– До свидания, – попрощались в трубке.
Вот те раз!.. Вот это называется – поговорили! И дальше
что?!
Владик даже был не до конца уверен, что Вадим Григорьевич
осознал хорошенько, кто именно ему звонил! Может, он с бодуна или неприятности
какие случились непоправимые!
Некоторое время он прикидывал, не позвонить ли снова, а
потом решил, что не стоит. Если Вадим Григорьевич ушел в астрал – по неведомой
причине, – значит, не факт, что он оттуда вскорости вернется, и также
неизвестно, в каком именно виде! Может, совсем уж в причудливом! Значит, все
разговоры придется отложить до лучших времен, а Владику хотелось именно сегодня
поставить точку на всех его мытарствах последнего времени!..
В Пулкове было многолюдно, гораздо многолюдней, чем утром,
пришлось даже небольшую очередь отстоять, чтобы попасть за стеклянные двери!
Дверей было множество, но открыта, как всегда, только одна, и Владик подумал
мимоходом, что, пока в этой стране не откроют все двери – все двери вообще! –
чтобы народ мог именно входить и выходить, а не протискиваться, ломиться,
давиться, проникать, пробиваться, прорываться, ничего не изменится!..
Ну никак не может измениться, пока приходится ломиться и
пробиваться!..
Молодая певица Семен, которую позабыли в Пулкове, полулежала
в неудобном пластиковом аэропортовском креслице, всем своим видом демонстрируя,
что она несчастна, оскорблена, и вообще!..
В руках Семен держала какую-то электронную игрушку, кажется,
«геймбой». Будучи начертанным по-английски, это слово имеет некую смысловую
нагрузку, а по-русски, да еще вслух, звучит несколько неприлично, да еще певица
Семен все время ошибочно называет эту штуку «гомебой»!
– Вот и «гомебой» виснет, это не «гомебой», а говно
какое-то! – повторяла она плачущим голосом. – Кто это купил?! Я спрашиваю, кто
это купил?!
Так как возле нее никого не было, кроме замученного
отдувающегося толстяка неопределенного возраста, ему и приходилось брать на
себя ответственность за все преступления человечества, совершенные против
певицы Семен.
– Девочка моя, ты не волнуйся, это водитель купил, а он
дебил, как все водители, вот и получилось!..
– Да-а, у него получилось, а у меня настроение плохое перед
самым концертом! Тебе же петь не надо, ты, недоделанный! – Тут Семен задрала
ножку и ввинтила острый каблучок толстяку в задницу. Толстяк засмеялся
тоскливым смехом, и Семен тоже засмеялась – веселым. Видимо, это была такая шутка
и над ней нужно было смеяться.
Норковая шубейка у певицы задралась, так низко Семен съехала
в креслице. Загорелое подтянутое плотное пузцо с проколотым пупочком слегка
оголилось. В пупочке болталась висюлечка.
Владика немедленно затошнило.
Нет, он знал, конечно, что проколотые пупки – это о-очень,
о-очень сексуально! И, кажется, Дженнифер Лопес, или Бритни Спирс, или Пэрис
Хилтон, или все три вместе прокололи себе не только пупки, но и еще какие-то
части тела, и Джастин Тимберлейк, Энрике Иглесиас и Себастьян Леб пришли от
этого в полный восторг и в ответ немедленно сделали себе татуировки на каких-то
вовсе неподходящих частях, но Владик Щербатов ничего не мог с собой поделать.
Его тошнило, и все тут!..
– Ну когда, когда мы уже поедем! Вот опоздаем на репетицию,
будешь тогда знать!
– Репетиция у нас завтра, радость моя. – Толстяк обмахивался
какой-то газетой, редкие волосы прилипли ко лбу. – А сейчас мы приедем в
отельчик, ты ляжешь в кроватку, будешь спатьки, и так до самого утречка! И
утречком красивенькая, отдохнувшая…
– Да, отдохнувшая! «Гомебой» виснет, за мной никто не едет,
и вообще, хватит! Я улетаю в Москву! Сколько это будет продолжаться?!
– Здрасте, – сказал Владик Щербатов, решив, что тянуть
больше нет смысла. – Я за вами. Поедем?..
…Вот день какой поганый, а?.. Бывает же такое!
– Ну, наконец-то! Мы вас заждались, молодой человек! Семен
устала, замерзла, завтра у нее ответственнейший концерт. А вы все никак, все
никак…
– Это не ко мне, – пробормотал Владик, подхватывая чемодан.
– Это все к нашей Елене Николавне. Она меня как отправила, так я сразу и
приехал!
– Ну, с Еленой Николаевной я разберусь, это уж будьте
уверены! Просто моя подопечная согласилась спеть только из уважения к Никасу и
его продюсеру… – Толстяк поспешал за Владиком, который уходил большими шагами в
сторону раздвижных дверей, и все говорил, говорил безостановочно. Певица Семен,
не торопясь, шла за ними.
Она была «начинающая», и мало кто знал ее в лицо, кроме
того, на эстраде слишком много одинаково прекрасных лиц, одинаково белокурых
волос и одинаково жидких голосишек, чтобы с первого взгляда отличать их друг от
друга, поэтому певицу Семен узнавали мало, но все равно останавливались, чтобы
поглазеть на такое чудесное чудо.
Конечно, темные очки, закрывавшие три четверти лица – от
ухоженного лобика до надутого силиконового ротика. Осенним вечером в тускло
освещенном Пулкове очки эти были как нельзя кстати. Потом, разумеется,
леопардовые ботфорты, доходящие почти до груди, и венчающее их произведение
пластической хирургии, в волнах и всплесках дорогого белья и стразов – куда ж
без них?! Белая шубейка решительно не могла сдержать напора пластической
хирургии и все время расходилась на рельефных полусферах так, чтобы полусферы
эти были хорошо видны со всех сторон. Белые разметавшиеся волосы, достигавшие
до середины спины, были обрызганы чем-то специальным и сверкали и переливались
каждый раз, когда певица Семен встряхивала головой.
Кто ж пропустит такую красоту?!.
– Господи, они все на меня пялятся! – бормотала себе под нос
«начинающая» Семен, время от времени всверкивала «улыбкой звезды» и вновь
потупляла глаза – именно так, должно быть, улыбались Пэрис Хилтон или Бритни
Спирс и именно так потупляли глаза!..
Толстяк успевал ловить эти ее бормотания и в ответ начинал
негромко бубнить, что конечно же пялятся, а что ты хотела, ты звезда, для них и
поешь, вот для этих самых, которые сейчас не могут от тебя глаз оторвать!..
Владик точно знал, что глаз не могут оторвать не потому, что
звезда, а потому что чучело огородное и диво дивное, но помалкивал, конечно!
Вновь повторилась утренняя процедура с посадкой в «Мерседес»
– для того чтобы пустили на пандус к самим раздвижным дверям, снова
потребовалось несметное количество денег и телефонных звонков, – и наконец
поехали! Краем глаза Владик успел заметить давешнюю бледную барышню с логотипом
Пятого канала. Теперь она мерзла на улице, и вид у нее стал еще чуть более
унылый и несчастный, но Владик обрадовался ей, словно старой знакомой. Как
будто привет получил из «нормального» мира, в котором люди не носят леопардовых
ботфортов, силиконовых грудей и волосы у них не состоят из бриллиантовой
крошки!..
