Умный Владик, которого на мякине не проведешь, ждал
результатов.
Она полезла в сумку, щелкнул замок.
– Сто рублей, – сказала она тоненьким голосом, – больше нет.
И сунула ему в руку бумажку.
Владик принял бумажку и засунул в нагрудный карман.
– За вами будет.
После чего обоим стало так неловко, что они разом полезли из
машины, как нашкодившие коты с хозяйской кровати, когда в двери начинает
возиться ключ.
Хелен получила ключи от своего номера и (по договоренности)
от номера Никаса – и сразу проследовала в люкс на шестом этаже обозревать
ботфорты, а Владик задержался. Какая-то путаница произошла с ключами, завис
компьютер, портье улыбались напряженными улыбками. Владик торчал возле
полированной стойки, занимая очень много места. За ним толпились японцы,
человек десять, сверкали очками, стрекотали на своем непонятном языке, и Владик
подумал, что, пожалуй, представляет, как чувствовал себя Гулливер в стране
лилипутов.
Не слишком хорошо он себя чувствовал, понял Владик.
– Я в баре посижу, – устав быть Гулливером, сказал он
портье. – Вы меня позовете?
Получив заверения, что, как только компьютер возьмется за ум
и опять начнет кодировать ключи, ему тут же все принесут, Владик стал осторожно
отступать, стараясь не зашибить «лилипутов», и тут на него налетела какая-то
ополоумевшая растрепанная девица.
Налетев, она покачнулась, чуть не упала, и Владик ее
поддержал.
– Осторожней!
Девица на него даже не взглянула, вырвала руку и ринулась к
стойке. «Лилипуты» шарахнулись в разные стороны – она тоже была Гулливершей.
– Мне нужен Глеб Звоницкий, – выпалила она в лицо портье, и
Владик замер, не успев отойти. – Срочно! Как мне его найти?
– Мы можем вас соединить с его номером. Вы только не
волнуйтесь, девушка!..
Вытянувшись в струнку, двумя руками вцепившись в нелепый
потертый портфельчик, она стояла возле стойки, и даже настырные японцы подались
назад – все вокруг нее потрескивало и искрило от напряжения.
– Номер не отвечает, – объявил портье. – Должно быть, Глеб
Петрович уже уехал.
Заполошная девица шевельнулась, как будто тетива у нее
внутри ослабла, и пробормотала умоляюще:
– Но он мне очень нужен! Правда, очень!..
– Девушка, в номере его нет, – повторил портье очень
настойчиво. Владику показалось, что он раздумывает, не вызвать ли охрану. – Или
он не берет трубку. Вы можете его подождать или позвонить ему на мобильный.
Если располагаете номером.
– Но… как же так?
Глаза у заполошной налились слезами, и Владик понял, что
портье сейчас точно вызовет охрану.
– Разрешите вас на минутку?
Жесткими пальцами он взял ее под руку и повлек от стойки в
сторону круглого диванчика. Почему-то он был уверен, что девица станет
сопротивляться, но она пошла, только поминутно оглядывалась на стойку, словно
порывалась вернуться и умолять портье из-под земли достать Глеба Звоницкого!..
Владик довел ее почти до диванчика, и тут только она
сообразила, что ее куда-то ведут.
Сообразив, она отшатнулась и костлявыми ручонками прижала к
хилой груди портфельчик.
– Вы кто?! Куда вы меня тащите?!
– Тише, тише, девушка!
– Я никуда с вами не пойду! Что вам нужно?!
– Никуда со мной идти не нужно, – успокоительно сказал
Владик Щербатов. – Звоницкий Глеб Петрович из Белоярска, да?
– Откуда вы знаете?!
– Начальником охраны Мухина Анатолия Васильевича был?!
Заполошная встала как вкопанная.
– Вы кто?! Откуда знаете?!
– Тише, тише!.. – еще раз попросил Владик и быстро оглянулся
на лифты. Ему не хотелось, чтобы Хелен или, боже сохрани, кто-нибудь из свиты
певца Никаса увидел его в холле с незнакомой девицей. Неприятностей потом не
оберешься. – Давайте вот здесь сядем и поговорим тихонечко. Да вы не бойтесь,
девушка! – И добавил скороговоркой: – Я тоже из Белоярска, а Звоницкий фамилия
редкая, да еще и Глеб Петрович, все совпадает! Я думаю, может, это мой старый
товарищ?
– Господи, какой товарищ?! Кто вы?!
– Меня зовут Владислав Щербатов. С Глебом мы когда-то вместе
служили в Белоярске. А Мухин Анатолий Васильевич, если вы не знаете, тогда был
губернатором.
– Мухин Анатолий Васильевич – мой отец.
– Так, – сказал Владик. – Понятно.
Ничего было непонятно.
…Или, может, она ненормальная?..
Она шарила по его лицу темными глазищами, словно пыталась на
взгляд определить, врет он или не врет. От ее рассматриваний у Владика
зачесались щеки. А может, от того, что он сегодня утром не побрился.
– Вы тоже были в охране?
– У Мухина? Никогда не был.
– Откуда вы знаете Глеба Петровича?
– А его из губернаторской охраны к нам перевели, в
управление. В звании повысили и перевели.
– Никто его не переводил, – мрачно сказала заполошная. – Он
сам ушел. Я это хорошо помню. Моя мама тогда была очень расстроена и говорила,
что Глеб ушел с работы.
– Ну, таких тонкостей я не знаю, а только мы вместе служили.
Потом мой шеф в Москву уехал и меня с собой забрал, а Звоницкий, кажется, в
Белоярске остался. Я его сто лет не видел.
– Я позавчера вечером видела его в этом самом баре. И он мне
срочно нужен. Прямо сейчас.
– Он в Питере, что ли, теперь работает?
Она нетерпеливо дернула плечом.
– Он работает у Ястребова. Вы знаете Ястребова? Он стал
губернатором, когда папу убили. А вчера убили мою подругу. Почти сестру,
понимаете? – Губы у нее задрожали, лицо повело, но она справилась с собой. – И
я точно знаю, что ее убили вместо меня. Это я виновата, что ее убили,
понимаете? И я должна срочно рассказать об этом Глебу Петровичу. Мне больше
некому рассказать, понимаете?
– Понимаю, – согласился Владик, который понимал все меньше и
меньше.
Единственное, в чем он был совершенно уверен, – она не врет.
Она может быть сумасшедшей, истеричкой, но не врет. Она твердо верит в то, что
говорит.
…Может, в психушку позвонить? Приедут санитары, заберут ее,
да и дело с концом? А с Глебом они вечерком повидаются, повспоминают,
потолкуют, все перетрут, как полагается сослуживцам, нежданно-негаданно
встретившимся на пересечении дорог, в гостинице – эх, жизнь разбросала,
помотала, и всякое такое!..
