В его собственном камине пахло холодной золой и почему-то
улицей. Должно быть, позабыли закрыть вьюшку. Он потянулся и вдвинул чугунную
крышку в дымоход. Как он бился за этот камин, когда делали ремонт! Дизайнер ни
за что не соглашался оставить его и собирался водрузить на это место плазменный
телевизор или, в крайнем случае, переделать все до неузнаваемости. Внутренности
камина, по мнению дизайнера, следовало сложить из прозрачных кирпичей, так,
чтобы огонь был виден со всех сторон, трубу сделать стеклянной, и еще наставить
каких-то экранов, тоже стеклянных!..
Но Вадим встал насмерть. Каминное таинственное нутро не
может быть бесстыдно обнажено со всех сторон! Огонь должен гореть в глубине, в
недоступности, как в пещере, только тогда он важен и ценен, только тогда к нему
тянет, и понятно, что вблизи этого огня уютно и не страшно, и можно долго-долго
на него смотреть.
Когда все наладится… Нет, не так. Если все наладится, он
уйдет с этой чертовой работы, забудет о жирном голосе и фиоритурах в трубке,
забудет о чувстве вины и о своем страхе, и в доме у него будет камин!..
Нужно только двигаться в правильном направлении,
прикладывать усилия, оценивать каждый шаг, а в удачу он не верит. Как трезвый и
взрослый человек.
Заставляя себя думать о том, какой камин будет у него в
доме, Вадим взял мобильный и нажал кнопку. Этому абоненту он звонил так часто,
что не нужно было долго искать номер в телефонных мозгах.
– И вы знаете, что я терпеть не могу брандахлыст! – Ниночка
так называла овощной суп. – Я люблю куриный бульо-ончик!..
– А сегодня постненького супчику съедите.
– Я не хочу-у! Я хочу бульо-ону! И куриную ножку!
Ниночка капризничала не просто так, а «со смыслом». Утром
она обнаружила на белой юбке пятно от тонального крема. Крышечку от флакона
Ниночка куда-то засунула и не могла найти, крем засыхал тонкой пленкой и, когда
Ниночка пыталась его добыть, неожиданно пускал тонкую длинную струйку. Эта
струйка Ниночку очень забавляла!.. Забавлять-то забавляла, но пятно вышло
прямо-таки непристойное – какое-то длинное, с брызгами, жуткого цвета! Ниночка
попробовала его потереть, вышло еще хуже, и оставалось одно – во всем сознаться
Галине Юрьевне, белочке-умелочке, которая пятно в два счета отчистит, а Ниночку
отчитает за «дурное обращение с вещами, а за них, между прочим, деньги плачены
немалые»!..
Значит, Ниночка сейчас соглашается на суп-«брандахлыст»,
Галина Юрьевна празднует победу и чистит юбку без всяких нотаций.
Ля-ля-ля, все очень просто и легко!
Даже самой себе Ниночка не признавалась, что нервничает из-за
предстоящего свидания с бывшим мужем, как ученица швеи-мотористки перед
дискотекой, на которую в полном составе приглашено соседнее военное училище.
И пятно на юбке, и утренние капризы – все оттого, что в
сердце холодно и тесно, так что почти невозможно вздохнуть, а в голове,
наоборот, просторно и гулко, как будто сквозняк гуляет по пустынным музейным
залам!
Свидание, свидание, господи, помоги мне!..
Все не складывалось с самого утра. Катьке не дозвонилась, та
упорно не брала трубку, и Ниночка даже волноваться немного стала. Вчерашний
прием, на который Ниночка так рассчитывала, – в качестве отвлечения от глупых
взволнованных мыслей о Димке! – перенесли на сегодня. Отвлечься было решительно
не на что, и Ниночка, вся в думах, полночи крутилась, возилась, взбрыкивала
ногами, сбивала в кучу одеяло, а потом, подмерзнув, старательно расправляла и
натягивала его на себя, но опять сбрасывала, изнемогая от горячки. И вот
жалость какая, раз уж прием перенесли, значит, не будет там сегодня ни
журналистов, ни телевидения!.. У них свои графики, поезд ушел, два дня подряд
таскаться на некое мутное мероприятие никому и в голову не придет, даже ради
заезжей московской знаменитости.
Впрочем – в этом трудно было себе признаться, но Ниночка все
же призналась, рассматривая себя в зеркале, – на прием ей стало почти
наплевать.
Что там делать, на этих приемах?.. Стоишь, стоишь на
каблучищах, озираешься по сторонам, ну, как будто подругу высматриваешь или
«бойфренда»-олигарха, в соответствии с велением времени. Кругом толчея, дым
табачный, все между собой давно знакомы, все друг другу уж надоели, и «нового
человека», особенно мужского пола, провожают глазами – кто такой, откуда
взялся?.. Самое главное – Ниночка давно изучила нехитрую науку, – посмотреть на
ботинки, выяснить, какие часы и какой марки у него телефон. Все
вышеперечисленное должно быть дорогим, иначе связываться нет смысла. Наверняка
нарвешься на журналюгу или задрипанного второразрядного клерка, которому
начальник с барского плеча скинул приглашение на «модную тусу».
Тарталетки с привядшей креветкой застревают в зубах, к столу
не подобраться, и почему-то так всегда получается, что, когда ни приедешь,
вроде бы не поздно и не рано, самое вкусное уже съедено, остались только кубики
неопределенного сыра с воткнутыми в них зубочистками – как бы канапе. Ну, и еще
киви с виноградом, конечно. Киви на зубочистках вечно не держится, съезжает и –
блямс! – шлепается на лацкан свежекупленного пиджачка или съезжает за корсаж и
оттуда его нужно еще и вылавливать!.. Репортерам «светской хроники» все это
унылое веселье давно надоело, они и приезжают с единственной целью –
покормиться и операторов своих покормить, им редко перепадает, операторам-то!
Поэтому снимают вяло и неохотно, интервью берут кое-как, а Ниночке так
нравилось давать интервью! Что-то было в этом – отчасти как принцесса Диана на
благотворительном балу, отчасти редакторша Эвелина Хромченко на показе в
Париже, отчасти писательница Дарья Донцова на книжной выставке!.. Ниночка не
родилась принцессой, не руководила глянцевым журналом, писательством тоже не
грешила, но давать интервью казалось ей делом шикарным и о-очень красивым.
Конечно, ее немного смущало, что спрашивают все больше какие-то глупости,
например понравилось ли ей угощение, в смысле киви с виноградиной, и от какого
именно дизайнера ее сегодняшнее платье, но лишь бы спрашивали!..
На прием ей нынче было почти наплевать. Свидание с Димкой
занимало все ее мысли.
Димка не любил приемов, и в «прошлой жизни» они почти
никогда на них не ходили, только если ему нужно было по работе – с кем-то
увидеться, о чем-то переговорить. Высмотрев нужного человека, ее бывший муж
быстренько решал вопрос, и они потихонечку убирались восвояси – ужинать «на
свободе», или в кино, или в гости. И вообще тогда все было по-другому.
…Интересно, почему он пригласил ее на свидание? И что будет
на этом самом свидании? И как это – они пойдут гулять в тот самый парк просто
словно старые друзья, что ли?! Вот его машина причаливает к невысокой решеточке
с той стороны парка, где не останавливаются туристические и школьные автобусы,
– а кто их повезет, водитель, что ли?! И они пойдут наискосок по дорожке, к
главному входу, и Екатерининский дворец будет голубеть между голыми деревьями,
резьба на стенах отсвечивать немного мрачной осенней позолотой, а они себе
пойдут – как чужие, что ли?! Или все будет, как много лет назад, когда жизнь
была впереди и мир казался огромным и прекрасным, а они еще только начинали…
узнавать друг друга.
