Помидоры с почему-то большой и зеленой ножкой, которую так неудобно вырезать
тупым ножом, наточить который не было времени, — 3 килограмма (10 леев)
Кабачки маленькие, в которых нет больших семян, которые вываливаются при жарке,
кабачки с зеленой кожицей, которую надо счищать, чтобы отдать земле то, что ей
принадлежит; маленькие, зеленые и благословенные — 2 килограмма (5 леев)
Мясо, еще теплая телятина, лопатка, если верить продавцу, к запаху этого мяса
привыкаешь, как муха в павильоне, где кровь льется рекой — 2 килограмма (90 лев)
Печень (говяжья), Ира еще смеется, когда я говорю "печенка", неправильно, надо
говорить "печень", — 1 килограмм — 25 леев
Курица домашняя, желтая, как лапша, которую бросят в суп из нее, и Ира снова
смеется, когда он кричит на весь павильон "боже, о боже, да ты только посмотри, они
же убили курицу!" — 1 штука (40 леев)
Яблоки, с нездоровым красным румянцем, как он две недели назад, когда лежал с
температурой высокой, как шпиль католической кирхи, когда-то разрушенной, и на
месте которой сейчас построили президентский дворец — 2 килограмма (5 леев)
Лук, маленький, жгучий и приятно пахнущий, острый, как мелкие семена острого
зеленого перца, проблема лишь в том, что эти семена нельзя нашинковать, и они не
пахнут луком — 3 килограмма (6 леев)
Арбуз красный внутри, что хорошо видно через дырочку в его толстом боку, такие
дырочки он видел в морге на боку трупа, когда писал репортаж о местных
гангстерских разборках — 5 килограммов (7 леев)
Пучок ярко-зеленого, — такого ослепительного зеленого, что, будь солнце зеленым, он
был бы цвета солнца, — острого перца — 15 штук (3 лея)
Яйца крупные, куриные, по которым вальяжно прогуливаются серые кишиневские
мухи, только что любовно перебиравшие подперьевой пух у куриц, кудахчущих на
асфальте — 20 штук (18 леев)
Виноград, мелкий и кислый, как слезы Марии, если бы ту обманул ангел,
возвестивший благую весть, свежий и честный, как жизнь, а не Евангелие — 2
килограмма (20 леев)
Укроп, пряный и свежий, мелко нарубленный, он покрывает омлет, как пузырьки
ветрянки — лицо ребенка — 2 пучка (4 лея)
Персики, персидские яблоки, как прочитал он в книге "Диетология для всех", которую
все никак не могла собраться прочитать Ирина, — 2 килограмма (10 леев)
Карпы, свежие и зеркальные, красноватые жабры которых можно облизать сырыми, и
ничего тебе за это не будет, кроме почета и уважения, — вот кто разбирается в рыбе, -
продавцов, карпы, позже брошенные на раскаленный чугун и обжаренные в чешуе,
присыпанной кукурузным песком — четыре штуки (2 килограмма, 50 леев)
Гель для жирной кожи, который помогает от шелушения моей кожи, которая
становится такой после купания в хлорированной воде, и похожа на кожуру картошки
мелкой, красноватой, и шелушащейся — 1 штука (12 леев)
Итого: 300 леев
Итого: 30 долларов
Итого: полтора дня моей работы, когда я иногда, оторвавшись от монитора компьютера
или лобового стекла автомобиля, — что на самом деле одно и то же; перегородка между
мирами, — гляжу в распахнутое окно и замираю на часы, думая о тебе
Итого: любовь
А как вы хотели?! Любовь — это список покупок.
Нет, конечно, поначалу, может все выглядит по-другому. Поначалу вам может казаться,
что любовь это страсть. Или нежность, призыв, или, напротив, мягкий отказ. Сначала,
конечно, может есть еще что-то. Может даже, пресловутый атом, о котором так любит
поговорить эта выскочка, буква "А". Но, в конечном счете, остается список покупок.
Как золотой самородок, скрытый на дне реки. Проходят миллионы лет, вода уходит,
русло мелеет, ветер срывает песок. Простыню за простыней, слой за слоем. Пока,
наконец, не остается самое важное. И самое настоящее. Список покупок.
"Тристан и Изольда", "Лейла и Менджун" — напрасная трата бумаги и времени
рифмоплетов. Если вам нужен по-настоящему увлекательный, авантюрный и в то же
время семейный роман, научитесь читать списки покупок. Читайте их, как
романтические письма, и вы поймете: это и есть самое увлекательное чтиво в истории
мировой литературы. Списки покупок удовлетворяют всем требованиям суровых
реалистов и изысканных постмодернистов. Они реальны, и призрачны, как магический
реализм. Нет, не Маркес придумал списки покупок, наоборот, списки покупок
породили Маркеса.
Я — писатель. Но книг не пишу. Я уже довольно долго собираю, — когда прихожу на
рынок, — списки покупок, брошенные хозяевами за ненадобностью. Обычно это
происходит после того, как все необходимые покупки сделаны. Я довольно улыбаюсь,
и подбираю бумажки, исписанные и потрепанные. А ведь еще утром они были
новенькими. Что поделать. Списки покупок живут, как некоторые бабочки, всего один
день. Что еще общего у них с бабочками? Списки покупок не скандалят, не истеричны,
они всегда выдержаны и спокойны. Как супруги после 20 лет совместной жизни,
которые твердо, — каждый сам про себя, и, значит, честно, — решили никогда не
разводиться.
В этом есть особое благородство, не находите?
По спискам покупок я изучаю истории семей. Я археолог любви. Сопоставляя почерк
из той или иной бумажки, я даже собираю коллекции списков, принадлежащих одной
семье. Вот ранний пласт отношений: список с десятью пунктами, из которых два -
мыло и спички. А вот эту бумажку, — верчу я в руках потрепанный список, — они
заполняли в день благоденствия. Первым пунктом на букву "с" стоит семга. В этот день
у них явно был праздник. Интересно, какой? Вот список с горохом на букву "г", а
буквы "м", "л", да и вообще куча букв пустуют. Наверняка, в это время они были на
мели. Может, он подрабатывал кочегаром, а она модисткой, и по вечерам каждый из
них отказывался от единственного в доме вареного яйца, — привет из дней
