16
Котенок в доме
Вы беспокоитесь, когда держите кошек и дочерей при себе, но тревожитесь еще сильнее, если отпускаете их на волю
Наша дочь и кот по-прежнему стремились вырваться на свободу. Лидии не терпелось вернуться в монастырь. Джона просто хотел сбежать на улицу. Ни один не задумывался о том, насколько это опасно. Я была не готова дать им то, о чем они мечтали. По крайней мере, пока.
Я надеялась, что Джона проявит хоть каплю мудрости, которой Клео была наделена от рождения. Она провела всю жизнь рядом с крупными трассами и знала, что от дорог следует держаться подальше. Джона искренне полагал, что припаркованные машины – идеальное место для укрытия.
Когда мы только начали выпускать его на улицу, он наглядно продемонстрировал, что представляет опасность для самого себя и досадную проблему для всех окружающих. Кот бесстрашно покорял деревья и столбы, но слезать почему-то так и не научился.
Однажды к нам постучался сосед, который сообщил, что наш кот застрял у него на крыше. Он охотно предоставил девочкам лестницу, чтобы они его оттуда сняли.
Потом настал черед соседки; она дрожащими руками передала нам Джону, который додумался ввязаться в драку с двумя ее черными котами. Я часто видела, как эти здоровяки патрулируют улицу. Будучи размером с маленьких пантер, они представляли собой нечто вроде кошачьей мафии. По словам соседки, они загнали Джону в угол и она едва успела ему на выручку. Еще повезло, что оба глаза остались целы.
Охота на птиц раз за разом оборачивалась неудачей. Едва заметив голубя, Джона замирал и прижимался к земле. Сосредоточившись на цели, он отслеживал каждый шаг птицы, пока не проникал в сознание жертвы. Окрас делал Джону потенциальной грозой пернатого мира… Но в последний момент он обычно выдавал себя каким-нибудь звуком, и у голубя оставалось достаточно времени, чтобы почистить перышки, издевательски курлыкнуть и взлететь на изгородь.
Что касается обычной кошачьей манеры легко и непринужденно ходить по заборам, для Джоны это было недосягаемой мечтой. Птицы покатывались со смеху, глядя на его нелепые попытки. Из-за несоразмерных лап он вечно умудрялся застрять посередине и повиснуть на заборе, словно был не гордым представителем племени котов, а каким-то двуногим мутантом.
Помимо прочего, природа наградила его чрезвычайно тонким слухом. Он подскакивал от малейшего шороха, а шум, который издавала крышка мусорного бака, попросту обращал его в бегство.
Зато собачий лай он воспринимал исключительно как вызов на бой. И неважно, насколько большим и злобным был противник, – Джона отважно распушал хвост и вступал в битву, ни секунды не сомневаясь в своем превосходстве.
Правда, он понятия не имел о том, как надо драться, и придерживался рыцарских принципов боя. То есть утробно рычал, выгибал спину, но не выпускал когти. Для Джоны было важно психологически подавить противника, заставить его понять, насколько он ничтожен.
Мы же вечно бегали по улицам, пестрящим объявлениями о потерявшихся питомцах, взывали к совести нашего блудного кота или обыскивали соседские сады. Иногда он великодушно позволял найти себя прежде, чем мы успевали несколько раз обежать квартал. Но нечасто.
Несмотря на стремление вырваться на волю, Джона был удивительно преданным существом. Он всегда сидел на подоконнике и ждал, когда мы вернемся домой, и первым бежал встречать Филиппа и девочек. Когда мы сдали его на выходные в специальную гостиницу, чтобы осмотреть место, которое Роб и Шантель выбрали для свадебной церемонии, кот совсем приуныл. Одна из служащих гостиницы привязалась к нашему разбойнику. Она играла с ним по часу каждый день, и он всегда заставлял ее смеяться. Эта милая и вежливая девушка мне сразу понравилась. Она с неподдельным беспокойством рассказала, что Джона очень скучал и его даже два раза стошнило. Возможно, ему не подходят кошачьи гостиницы. Если мы снова надумаем уехать, она согласна приходить и навещать его у нас дома.
Когда я рассказала Натану о страсти Джоны к побегам, тот предложил мне кошачью шлейку с колокольчиком. По словам продавца, животным эти приспособления нравились. Представив, как здорово будет смотреться красная шлейка на Джоне, я приобрела еще и медный жетон, на котором попросила выгравировать его имя и наш номер телефона.
Вопреки заверениям Натана, кот мои покупки не одобрил. Прогулки на поводке явно были ниже его достоинства. Ему потребовалось несколько месяцев, чтобы понять: шлейка тоже дарит свободу. В определенном смысле.
Вскоре после того, как мы прицепили на шлейку именной жетон, Джона научился выкручиваться из нее, словно Гудини. Филиппу снова пришлось изображать полузащитника в регби… Однажды утром я оставила Джону на заднем дворе всего на несколько минут – так он едва не повесился на поводке, забравшись на оливу и основательно застряв в развилке!
Непрекращавшаяся борьба с котом всем действовала на нервы. Нужно было как-то отвлечься. Я зашла в магазин для рукоделия и купила бордовую пряжу. Увидев, как я сижу со спицами перед телевизором, Лидия радостно улыбнулась. То, что я принялась за шарф, для дочери означало принятие ее религиозных стремлений. Я честно пыталась. Но, даже понимая необходимость духовного поиска, я не могла не думать о том, что она теряет, запирая себя в монастыре на Шри-Ланке. После шарфа осталось достаточно шерсти для самой страшной в мире шапочки. Которую я не замедлила связать.
Красная шлейка для кота, бордовый шарф для дочери – я искренне надеялась, что эти нити уберегут их от опасности. При этом я полностью поддерживала Лидию в ее стремлении приучить Джону к адекватному поведению на улице.
Пока в дело не вмешался Джоффри.
Наш друг Джоффри был экспертом практически во всем. Если вам нужно узнать, как сделать вино из кожаного ботинка или мороженое из дождевой воды, обратитесь к Джоффри – не пожалеете. Услышав, что мы завели котенка, он не замедлил явиться в гости.
– Джона, – протянул он, оценивающе разглядывая наше сокровище. – Почему такое несчастливое имя?
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лидия.
– Ну знаешь, старое поверье, – пояснил Джоффри. – Так называли морского демона.
Я заверила его, что мы не собираемся брать котенка в морской круиз.
– Лучше вам держать его дома, – наставительно заметил Джоффри. – В городе средняя продолжительность жизни кошек – восемнадцать месяцев. Выпустите на улицу – и его собьет машина, разорвут собаки, отравят или похитят.
Наш шоколадно-сливочный котенок был слишком занят мухой, кружившей у него над головой, чтобы заметить угрюмые тучи, которые начали сгущаться в комнате после слов Джоффри.
– С котами всегда беда, – добавил гость, откусывая банановый кекс. – Они же собственники и блюдут свою территорию. И нещадно гоняют тех, кто посмеет нарушить границу. Если ваш кот и останется в живых, представьте, какой счет вам выставит ветеринар! К тому же кошки болеют СПИДом.
