– Не огорчайся, – улыбнулась Ирина. – Слишком
большие деньги всегда опасны, ты же знаешь. Я не люблю риска. Двойная цена –
это тоже очень неплохо. Вернется Сева, возьмешь у него товар и через недельку
все сделаешь. Совсем не обязательно говорить ему о повышении цены. Расплатишься
с ним как обычно, так что и мы с тобой не внакладе.
– А ребятам сказать, как ты думаешь?
– Еще чего! – фыркнула Ирина. – Этим недоумкам и
того много, что ты им платишь. Бабы в красном они испугались, видите ли! Да им
подсунули трех девок-близняшек, одели одинаково и велели говорить одно и то же,
а они уже зассали от страха, привидения им мерещатся. Своего-то умишка не
хватило додуматься, к тебе побежали, поджав хвосты.
– Ладно, киска, не ворчи, – ласково сказал
Резников. – Ну прибежали и прибежали, ничего не случилось. Наши
конкуренты, видно, тоже по уши в дерьме, если их девицу все-таки кто-то убрал.
По крайней мере, теперь они нас трогать не будут, у них своих неприятностей
хватает. Так что можно возобновить деловые игры.
– А милиционер? – спросила жена, выключая огонь под
сковородкой и принимаясь за салат. – Мы же так и не выяснили, не охотится
ли за нами милиция. Зачем девка сунула ему записку с твоими приметами?
– Киска, на все вопросы нет ответов, а дело стоит на месте.
Если бы наши конкуренты были связаны с милицией по-настоящему, то им с самого
начала было бы очевидно, кто убил этого сержанта из метро, и Игорек уже давно
парился бы на нарах. Это уж как дважды два. А он пока что жив-здоров. Так что с
милиционером получилась какая-то накладка. Наблюдая за девчонкой, мы ничего не
выяснили, хотя совершенно очевидно, что она с кем-то связана. Но, поскольку мы
тут же залегли на дно и не делали лишних телодвижений, они потеряли к нам
всякий интерес. Они поняли, что мы их засекли и не будем ничего предпринимать,
пока они от нас не отстанут, поэтому крутиться около нас бессмысленно: нам они
руки связали, но и себе пользы не принесли. А у них есть еще какие-то дела,
похоже, довольно серьезные, раз их девочку пристрелили. Так неужели ты думаешь,
что в этой ситуации они будут тратить на нас время? У них же тоже голова на
плечах есть.
– Уверен? – с сомнением покачала головой Ирина.
– Процентов на девяносто. Риск ошибки есть, но он есть
всегда, и не надо делать из этого непреодолимую проблему. Через неделю у нас с
тобой на счету будет уже полтора миллиона долларов, так что можно будет
потихоньку начать собираться отсюда. Да, киска?
– Не знаю, Темушка, что-то мне в этот раз боязно, –
повела плечами жена. – Может, подождем, пока будет полная ясность?
– Мы не можем ждать, – начал раздражаться Артем. –
Как ты не понимаешь? Сева меня торопит, ему тоже хочется денег побольше и
побыстрее, он, как и мы, лыжи вострит за границу. Если я не возьму у него
товар, он найдет, куда его пристроить. А где я потом буду другого Севу искать?
Покупатели меня тоже за горло берут, они мне назвали по меньшей мере три
источника, где могут брать товар, если я соскакиваю. Если мы с тобой будем
осторожничать, то рискуем потерять все. Больше мы не получим ни цента, и все
наши с тобой планы полетят псу под хвост.
– Хорошо, лапусик, тебе виднее, – со вздохом
согласилась Ирина, доставая приборы и накрывая на стол.
6
Вакар наслаждался одиночеством в пустой квартире. В
последнее время ему это редко удавалось. Лиза все чаще впадала в депрессию и
сидела дома, слоняясь по квартире бледной тенью и с немым укором поглядывая на
отца. Жена больше не намеревалась хранить холодное молчание, она демонстративно
перебирала вещи и рисунки сына и вслух рассуждала на свою любимую тему о не
находящей покоя душе мальчика и о том, что родной отец не может позаботиться о
справедливости. Владимир Сергеевич старался бывать дома как можно меньше,
задерживаясь допоздна на работе или наблюдая за Ерохиным. Сегодня был четверг,
Лиза ушла в гости к Диме Сотникову, жена куда-то отлучилась, и он на несколько
часов вздохнул свободно.
До конца отпущенного Еленой срока оставалось совсем немного,
и он уже продумал, когда и как закончит свою тяжелую, горестную, но необходимую
миссию. Сегодня можно было никуда не идти, и Владимир Сергеевич не торопясь
привел в порядок повседневную и парадную форму, проверил шинель и папаху: в
начале ноября обычно проводился строевой смотр в зимней форме одежды. Потом он
разобрал наконец бумаги, скопившиеся в письменном столе, все ненужное порвал и
выбросил, а оставшееся разложил по отдельным папкам и сделал на них аккуратные
надписи. Наткнувшись в глубине ящика на старые полковничьи погоны, в который
уже раз с горечью подумал о том, что ни разу не довелось ему надеть китель, на
который погоны были бы пришиты руками Елены. У всех его коллег-офицеров жены с
трепетом следили за служебным ростом своих мужей и пришивание новых погон с
очередной звездой считали своим священным долгом. И только Елена никогда толком
не знала, когда ее мужу присваивали очередное звание и сколько еще ждать до
следующего. Звание полковника он получил досрочно, но, когда кто-то из
офицерских жен удивился, что муж Елены в тридцать шесть лет уже полковник, та
не нашла ничего лучше, чем равнодушно ответить:
– Да? А по-моему, в самый раз. Вообще-то я в этом не
разбираюсь.
Покончив с бумагами, Вакар с удовольствием сел за прибранный
стол и два часа потратил на подготовку к завтрашней лекции. У него было много
нового материала, который он систематизировал, продумал методические приемы,
которые помогут сделать его более доходчивым и легко запоминающимся, проверил
карты и схемы, кое-что переделал и обновил. И только после этого позволил себе
прилечь на диван с книжкой. Но ему не читалось. Мысли были заняты Ерохиным и
своей чудовищно исковерканной жизнью.
Скрежет ключа в замке заставил его подняться. Он никогда не
позволял себе лежать в присутствии жены и дочери.
Вернулась Елена.
– Ты дома? – несказанно удивилась она, как будто
единственным предназначением ее мужа было отныне метаться по улицам в попытках
убить последнего из четырех. – Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось. Зашел переодеться. Сейчас
ухожу, – по обыкновению коротко и сухо ответил генерал.
Сняв спортивный костюм, он надел джинсы, байковую рубашку и
легкую кожаную куртку, сунул в карман сигареты и бумажник, взял ключи от машины
и, не сказав больше ни слова, вышел из дому. Елена не спрашивала, куда он
уходит и когда вернется, это было ей неинтересно, поэтому он и сам давно уже
перестал сообщать ей об этом.
Вакар вышел на улицу и не спеша побрел в сторону Сущевского
вала. У него не было никакой цели, просто он не хотел находиться дома, поэтому
наметил себе маршрут: по Сущевскому дойти до Рижского вокзала, оттуда по
проспекту Мира – до Сухаревки, а обратно можно вернуться на метро. Дома, по его
расчетам, он окажется около полуночи, Елена и Лиза уже будут спать, и никто не
станет донимать его разговорами и упреками.
Дойдя до Рижского вокзала, он остановился у перекрестка,
ожидая зеленый сигнал светофора, как вдруг кто-то осторожно тронул его за плечо
и тихий голос над ухом произнес:
