В конце концов, я тоже собиралась извлечь выгоду из отсутствия мужа. Помимо обязательных шоколадных «брауни», мы с девочками будем ужинать раньше, а еще лопать китайскую лапшу за просмотром сериала «Как я встретил вашу маму» (пока Лидия не отправится наверх медитировать).
Еще у меня будет больше времени на то, чтобы приобщить Лидию к незамысловатым радостям женщин поколения Y. Хотя до сих пор у меня не очень-то получалось. В редких случаях, когда нам с Катариной удавалось заманить ее на романтическую комедию в кино, она скучала и зевала на протяжении всего сеанса. «Горячие» звезды не производили на нее никакого впечатления. Маникюр Лидию тоже не интересовал. Если я покупала низкопробные журналы, предназначенные для двадцатилетних, они скоро оказывались в мусорном ведре.
Пока Филипп был в США, я могла спать без берушей, целыми днями ходить по дому в ночной рубашке и решать кроссворды в кровати, не оправдываясь, что это нужно для тренировки мозгов.
К тому же Катарина в этом году заканчивала школу. Хотя издатели и надеялись, что я вот-вот сяду за новую книгу, я решила отложить ее до лучших времен ради последнего рубежа полномасштабного материнства.
Будучи прилежной ученицей, Катарина твердо намеревалась показать превосходные результаты в Международном бакалавриате
[25]
. И она заслуживала поддержку матери, особенно во время изматывающей подготовки к выпускным экзаменам. Я хотела быть рядом – и не только в качестве круглосуточной прислуги.
Несколько раз в неделю я получала от дочери тревожные сообщения с просьбой привезти в школу забытые учебники или коробку с завтраком. После уроков Катарину ждали чашка горячего шоколада и Джона, который обнимал ее лапами за шею и мурчал на своем кошачьем языке, что она все делает правильно.
В первое же утро после отъезда Филиппа заведенный порядок нарушился. Джона, как обычно, разбудил меня настойчивым боданием в дверь. Я вылезла из-под одеяла и впустила его в комнату. Звеня удочкой с колокольчиком, Джона радостно запрыгнул на кровать, но обнаружил, что Филиппа под одеялом нет. Нет даже теплой подушки, которая намекала бы, что Филипп отправился на кухню приготовить чай и тосты. Некоторое время Джона озадаченно таращился на холодную, не смятую подушку. Ничего не изменилось. Окончательно приуныв, он выронил удочку и тоскливо уставился в окно.
– Все хорошо, малыш, – сказала я. – Я с тобой поиграю.
Джона презрительно сощурился. С удочкой я обращалась хуже некуда. Мне не хватало скорости и высоты, я реагировала слишком медленно, так что поймать добычу не составляло труда. Кот спрыгнул с кровати и направился к двери, чтобы вскоре вернуться с розовой ленточкой, которую он положил на мою раскрытую ладонь. Значит, я в лиге цветочных ленточек… Ну ладно! Я потрясла новой игрушкой, стараясь развлечь кота, но мои навыки его явно разочаровали. Я играла как женщина, а не как мужчина. Джоне стало скучно, он пронзительно мяукнул и ушел. Даже Мария, покидавшая детей фон Траппа, чтобы вернуться в монастырь, вряд ли смогла бы выразить своим уходом такую глубокую тоску
[26]
.
Пару дней спустя, размахивая невыносимо тяжелыми гантелями в комнате маркиза де Сада под руководством Питера, моего персонального тренера, я почувствовала мерзкий кислый запах. Питер сказал, что ничего не чувствует.
После его ухода я проверила шкафы и вентиляционную систему – на случай, если там умерло какое-нибудь мелкое животное. Отвратительный запах усиливался возле окон, но я никак не могла найти его источник. Может, Питер был прав и у меня разыгралось воображение… Хотя не исключено, что он просто пытался казаться вежливым.
К четвергу запах усилился. Я снова спросила тренера, не чувствует ли он чего-нибудь. Питер принялся яростно все отрицать. Он клялся, что никакого запаха нет. Значит, у нас действительно воняло!
Когда он ушел, я решила обыскать комнату с закрытыми глазами. Удивительно, как обостряется обоняние, стоит нам отказаться от зрения. Запах точно усиливался рядом с окном, возле штор… Нет, он шел от самих штор! Я открыла глаза; верхняя часть занавесок висела нетронутыми складками, так что я опустилась на колени и подняла ткань, почти соприкасавшуюся с полом. Вонь стала такой сильной, что я отшатнулась. Отодвинув штору как можно дальше, я изучила желтое пятно. Да, сам дьявол не отказался бы от такого освежителя воздуха!
В этот момент я вспомнила о загадочных полосках на стене в прачечной. Когда я попросила маляров их закрасить, а потом обнаружила, что они никуда не делись, я решила, что рабочие о них просто забыли. Но ребята были такими славными, что я решила не придираться. Мне и в голову не пришло, что они закрасили старые пятна, но какая-то злая сила заменила их новыми.
Нет, это было отнюдь не современное искусство. Но мне бы и в голову не пришло, что цивилизованный кот может опуститься до такого.
Шторы немедленно отправили в химчистку и повесили на место. Через какое-то время пятна вернулись. Шторы снова поехали в химчистку, а Джоне запретили заходить в тренажерную комнату. Его это обстоятельство сильно расстроило: кот любил валяться на резиновом коврике для тренировок и дважды в неделю демонстрировать Питеру свои версии йогических асан.
Месть не заставила себя ждать. Джона очень тщательно подошел к выбору целей: он знал, как нас расстроить. Кровать Лидии, полка с любимыми книгами Катарины, ее скрипка, мой письменный стол. И – апофеоз всему! – манеж малышки Энни.
Мы с девочками сами стали похожи на кошек, поскольку все время ходили и принюхивались в поисках новых пятен. Оказалось, что из нас троих у Катарины самый чувствительный нос. Мы купили ультрафиолетовую лампу, средство для дезинфекции и полный набор биоразлагающихся чистящих средств.
Ветеринар вручил нам специальную жидкость для таких случаев. Правда, она пахла почти так же мерзко, как и то, что должна была нейтрализовать. Увидев размеры баллона с жидкостью, я почувствовала, что сердце медленно уходит в пятки. Кому вздумается покупать ее в таких количествах? Безумным кошатникам с тысячей кошек? Или наша проблема никогда не решится?…
– Он метит территорию, – авторитетно заявила Вивьен, когда я позвонила и пожаловалась на Джону.
– Клео так никогда не делала! – ответила я. – Хотя нет, один раз было. Но всего один!
– Клео – кошка. А территорию метят самцы. Вот почему люди предпочитают заводить кошек. Не исключено, что именно поэтому Джону так долго не могли продать.
– В магазине сказали, что у него был конъюнктивит, – напомнила я.
– Как я уже говорила, скорее всего, кто-то купил его до вас, не смог справиться и вернул в магазин, – возразила Вивьен. – К тому же не исключено, что Джона нечистокровный. Ты слышала о щенячьих фермах?
