Складываю в картонную коробку позаимствованные у мамы тарелки, кастрюли и сковороды. Перейдя в ванную, собираю свою косметику, три комплекта полотенец и полюбившийся мне шкафчик из «Икеи».
В новой квартире, когда все коробки уже распакованы, а вещи разложены по местам, я зажигаю полдюжины свечей и открываю бутылку вина. Комната наполняется янтарным светом, звуки музыки плывут из проигрывателя в ноутбуке. Мы с Райли садимся на диван, готовые к созерцанию, но через минуту я уже сплю в своей новой крохотной квартирке в районе Пилсен.
Приходит март, кроткий словно агнец, неожиданно пробуждая во мне льва. Я на середине пути, и в копилке у меня пять достигнутых целей из десяти. Однако оставшиеся пять пунктов видятся мне невыполнимыми. Возможно ли за предстоящие шесть месяцев влюбиться, родить ребенка, купить лошадь, новый красивый дом и подружиться с отцом? Кроме покупки лошади все остальное не в моей власти.
Желая отвлечься, решаю отправиться на субботний рынок в Эванстон. В открытые окна машины врывается теплый ветер, и внезапно меня пронзает острая тоска по маме. Весна была ее любимым временем года, она всегда говорила, что это пора надежды и любви.
В дверях меня встречает Шелли в белой рубашке и легинсах. Замечаю, что губы ее подкрашены блеском, волосы обрамляют лицо красиво уложенными локонами.
— Миленько выглядишь, — говорю я и беру с рук подруги Эмму.
— Я покажу тебе, что на самом деле миленько. — Шелли ведет меня в залитую солнцем кухню. — Сейчас проснется Тревор, и я попрошу его спеть тебе песенку «Пять веселых крольчат», которую мы с ним выучили. Это уморительно. — Шелли заливается смехом. — Сама понимаешь, он произносит «квольчат».
Меня удивляет, как легко она шутит на самую больную тему. Ее благожелательный настрой меня воодушевляет, и я решаюсь на выпад:
— А на китайском он может петь?
Шелли усмехается:
— Больше никаких разговорах о китайском. — Она заливает воду в чайник. — Вчера я звонила своей бывшей начальнице, и в мае выхожу на работу.
— О, Шелли, как здорово! И что же стало последней каплей?
Она наливает в две чашки чай и устраивается передо мной.
— Думаю, выходные в Новом Орлеане, как ты советовала. Мы с Джеем опять стали мужем и женой, а не папочкой и мамочкой. Я даже расплакалась, когда настало время возвращаться. — Шелли делает паузу и сосредоточенно смотрит мне в глаза. — Кроме тебя и Джея, я никому в этом не признаюсь. Понимаешь, я люблю детей, но эти нескончаемые дни, похожие один на другой с «Дашей-путешественницей» и «Котом в сапогах», невыносимы. Приходится признать, что роль домохозяйки не для меня. Даже твой брат сказал: «Возвращайся на работу». Вот так просто, без осуждений и обвинений. На прошлой неделе Джей встречался с директором своего департамента, ему будет предоставлен отпуск на год по окончании семестра. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Джей будет отцом-нянькой?
Шелли пожимает плечами:
— Пусть и он попробует. Знаешь, мне кажется, у него все отлично получится, ведь терпения у него больше, чем у меня.
Мы пьем чай и хохочем, как в былые времена, и тут появляется Джей в спортивном костюме, раскрасневшийся после долгой пробежки.
— Привет! — весело улыбается он мне. — Как дела у любимой сестрички? — Он кладет плеер на стойку и подходит к раковине. — Дорогая, ты говорила с Брет по поводу следующей субботы?
— Как раз собиралась. — Шелли поворачивается ко мне: — У нас к тебе предложение. В отделе Джея появился новый сотрудник, доктор Герберт Мойер, ужасно крутой профессор истории из Пенсильвании.
— Ни одной живой души не знает в Чикаго, — вмешивается Джей, наливая в стакан воду из крана. — Мы думали, было бы неплохо вас познакомить, например, пригласить вместе на ужин.
К свиданиям вслепую я отношусь приблизительно так же, как Шелли к мамашам с детской площадки.
— Спасибо, но думаю, не стоит.
Шелли впивается в меня взглядом:
— Ты с кем-то уже встречаешься?
Я молчу, глажу мягкие волосы Эммы и размышляю над тем, какова история моих отношений с мужчинами после расставания с Эндрю. Одна жалкая попытка с Брэдом, к тому же провалившаяся… и все. Как ужасно! Я расправляю плечи, стараясь собрать остатки женской гордости, и внезапно вспоминаю о докторе Тейлоре.
— Есть один человек… мы разговариваем по телефону. Он врач одного из моих учеников. Пару раз мы пытались встретиться, но пока так и не смогли.
Шелли недовольно хмурится:
— Тот вдовец, о котором ты мне рассказывала? Но ведь это не серьезно.
— Он очень приятный человек. — Я гордо вскидываю подбородок.
— Реджис Филбин тоже неплохой парень. — Джей треплет мои волосы и, хитро усмехаясь, садится напротив. — Почему ты не хочешь познакомиться с Гербертом? Он тебя не укусит. Кроме того, время, как я понимаю, поджимает, так?
— Лучше не напоминай, — отмахиваюсь я. — Оставшиеся пять пунктов сводят меня с ума. Больше всего, конечно, необходимость влюбиться и родить ребенка. Такие серьезные изменения в личной жизни не происходят по нашему желанию, они внезапны. Раз, и пожалуйста. Их нельзя приобрести, как сыр или яйца в магазине.
— Именно, — кивает Шелли. — Поэтому очень важно всегда оставаться в игре и стараться не упустить шанс. Чем с большим количеством мужчин ты встречаешься, тем выше вероятность встретить свою любовь.
— Боже, как романтично. — Целую Эмму в макушку, чтобы спрятать глаза от смущения. — И что он за человек, этот Герберт? Кто вообще мог назвать ребенка Гербертом?
— Очевидно, что люди богатые, — заявляет Джей. — У его отца более тридцати патентов. У них дома на каждом побережье и собственный остров в Карибском море. При этом Герберт единственный сын.
— Такая, как я, его не заинтересует. Я всего лишь учительница и живу теперь в Пилсене.
— Это все временно, — машет руками Шелли. — Джей рассказал ему о том, что ты получишь наследство позже.
— Что? — У меня отвисает челюсть, ошарашенная, я поворачиваюсь к брату: — Зачем ты это сделал?
— Ты ведь хотела бы, чтобы он считал тебя равной?
Меня охватывает странное, незнакомое чувство. Раньше я была такой? Судила о людях по месту их проживания или размеру банковского счета? Щеки заливает краска стыда. Да, такой я и была.
— Если его не устраивает мое нынешнее положение в обществе, я не собираюсь с ним встречаться.
Шелли поджимает губы и качает головой:
— Ты судишь слишком строго. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Это же всего один вечер. Я думала, что в следующую субботу…
К моему счастью, раздается звонок моего мобильного телефона, и я впиваюсь глазами в экран.
— Извините, я должна ответить. Это Джонни.
