Уже из машины я звоню Санките в «Джошуа-Хаус», и она встречает меня на пороге.
— Привет, милая. Можешь взять вот это? — протягиваю ей корзину и возвращаюсь к машине. — Сейчас иду! — кричу я.
— Вы привезли нам ужин на День благодарения? — спрашивает она, оглядывая меня с удивлением.
— Угу.
— Мисс Брет привезла нам ужин! — кричит Санкита на весь дом, осторожно приоткрывая корзину. — Да это не просто кусок индейки, а настоящая целая фаршированная индейка.
Мне приходится трижды возвращаться к машине, чтобы занести все в «Джошуа-Хаус», и Санкита помогает мне разложить пакеты на кухне, куда уже, как пчелы на мед, слетаются остальные женщины. Теперь я различаю их лица и даже знаю некоторых по именам. Таня, Мерседес и Юлония помогают выгрузить еду, остальные просто смотрят.
— И фаршированная, как я люблю.
— Угу. А как пахнет запеканка!
— Ой, смотрите, ореховый пирог!
— Приятного аппетита, леди, — говорю я, поднимая с пола пустую корзину. — А с тобой мы увидимся в понедельник, Санкита.
— Как это вы уедете? — Санкита потупила взгляд. — Ну, я хотела сказать, тоже можете поесть.
Я искренне поражена. Девочка, которая никому не верит, открывает мне дверь в свое сердце. Но, как бы мне ни хотелось, я не имею права заходить, не сегодня.
— Спасибо, но я устала. Лучше поеду домой. — Кстати, это куда? Может, стоит попроситься на постой в этом доме?
Санкита выпрямляется, лицо ее становится печальным.
— Еще бы, конечно устали.
— Что-то я не очень хорошо себя чувствую, — говорю я, смахивая с ресниц комочек туши. — А как ты? Все в порядке?
— Нормально, — отвечает она и смотрит прямо мне в глаза. — Все хорошо.
В этот момент в прихожей появляется Джин Андерсен, директор приюта. Карман на пальто надорван, в руках она сжимает клеенчатую сумку.
— Мисс Джин, — восклицает Санкита. — Так вы же сегодня вроде не работаете.
— Лиза позвонила, сказала, что заболела. — Снимает пальто. — Интересно, как это она каждый раз заболевает в праздники.
— Но ведь приехала ваша дочь из Миссисипи, — вступает в разговор Мерседес. — И внуки.
— Ничего, они побудут еще и завтра. — Открывает шкаф в поисках вешалки и замечает меня. Лицо становится каменным. — А вы что здесь делаете?
Опережая меня, Санкита хлопает в ладоши и тараторит:
— Мисс Брет привезла индейку, и соус, и всякие штучки. Идемте, покажу.
Мисс Джин не сводит с меня глаз.
— Значит, вы уже закончили, мисс Боулингер?
— Ах да, конечно. Мне пора. — Пожимаю руку Санкиты. — Увидимся в понедельник, милая.
Через три квартала я резко торможу, разворачиваюсь, врезаюсь в бордюр, затем поддаю газ и доезжаю до самого крыльца «Джошуа-Хаус». Мисс Джин на кухне режет индейку.
— Ух, как пахнет, — приговаривает она. — Эта птичка просто красавица. Мерседес, дорогая, накрывай на стол. — Когда она видит меня, улыбка сползает с ее лица.
— Что-то забыли?
— Поезжайте домой, — говорю я, запыхавшись. — Сегодня я здесь останусь.
Мисс Джин окидывает меня оценивающим взглядом и переключается на индейку.
Нервно провожу рукой по волосам.
— Я только что прошла проверку Департамента образования. Со мной все в порядке, можете не волноваться.
Мисс Джин отодвигает разделочную доску и нож.
— Зачем такой, как вы, проводить праздничный вечер в приюте для бездомных? У вас, что дома нет?
— Мне у вас нравится, — откровенно признаюсь я. — И мне нравится Санкита. Кроме того, вся моя семья разъехалась, и я одна. У вас же, напротив, много гостей, вам приятнее провести время с ними.
— Поезжайте домой, мисс Джин, — вторит мне Мерседес. — Не волнуйтесь за нас.
Задумавшись, та закусывает верхними зубами нижнюю губу и через некоторое время поворачивается ко мне:
— Идемте.
Я иду по коридору, но непроизвольно оглядываюсь. Санкита смотрит мне вслед, скрестив руки на груди. Неужели я нарушила границы и вероломно вторглась на чужую территорию? Санкита вытаскивает сжатую в кулачок руку и неожиданно поднимает большой палец. Мне хочется плакать от полноты чувств.
Несмотря на то что приют в эту ночь полон, как выразилась мисс Джин, «ситуация не критична» — никаких скандалов с бывшими сожителями, наркоманов и тому подобных сложностей.
— Гости — так мы их называем — могут пользоваться кухней до семи часов вечера, потом помещение закрыто. Дети должны быть в постели не позже девяти. Телевизор выключают в одиннадцать тридцать, и все обязаны разойтись по комнатам. — Указывает на кровать у стены. — Вы будете спать здесь. Белье меняют ежедневно, поэтому утром снимите его, как встанете. Эми Олле сменит вас утром в восемь. — Неожиданно тяжело вздыхает. — Надеюсь. Вопросы?
Решаю не обрушивать на ее голову кучу вопросов, роящихся в моей голове. Есть ли в доме кто-то подозрительный? Оборудован ли приют сигнализацией?
— Я справлюсь, — заверяю я с большей уверенностью, чем испытываю в душе. — Поезжайте.
Женщина стоит и смотрит на меня, уперев руки в бока.
— Не знаю, что у вас за причины, но, если я узнаю, что вы эксплуатируете этих женщин, вышвырну вас отсюда, прежде чем вспомните имя дизайнера вашей сумочки. Все ясно?
— Эксплуатирую? Нет, я вас не понимаю.
Мисс Джин складывает руки на груди.
— В прошлом году белая дамочка, вроде вас, пришла и заявила, что она волонтер. Я ее пустила, конечно, помощь нам всегда нужна. Только через неделю все выяснилось. Эта мисс Белоснежка баллотировалась на должность окружного судьи и хотела продемонстрировать всем, какая она крутая дамочка, работает с черными в приюте.
— Я никогда так не сделаю. Уверяю вас.
Мы смотрим друг на друга, пока, наконец, она не отводит взгляд.
— Вот номер моего домашнего телефона. Звоните, если появятся вопросы.
Мисс Джин хватает сумку и покидает кабинет, даже не попрощавшись и не пожелав мне удачи. Я падаю в кресло и мучительно начинаю думать, за что я сегодня должна быть благодарна.
Глава 14
Брэд звонит мне в понедельник утром и интересуется, не могла бы я заехать к нему в офис по дороге с работы домой. Догадки и предчувствия одолевают меня весь день, но к моменту, когда лифт останавливается на тридцать втором этаже, они трансформируются в уверенность. Совершенно точно он получил информацию о моем отце.
Увидев меня, Брэд расплывается в улыбке.
— Привет. — Встает мне навстречу и обнимает. — Спасибо, что зашла. Все в порядке? Выглядишь немного усталой.
