проклятые. С утра до вечера в земле, как черви ползаем. А прибылей все нет, да нет! Денег по году не видим. Вру. Вчера по телевизору пятьдесят леев
[1]
видел. В программе «Лото-бинго». А так, чтобы в живую, нет. Опостылело здесь нам все! Как уехать? Что сделать?! Научите уму-разуму!
Дельцы одобрительно посмеялись, потерли руки и стали учить селян уму-разуму. Во-первых, поездка в Италию, объяснили они, удовольствие не из дешевых. Стоит четыре тысячи евро….
После того, как фельдшер села напоила валерьянкой семерых человек, которым после оглашения суммы стало плохо, работорговцы продолжали. Сразу все уехать, по их словам, вряд ли смогут. Три тысячи человек это слишком большая партия. Поэтому вывозить сельчан предлагали небольшими партиями. По мере сбора денег. Где их найти, забота сельчан. Можно в долг взять, можно землю продать, в общем, каждый выкручивайся, как может.
— Но я бы на вашем месте, — объяснил человек в костюме, — ничего не боялся и не жалел. Что вам эта Молдавия, если вы уже практически — в Италии?!
— Ну, а ну как мы туда не попадем, а здесь станет лучше? — спросили из зала.
— Что ж, тогда, — парировал делец, — оставайтесь в Молдавии и дожидайтесь плана реализации ЕС-Молдавия и десятикратного уровня жизни, о котором вот уже шесть лет говорит ваш президент…
После того, как зал отсмеялся и устроил докладчику овацию, тот продолжил. Просто так молдаван на Запад не пускают. Значит, нужно ехать под видом спортивных команд. Пусть для начала первая партия из сорока-пятидесяти человек будет четырьмя командами. Две — по керлингу, две — по подводному плаванию. Плавать и стоять на льду, конечно, не нужно. Главное, документы!
… И документы сработали. Сорок пять подводных пловцов и нападающих керлинга из села Ларга и Серафим Ботезату, мечтавший об Италии всю жизнь, оказался в своей мечте. Серафим чувствовал себя червем из яблока, попавшим в яблоко. Солнце поднялось над Римом еще выше и вновь ослепило его поющую душу. Серафим стал тихонько спускаться с холма, не оглядываясь. Он знал, что вся группа идет за ним. В уме Серафим тщательно повторял фразу, которую скажет первому попавшемуся итальянцу, после чего попросит отвести их к церкви. В итальянских церквях молдаван кормили и давали работу, он это знал. Спустившись с холма, Серафим пошел по асфальтовой дороге, не самого лучшего качества, конечно, но разве в промышленных районах города другие бывают? Впереди маячила спину работяги, не дождавшегося, видимо, нужный автобус и решившего идти пешком.
— Добрый день, — пробормотал Серафим на довольно таки сносном итальянском, — уважаемый гражданин Италии, потомок римских цезарей и отважных берсальеров, добрый день! Я рад приветствовать вас от имени братского молдавского народа! Не подскажете ли вы, где здесь ближайшая церковь, и не сообщайте о нас полиции, пожалуйста! Благодарю вас! Миллионы комплиментов!
Он буквально физически почувствовал уважение односельчан, следовавших за ним. Работяга оглянулся и прибавил шагу. Наверное, испугался, подумал серафим, поняв, как двусмысленно все это выглядит. Одинокий римлянин, которого догоняет ватага небритых, дурно пахнущих, помятых молдаван. Тут испугаешься! Серафим побежал и, догнав итальянца, схватил его за руку, закричав:
— Уважаемый гражданин Италии, потомок римских цезарей и отважных берсальеров, добрый день! Не бойтесь! Я рад приветствовать вас от имени братского молдавского народа!
Римлянин затравленно глядел на окруживших его молдаван и молча пытался вырваться. Серафим улыбнулся как можно шире и попытался объясниться еще раз.
— Послушайте, потомок римских цезарей и отважных берсальеров! Я — представитель братского народа Молдавии. Мы приехали к вам в Италию выполнять черную работу, которую вы, итальянцы, делать не хотите. Так что мы вам не враги! Я рад приветствовать вас! Скажите, где здесь церковь?!
Итальянец вырвал руку, и, нахмурившись, стал ее потирать. Постепенно глаза его становились все осмысленней. Он попытался объяснить им что-то знаками.
— Что происходит, Серафим?! — широко улыбаясь, чтобы не напугать итальянца, спросил председатель Постолаки. — Ты что, плохо учил итальянский.
— Вроде бы, хорошо, — виновато оправдывался Серафим. — Но гарантировать что-то не могу. Не было языковой среды.
— Ты нам про среду давай, не начинай! — угрожающе начал Постолаки, не упускавший возможность плоско скаламбурить даже в гневе. — И про четверг, и пятницу!
Иностранец, следивший за их перепалкой с очень удивленным видом, сказал:
— Так вы что, молдаване? Сразу бы и сказали. Что голову морочите? Это что, «скрытая камера»?
— Так ты тоже молдаванин?! — обрадовался Постолаки. — Здорово встретить земляка!
— Ага, — не проявил радости земляк. — Ну, не то, чтобы это здесь было редкостью…
— Ну, — приобнял земляка за плечи Постолаки. — Показывай! Где здесь ближайшая церковь?
— Зачем вам? — тихо спросил совсем ошарашенный молдаванин.
— Как зачем? Работа и еда. Да ты не бойся. — по-своему понял колебания земляка Постолаки. — мы чужое место не займем! Идем, идем!
Ничего не соображающий земляк покорно пошел за Постолаки. А тот, от радости, что все так благополучно завершилось, взмахнул руками, набрал полную грудь воздуха и сказал:
— Так вот ты какая, наша Италия!!! Кстати, брат, где здесь этот ваш Колизей?!
Земляк, резко вырвавшись из объятий Постолаки, убежал в боковую улицу, крикнув «сумасшедшие». Председатель хотел было посетовать на то, что мы, молдаване, народ нечуткий и друг к другу злой, как увидел сползающего по стене дома Серафима. Тот опускался на асфальт, неотрывно глядя куда-то наверх. Постолаки глянул туда же, уже зная…
… Пока Постолаки всячески пытался разговорить случайно попавшегося им молдаванина, Серафим пытался понять, что не так в его итальянском языке. Все, вроде бы, изучал он по самоучителю. Правда, совершенно отчетливо и остро вспомнил Серафим, в книге, которую ему дали в районной библиотеке, не было титульной страницы. Таким образом, формально утверждать, что он выучил итальянский язык, — а не, к примеру, китайский, — Серафим не мог. И понимал это. С другой стороны… неужели вся жизнь его прошла даром?!
Серафим почувствовал, что у него накопилась масса вопросов, — он стоял, чуть покачиваясь вместе с ветром, — но ему, увы, некому было их задать. Ведь совета обычно спрашиваешь у знакомых тебе людей. А Серафим в этом городе не знал никого. Он вообще, — и сердце его заледенело, когда он это понял, — не знает, что это за город. Ведь надписи «Рим» он нигде не видел…. Ну, это уж полный бред и мания! Тем не менее, Серафим поднял голову и увидел в щели между двумя красивейшими облаками плакат. Плохо прикрепленный к столбу плакат, который хлопал из-за ветра.
