Перед тем как уйти в отставку с неполной пенсией (это случилось в 1993 году), Юрий принадлежал к самому избранному кругу — Управлению С — нелегальная разведка — 1-го Главного управления. Настоящие шпионы. Без дипломатического прикрытия, без возможности побежать и укрыться в посольстве, без гарантии того, что в случае провала тебя депортируют, зато с огромной вероятностью закончить жизнь в заграничной тюрьме. Он добился определенных успехов, но не сделал ничего такого, что вознесло бы его в стратосферу высших эшелонов КГБ, и потому в сорок пять лет он оказался на улицах Москвы без работы. Те навыки, которыми он владел, оставляли ему ограниченный выбор возможностей для начала новой карьеры — он мог податься либо в разведчики-контрактники, либо в охрану, либо в преступность. Он выбрал первое и открыл консультационную фирму по обслуживанию западных инвесторов, которые ордами нахлынули в Россию на первых порах становления постсоветской власти. Первыми своими успехами Юрий был в значительной части обязан «красной мафии» и ее крупнейшим «бригадам» — Солнцевской, Долгопрудненской и Измайловской братве, которые не теряли времени и раньше, чем инвесторы из-за рубежа, принялись кромсать впавшую в хаос российскую экономику. Конечно, «красная мафия» нисколько не задумывалась о таких тонких материях, как правила ведения дел. Зато американские и европейские инвесторы обращали на них слишком много внимания. Юрию такое положение было только на руку. Он снова занимался оперативной работой в своих собственных интересах. Вся разница между ним самим, мафией и уличными громилами состояла лишь в методах, которые каждый использовал для достижения своих целей. Метод Юрия был простым: охрана. Сохранить приезжему бизнесмену жизнь и не дать ему попасться в руки похитителей. Мелкие банды, слишком слабые для того, чтобы вести собственные хитроумные игры с «крышей» и вымогательством, имели обыкновение похищать хорошо одетых европейцев или американцев, останавливавшихся в лучших московских гостиницах, а потом присылали письма с требованиями, к которым прилагался то глаз, то палец руки или ноги, а то и что-нибудь похлеще. От местных малочисленных и не получавших даже свою смехотворную зарплату милиционеров толку было мало, а похищенных чаще убивали, чем отпускали восвояси. Иной раз, не дождавшись выкупа, а иной раз и дождавшись. У похитителей не было понятия чести. Один голый прагматизм.
Юрий нанимал своих бывших коллег по КГБ и сотрудников военизированных организаций, преимущественно бывших бойцов спецназа. Они, так же как и он, оказались в положении отверженных. Охрана заключалась в сопровождении клиентов на переговоры и обратно, обеспечении их возвращения домой в целости и сохранности. Прибыль получалась хорошая, но по мере роста московской экономики (как легальной, так и теневой) возрастала и стоимость жизни.
Хотя многие предприниматели, и Юрий среди них, зарабатывали такие деньги, о каких прежде и подумать не могли, им приходилось бессильно смотреть, как они утекают, словно вода сквозь пальцы, из-за шатаний неустойчивого рынка и стремительно растущей стоимости жизни. В том, что, как бы много ты ни зарабатывал, рост твоих доходов все равно отставал от роста цены на хлеб, была какая-то грустная ирония.
К концу девяностых Юрий заработал достаточно для того, чтобы трое его внуков могли обучаться в университете, но все же недостаточно для того, чтобы можно было уйти на покой и спокойно жить в уединенном коттедже на берегу Черного моря, о чем он мечтал добрых двадцать лет.
Новые возможности все же открывались, поначалу медленно, а непосредственно перед и особенно после событий 11 сентября — все чаще, почти регулярно. В то утро Америка осознала тот факт, который КГБ и многие разведывательные службы стран, не принадлежащих к западному миру, открыли уже давно: исламские фундаменталисты объявили войну США и их союзникам. К несчастью для Соединенных Штатов, за последние лет пять эти фундаменталисты превратились из полудиких, бестолковых безумцев (которыми их так часто изображали западные газеты) в хорошо обученных и организованных солдат, имеющих перед собой ясную цель. Еще хуже было то, что они поняли ценность разведывательных сетей, завербованных агентов, обеспечения надежной связи и прочие премудрости, которыми до самого недавнего времени пользовались только национальные разведывательные службы.
При всех своих достижениях и неизмеримых благах Америка являлась тем самым пресловутым колоссом, презрительно не замечающим летящие в него стрелы и камни. Сосредоточенным на воображаемых пушках, якобы имеющихся где-то за горизонтом. (Одиннадцатое Сентября в миниатюре, которые случаются редко, и почти лишены шанса быстро попасть на задние полосы «Нью-Йорк таймс» или в четвертьчасовые новости по кабельному телевидению «MSNBC» и «CNN».) Историки могут бесконечно спорить о том, была ли должна или могла ли американская разведка загодя услышать топот копыт приближавшегося теракта 9/11. Но эскалацию терроризма, безусловно, можно было отследить, связав первый взрыв в Международном торговом центре, случившийся в 1993 г., со взрывом посольства США в Кении в 1998 г. и подрывом эсминца ВМФ США «Коул» в 2000 г. Лишь ЦРУ считало все эти события разрозненными, а вот связанные между собой ячейки террористического подполья, которые их осуществляли, рассматривали их как сражения одной войны. И лишь после того, как война против США была во всеуслышание объявлена — словом и делом, — американская разведка сообразила, что все эти стрелы и камни, оказывается, игнорировать нельзя.
Что еще хуже, и правительство США, и ЦРУ лишь недавно стали отходить от того, что Юрий называл «восприятием голема» — когда видишь только огромную голову врага и начисто игнорируешь его руки и ноги. Конечно, такое никогда полностью не изменится, особенно когда дело касается Врага Общества Номер один, Эмира, который не только на словах, но и на деле (в этом Юрий был глубоко уверен) являлся для Америки тем самым големом. Нациям необходимы хорошо видимые враги, на которых в любой момент можно указать пальцем и закричать: «Опасность!»
Конечно, Юрию не стоило сетовать на такое положение вещей. Как и многим его соотечественникам. Ему эта новая война шла на пользу — пусть и началось это лишь в последнее время, пусть для достижения цели нужно было отказаться от брезгливости и справиться с некоторым сопротивлением совести. Начиная с середины 1990-х гг. туго напичканные деньгами группы исламских фундаменталистов принялись настойчиво стучаться, а потом и ломиться в двери России в поисках бедствующих специалистов разведки, ядерных физиков и бойцов спецподразделений. Как и многие его соотечественники, Юрий открыл дверь, но он был стар и устал от жизни. Ему требовалось лишь еще немного денег, чтобы купить наконец-то вожделенный коттедж у Черного моря. Если повезет, проблема решится благодаря сегодняшней встрече.
Юрий встряхнул головой, отгоняя ненужные мечтания, отошел от парапета набережной, пересек Неву по мосту и, миновав еще два квартала, оказался перед неоновой вывеской ресторана «Чайка», надпись на которой была сделана на русском и арабском языках. Там он пересек улицу, нашел между двумя фонарями скамейку, сел и, подняв для защиты от промозглого ветра воротник, поглубже сунул руки в карманы пальто.
Ресторан «Чайка» принадлежал семье мусульман и процветал под покровительством Общины — так называла себя чеченская мафия.
