* * *
Старинный «Понтиак» Кармины останавливается перед автовокзалом. Эви хлопает дверцей автомобиля, берет в багажнике чемоданчик и рюкзак. Автобус «Грейхаунд»
[62]
на Нью-Йорк вот-вот отправится. Продав жалкие пожитки матери, Эви удалось выручить всего двести долларов: как раз чтобы оплатить дорогу до Манхэттена.
Крэйг Дэвис теперь работает там.
Вначале она искала его в Лас-Вегасе, но негодяй покинул Калифорнию и поселился на Восточном побережье сразу же после смерти ее матери.
— Ты уверена, что хочешь уехать? — спрашивает Кармина, провожая ее до остановки автобуса.
— Конечно.
Всю свою жизнь толстая мексиканка недоверчиво относилась к чувствам. Она воспитывает детей в строгости и терпеливо создает вокруг своего мирка защитный кокон, помогающий ей казаться невозмутимой при любых обстоятельствах.
— Береги себя, — говорит она, слегка потрепав девушку по щеке. Этим жестом, по ее мнению, она в высшей степени выражает свою привязанность.
— О'кей, — отвечает Эви, залезая в автобус.
Они обе знают, что никогда больше не увидятся. Кармина протягивает ей багаж и в последний раз машет рукой.
Эви только потом обнаружит в своем рюкзаке триста долларов, которые мексиканка сунула ей в рюкзак.
* * *
Наконец автобус отправляется.
Сидя в автобусе, Эви прислоняет голову к окну. Она в первый раз покидает Вегас.
Через несколько часов она будет в Нью-Йорке.
Тогда она сделает то, что ей кажется справедливым.
Она убьет Крэйга Дэвиса.
17
Losing my religion
[63]Временами в нас обитает будущее, а мы этого не знаем, и слова наши, кажущиеся неправдоподобными, на самом деле описывают приближающуюся действительность.
Марсель Пруст
Сегодня
В самолете
2 часа дня
— Что же было потом?
И вдруг раздался звуковой сигнал, оповещающий о выходе из зоны турбулентности. Эви моментально вышла из состояния какого-то помрачения, в которое она погрузилась, рассказывая свою историю.
— Что произошло в Нью-Йорке? — настаивал Марк. — Ты нашла убийцу своей матери?
— Я…
Девушка замолчала.
Удивленная тем, что она так распахнула свою душу, теперь она засомневалась: а стоит ли идти дальше? Она знала этого человека всего несколько часов. Как она могла открыть ему свои самые сокровенные тайны, она, которая обычно никому не доверяла! Его взгляд, поведение и умение слушать, казалось, говорили о том, что он сочувствовал ей, а его трогательное участие лишало ее душевного равновесия. Внезапно ощутив опасность, она придумала, как избежать его влияния.
— Мне нужно в туалет, — сказала она (отличная отговорка).
Марк понял, что потерял контакт с Эви. Он приподнялся с сиденья, пропуская девушку, и с сожалением посмотрел ей вслед.
Ее рассказ взволновал и потряс его, сразу же напомнив его собственное детство. И Коннора.
Он еще раз взглянул на свою дочь. Под рокот моторов она крепко спала, склонив голову к свету, льющемуся из иллюминатора.
Теперь самолет спокойно продолжал путь. Зажглась зеленая лампочка, указывая пассажирам, что можно пользоваться мобильными средствами связи. Система GSM, встроенная в корпус самолета, позволяла получать звонки и отправлять смс. Марк с удивлением увидел, что половина пассажиров бросилась к своим телефонам и лихорадочно стала набирать номера своих электронных абонентов. Он тяжело вздохнул. За три года общественные средства коммуникации явно продвинулись вперед. Скоро все захотят трансплантировать себе постоянный наушник и будут перезваниваться, когда спят, мечтают, занимаются любовью. Еще никогда люди так много не общались и так мало слушали друг друга. Проклиная нынешнее время, он, однако, вспомнил, что взял с собой телефон Николь и нащупал его в куртке. И вот парадокс — сделал то же самое, за что несколько секунд назад осуждал других! Сообщений не было, но были пропущенные звонки с одного и того же неизвестного ему номера. Со дня отъезда он несколько раз пытался связаться с женой в Нью-Йорке. Безуспешно. Видимо, Николь не вернулась в их квартиру, и он совершенно не представлял себе, где она могла находиться.
И все же он попробовал позвонить по этому номеру.
Один гудок, два. Потом подключился автоответчик.
— Здравствуйте, вы позвонили…
Сообщение внезапно прервалось, и Марк не успел определить абонента.
— Марк?
Он тотчас узнал голос своей жены.
— Николь? Это я.
— С тобой все в порядке?
— Но где ты? Я схожу с ума от беспокойства.
— Я… я не могу сейчас долго разговаривать с тобой, милый.
В голосе жены угадывалось сильное напряжение и глубокое волнение. И, несмотря на гнев, охвативший его, первой непроизвольной реакцией Марка было успокоить ее относительно здоровья их дочери.
— Лейла со мной. С ней все нормально. Она разговаривала со мной.
Услышав свое имя, девочка открыла один глаз и стала тереть веки, зевая.
— Ты поздороваешься с мамой? — предложил Марк, протягивая ей телефон.
— Нет, — ответила ему Лейла.
Удивившись, Марк попробовал еще раз:
— Дорогая, скажи что-нибудь маме, ей будет приятно.
— НЕТ! — повторила она решительно, отталкивая телефон.
Оторопев от неожиданности, Марк несколько секунд пристально смотрел на дочь, пока Николь не заявила ему:
— Послушай, Марк, я сейчас должна попрощаться.
— Подожди! Почему она не хочет с тобой говорить?
— Я знаю, что произошло с Лейлой, — призналась Николь.
Признание прогремело как выстрел.
— Что ты такое говоришь? — задохнулся Марк.
Ярость и отчаяние разом охватили его, пальцы непроизвольно сжались в кулак.
— Ты знала, что она жива?
— Мне жаль, — извинилась она.
— Но что же все-таки происходит, черт возьми? Ты, наконец, скажешь мне правду?!
