На какое-то время мне удалось смириться с тем, что Лидия повернулась спиной к нам и нашим ценностям. Но теперь я беспокоилась уже из-за того, что она теряет связь с собой. Это парящее, духовное существо не было настоящей Лидией. Но если дочь вознамерилась превратиться в кого-то другого, не в моей власти было ее переубедить.
К тому же я чувствовала в происходящем и свою вину. Может быть, если бы мы со Стивом не развелись, все было бы иначе. В детстве Лидия очень боялась нас обидеть и скрупулезно подсчитывала дни, проведенные в каждой семье, чтобы никого не обделить. Развод превращает детей в настоящих дипломатов.
С другой стороны, не таким уж кошмарным было это время! Обе семьи, Роб и сводные сестры души не чаяли в Лидии.
Если ее оскорбляло наше поведение или же она смотрела на нас свысока, нужно было лишь сказать. Но Лидия загадочно улыбалась, отводила глаза и на все вопросы отвечала: «Это трудно объяснить».
Теперь, когда она стала полусвятым существом, я не знала, как до нее достучаться. Мне же хотелось заново приобщить дочь к удовольствию быть красивой молодой женщиной в том обществе, к которому она принадлежала.
Катарина предположила, что поход по магазинам за нарядами к свадьбе может сработать. Лидия сначала не горела желанием нас сопровождать, но мы ее не слушали. Младшая дочь мгновенно влюбилась в пурпурное платье, выставленное в витрине бутика. Изучив волнистую юбку и гофрированный воротник, мы согласились, что оно ей идеально подойдет. Продавец завернул платье в бумагу и положил в сумку. Катарина торжествующе улыбнулась и вышла из магазина с видом человека, который получил черный пояс по шопингу.
А Лидия терялась перед разнообразием цветов и стилей. Ее тянуло к сдержанным нарядам приглушенных тонов. Когда мы с Катариной в один голос убеждали Лидию примерить платья с низким декольте, которые идеально подчеркивали достоинства ее фигуры, она смущалась и качала головой. Если платье обнажало плечи, она сразу накидывала шаль.
Мне тоже было непросто найти подходящий наряд. С новой грудью и перекроенным животом, я чувствовала себя подростком, который не знает, за что хвататься.
Хотя восстановление после пластической операции было нелегким, я все равно была рада, что решилась на нее. Благодаря искусной работе Грега ничто не напоминало о смертельной болезни, с которой я столкнулась. Основываясь на собственном опыте, авторитетно заявляю, что реконструкцию груди лучше делать сразу после мастэктомии. Лично я вряд ли набралась бы духу еще раз вернуться в больницу для масштабной операции.
Когда я была полностью одета, создавалось впечатление, что я выгляжу даже лучше, чем до постановки диагноза. В нижнем белье я казалась абсолютно нормальной. Правда, с первым пунктом возникали проблемы. Несколько месяцев после операции я могла носить только мягкие бесформенные лифчики, так что теперь меня потянуло на что-то более дерзкое. К сожалению, выбор не радовал. Бюстгальтеров на косточках я опасалась – по слухам, они способствуют развитию рака груди. А найти красивое белье без косточек не представлялось возможным. Отыскав самого опытного продавца, я объяснила ситуацию, после чего она с виноватым видом продемонстрировала несколько довольно унылых вариантов. Производители нижнего белья явно не понимали, что даже после рака груди женщины хотят выглядеть сексуально.
Большой шрам на животе и отсутствующий сосок не облегчали мне жизнь. Но когда я начинала сомневаться, стоило ли подвергать себя дополнительной операции, Филипп обнимал меня и убеждал в обратном. Не представляю, как ему удавалось всегда находить нужные слова!
Правда, убедить меня было непросто. Я не могла поверить, что по-прежнему выгляжу красивой в его глазах. Слишком часто я видела, как муж применяет к другим свои дипломатические таланты.
Поскольку я чувствовала себя ранимой, как никогда, мой радар без устали следил, не смотрит ли Филипп на других женщин, чье тело не покрыто шрамами. Но я вышла либо за святого мужчину, либо за очень хитрого – он ни разу ни на чем не попался.
Увы, хотя мои груди и выглядели как настоящие, источником эротического наслаждения они быть перестали. Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к полному отсутствию чувствительности в правой искусственной груди и ее значительному снижению в левой. Постепенно я приучилась тщательно укрываться перед выходом на холод и периодически проверять, все ли на месте, чтобы не простудиться или ненароком не шокировать прохожих незаметно съехавшей деталью туалета.
Девочки уговаривали меня примерить длинное серебристое платье. Низкое декольте, без рукавов – обычно я одевалась совсем не так. Ну и пусть! Пусть это будет символом победы над болезнью. Благодаря черной накидке и паре метров тесьмы я чувствовала себя более чем уверенно… И неожиданно привлекательно.
Потратив несколько дней на магазины и не найдя ничего для Лидии, мы вернулись в бутик, где купили платье Катарине.
– Давайте попробуем это… – сказала Лидия, кивая на вешалку у входа.
– Вот это? – спросила я, доставая на свет костюм цвета слоновой кости. Идеальный вариант для тех, кто хочет остаться незамеченным.
– Нет, вот это. – Лидия указала на буйство шелка и кружев. – Или оно слишком яркое?
– Нет-нет-нет! – хором завопили мы с Катариной. – Обязательно попробуй!
Ожидая у примерочной, мы едва не подпрыгивали от нетерпения. Из-за ширмы доносился упоительный шелест ткани. Лидия не торопилась. Катарина наклонилась, чтобы заглянуть внутрь, но увидела только голые ноги. Мы спросили, подошел ли размер. Лидия не была в этом уверена.
И тем не менее из примерочной вышла невероятно красивая девушка. Не святая Лидия-утешительница и не Лидия-студентка из благотворительного магазина. Нет, новая Лидия, соблазнительная молодая женщина, окутанная водоворотом ткани и красок. Когда она шла, юбка выгодно облегала ее бедра, а тугой лиф зрительно увеличивал грудь. Женственный силуэт платья завершали узкие бретельки и черное кружево в районе… Ладно, назовем это горловиной, хотя обычно горловина располагается повыше!
– Невероятно! – выдохнула я.
От улыбки моей дочери в магазине стало светлее.
– Мне понадобится шаль, – сказала она. – Но это платье слишком дорогое.
Взглянув на цену, я судорожно сглотнула. И все же наряд, который до такой степени подчеркивал красоту Лидии и возвращал ее в лоно родной культуры, того стоил. Мы купили платье и принесли домой. Остаток дня девочки, к вящему удовольствию Джоны, копались в моей шкатулке с украшениями.
Я предложила им купить серьги и ожерелья, но они настояли на том, чтобы воспользоваться фамильными драгоценностями. Катарина выбрала кулон, принадлежавший бабушке Миртл, которая, как и многие женщины в нашей семье, была озабоченной авантюристкой (по стандартам ее поколения).
Лидия предпочла длинные яркие серьги (я носила их в 80-х) и мамино бриллиантовое колье. Мама очень его любила, особенно в 60-е, когда драгоценные камни сияли на ее коже только по особым случаям. Предки наших бунтарок должны гордиться тем, что их побрякушки увидели свет на столь важном семейном торжестве!
