Киваю, но внутри почему-то холодеет. Честно говоря, я уже и не вспомню, когда мы произносили фразу: «Я тебя люблю». Впрочем, это естественно. Это само собой разумеется, когда вы вместе четыре года.
— Отправляйся в офис мистера Мидара и сообщи ему. А вечером найди в «Фейсбуке» Кэрри Ньюсом и напиши ей что-нибудь. Вот вы опять друзья. Бинго! Еще одно очко.
Дыхание мое сбивается. Я не разговаривала с Кэрри с тех пор, когда она, обидевшись, ушла из моего дома восемнадцать лет назад.
— А номер двенадцать? «Помогать бедным». По-моему, это просто. Пожертвую что-нибудь в ЮНИСЕФ. — С надеждой смотрю на подруг. — Что скажете?
— Молодец, — восклицает Меган. — Ты кончишь быстрее, чем сексуально озабоченный подросток.
— Но этот чертов ребенок… — Тру переносицу. — И еще преподавательская работа. Клянусь, ноги моей больше не будет в классе.
Меган сжимает свое запястье и тянет — считает, что это сделает руки длиннее. Ее привычка время от времени тянуть себя за руки очень раздражает.
— Забудь о работе учителя. Устройся куда-нибудь на подмену на несколько дней или пару недель — и вуаля! Еще одно очко в твою пользу!
Погружаюсь в размышления.
— На подмену? Мама не упоминала, что я должна обязательно работать в штате. — Постепенно мои губы растягиваются в улыбку. — Отлично, девочки. В понедельник с меня мартини. Когда получу конверт или даже парочку от мистера Мидара.
Глава 5
Направляясь в понедельник утром в офис мистера Мидара, останавливаюсь у цветочного магазина и покупаю букетик полевых цветов. Решаю, что буду баловать себя таким маленьким подарком после достижения каждой новой цели, поставленной когда-то той девчонкой. Неожиданно покупаю еще один букет для мистера Мидара.
Поднимаюсь в лифте на двадцать второй этаж, возбуждение и предвкушение бурлят во мне тысячами пузырьков. Не представляю, какое у него будет лицо, когда я расскажу о своих достижениях. Однако когда я врываюсь в шикарную приемную и мчусь к столу Клэр, она смотрит на меня как на сумасшедшую:
— Вам нужно увидеть его немедленно? Но это совершенно невозможно. Он работает над сложнейшим делом.
Собираюсь уходить, и тут из кабинета, словно черт из табакерки, выскакивает Мидар. Он окидывает взглядом приемную и расплывается в белоснежной улыбке при виде меня:
— Мисс Боулингер! Мне показалось, я слышал ваш голос! Входите.
Клэр, разинув рот, смотрит, как мы проходим в кабинет. Вручаю ему букет.
— Это мне?
— Хочется быть щедрой.
Мидар усмехается:
— Спасибо. На вазу вы все же решили не тратиться, а?
Обезоруживающе улыбаюсь в ответ:
— Купите сами. Я же безработная, как вам известно.
Мидар долго выбирает вазу и, наконец, останавливается на керамической, в которой стоят цветы из шелка.
— Да, вот уж незадача. Ваша мама играет жестко. — Выбрасывает искусственные цветы в мусорную корзину. — Пойду принесу воды. Я мигом.
Мидар удаляется с вазой в руках, оставляя меня одну, давая возможность освоиться в новой обстановке.
Оглядываю его массивный стол красного дерева. На нем три внушительные стопки папок, компьютер и чашка с коричневыми разводами. Ищу глазами фотографию хозяина кабинета в компании красавицы жены, очаровательного малыша и золотистого ретривера, но вместо этого нахожу снимок женщины среднего возраста, сидящей на борту яхты рядом с мальчиком-подростком. Прихожу к выводу, что это его сестра и племянник. Замечаю еще одну фотографию самого Брэда, стоящего в шапочке и мантии между мужчиной и женщиной, которых определяю как родителей.
— Все в порядке.
Поворачиваюсь на звук голоса и вижу Мидара, закрывающего ногой дверь. Он проходит в кабинет и ставит вазу с цветами на мраморную поверхность стола.
— Очень красиво.
— У меня для вас хорошие новости, мистер Мидар.
— Прошу вас, — указывает на стоящие напротив друг друга кожаные кресла, искусственно состаренные для придания большей солидности. — Нам предстоит год работать вместе, поэтому зовите меня Брэд.
— Хорошо. Тогда я Брет.
Он садится напротив меня.
— Брет. Мне нравится ваше имя. Кто его придумал?
— Разумеется, Элизабет. Она была увлечена американской литературой, и назвала меня в честь леди Брет Эшли, героини романа Хемингуэя «И восходит солнце».
— Прекрасный вкус. А Джоад? Из романа «Гроздья гнева» Стейнбека?
— Вы понятливы. А Джея назвали в честь Джея Гэтсби из романа Фицджеральда.
— Образованная женщина. Жаль, что я знал ее так мало.
— Мне тоже.
Он дружески касается моего колена:
— Вы в порядке?
Киваю, сглатывая ком.
— Пока не вспоминаю о ней.
— Понимаю.
Вновь, как и в прошлый раз, взгляд его затуманивается. Хочу спросить об этом, но останавливаю себя, боясь показаться бестактной.
— У меня две новости. — Расправляю плечи. — Я выполнила две намеченные цели.
Брэд вскидывает брови, но молчит.
— Номер семнадцать. Я влюбилась.
Он резко выдыхает:
— Довольно быстро.
— Вовсе нет. Мой парень, Эндрю… мы вместе уже четыре года.
— И вы его любите.
— Да. — Наклоняюсь, чтобы снять прилипший к туфле листик. Конечно, я люблю Эндрю. Он умный и целеустремленный. Он отличный спортсмен и очень красив. Почему же у меня такое чувство, что я кого-то обманываю?
— Поздравляю. Позвольте вручить вам конверт.
Брэд встает и направляется к столу.
— Номер семнадцать, — бормочет он, перебирая конверты. — Ах, вот он.
Встаю, чтобы скорее получить конверт, но Брэд прижимает его к груди.
— Ваша мама просила…
— Бог мой, что еще?
— Извините, Брет. Она взяла с меня слово, что каждый конверт я буду открывать лично и зачитывать вам вслух все, что написано.
Плюхаюсь обратно в кресло, надуваю губы, складываю руки на груди и принимаю позу обиженного подростка:
— Давайте же, открывайте.
Кажется, он целую вечность открывает конверт и достает письмо. Изнемогая от любопытства, занимаю себя тем, что разглядываю его левую руку, надеясь увидеть платиновое кольцо, но вместо этого вижу чистую кожу, покрытую темными волосками. Брэд достает из нагрудного кармана очки и набирает в грудь больше воздуха.
— «Привет, Брет, — начинает читать он. — Мне жаль, что тебе пришлось тащиться через весь город, чтобы сообщить, что ты влюблена в Эндрю. Видишь ли, я жду, что с тобой случится такая любовь, когда замирает сердце, когда жизнь готов отдать за дорогого тебе человека».
