Пора было вырваться из тисков этой любви.
Даже если он завоюет сердце Эви, мысль о том, что он может однажды потерять ее, терзала его, и этого было достаточно, чтобы совсем отказаться от счастья. Ему только что исполнилось сорок пять. Он был на вершине своей карьеры и популярности. Сейчас он все еще красив и обаятелен. А потом? Через десять, пятнадцать, двадцать лет?
Внезапно Коннор не выдержал и вскочил.
Зачем он здесь, в этом ресторане для туристов? Ждет женщину, которую никогда не позволит себе любить?!
Он бросил на стол деньги, пробрался сквозь толпу к выходу и вызвал лифт, намереваясь как можно скорее покинуть это место.
* * *
Такси доставило Эви к ресторану.
Она пересекла центральный зал и вызвала лифт, идущий до смотровой террасы.
Две кабины встретились и разминулись, но ни Эви, ни Коннор об этом не знали.
Из-за чего не встретились двое любящих людей?
Доли секунды, нерешительность, невезение, ход событий…
* * *
Коннор вызвал машину и, во власти противоречивых чувств, решил отправиться в аэропорт. Он въехал на скоростную дорогу, но под влиянием какого-то внезапного и одновременно опасного внушения развернулся и направился в квартал своего детства.
* * *
В Гринвуде за тридцать лет мало что изменилось. Процесс благоустройства, который затронул часть Сауф-Сайда, не коснулся обветшалых зданий квартала, где он провел свое детство.
Коннор поставил сверкающий новизной автомобиль в центре стоянки. В прежние времена машину такого класса украли бы или сожгли — и пятнадцати минут бы не прошло!
А сейчас — простоит ли она дольше?
Вряд ли, судя по взглядам и усмешкам, которые бросали на нее местные хулиганы, сгруппировавшиеся вокруг парковки. Коннор прошел мимо них, не свернув ни на йоту. К его ногам подкатился баскетбольный мяч. Он наклонился, поднял его и отбросил двум мальчишкам, игравшим «один против одного» на площадке, где когда-то Марк и он сам так часто носились до изнеможения. С трепетом Коннор вошел в подъезд своего бывшего жилища. Теперь только часть почтовых ящиков была выдрана. На оставшихся он прочитал несколько знакомых ему когда-то фамилий, но среди них не было никаких сведений о его последней приемной семье.
В тишине лестничной площадки какой-то мальчуган делал домашние задания.
«Всегда найдется один такой», — подумает Коннор, приветливо кивнув головой в его сторону.
Он ступил на лестницу, ведущую в помещение для хранения мусорных баков. Нетвердым шагом, медленно он спускался, держась за бетонные перила.
Зачем он делал это? Что он искал в этом холодном и темном месте, где расстался со своим детством?
— Ну, педрила, знаешь ли ты, что мы делаем с отбросами?
Он резко повернулся, но вокруг никого не было.
Всего лишь разыгралось его воображение.
Тридцать лет прошло с того трагического вечера, но в его сознании рана была еще так свежа!..
Добравшись до порога, он нажал выключатель. Но комната осталась темной, будто та разбитая лампочка все это время так и висела на прежнем месте.
Он не решался войти.
Что он хотел себе доказать? Что он больше не боится? Что он может встретиться со своими демонами?..
С чувством тревоги он все же проник в комнату и захлопнул за собой металлическую дверь.
«Педиков мы поджариваем», — зазвучал голос в его голове.
Но он был один в темноте, и сумерки обступили его.
Он дрожал, и капли пота стекали по спине.
Опять послышался шум, и, несмотря на темноту, ему показалось, что он видит силуэт — призрак пятнадцатилетнего мальчика. Сердце Коннора бешено заколотилось. Он сделал к нему несколько шагов и увидел себя таким, каким был тогда: бледным, худым, выросшим из своей одежды. Маленький Коннор смотрел на него так, будто долго ждал его здесь. И Мак-Кой почувствовал, как в нем пробуждается первобытный страх, который никогда не покидал его и так часто мешал ему жить.
— Ты не должен больше бояться, — прошептал ему подросток.
С грустью Коннор ответил ему:
— Но я ведь боюсь за тебя.
Тот посмотрел на него, стараясь казаться спокойным:
— А со мной теперь все в порядке.
Мак-Кой положил руку на плечо маленького Коннора, потом он закрыл глаза, и страх начал медленно отступать.
И исчез совсем.
Когда Коннор вышел из здания, около машины стояла Эви и ждала его. Она знала, где его искать.
В глубине души она всегда догадывалась, что все закончится здесь, у стен его дома, где он жил в детстве.
Уверенно она потянулась к нему навстречу.
Она знала, что все теперь будет хорошо.
Потому что там, где любят друг друга, никогда не наступает ночь.
Только вам
Дорогие читательницы и читатели!
Я написал четыре книги,
[121]
и вы, прочитав их, продолжаете оказывать мне честь и доверие, оставаясь со мной, моими персонажами и созданными мною мирами.
Многие мне писали и рассказывали, как мои истории увлекли их и стали близкими их сердцу. Я прочитал все ваши письма и все ваши сообщения.
С некоторыми из вас мы встречались на презентациях моих произведений: и были трогательные высказывания, слишком краткие в связи с обстоятельствами; и были теплые слова, которыми мы обменялись на лету…
И после каждой из таких встреч у меня остается всегда одно и то же впечатление: я не сказал вам самого главного.
Я не сказал вам «спасибо».
Спасибо за то, что благодаря вам живут мои романы.
Спасибо за то, что благодаря вам они существуют, их знают и читают другие.
Потому что именно читатели придают смысл моей работе.
Но, безусловно, все это вы уже знаете…
До скорой встречи на страницах нового романа.
Таинственные фразы, появившиеся на стене «Ничего не надо бояться, ведь все можно понять» и «Человека можно уничтожить, но не победить» принадлежат Мари Кюри и Эрнесту Хемингуэю соответственно.
«В тени мертвых башен» — название иллюстрированного альбома Арта Шпигельмана,
[122]
созданного после трагедии 11 сентября.
