– Что – глаза? – не сразу понял Чистяков, который после
занятий любовью обычно бывал несколько обалдевшим.
– Линзы забыла вставить, – объяснила Настя, опрометью
кидаясь в ванную и доставая контейнер с зелеными контактными линзами. –
Серьги же с изумрудами, и глаза должны быть соответствующими. Я макияж под
зеленые глаза делала, а не под бесцветно-непонятные. Сейчас, Лешенька, еще
полминутки подожди.
Она вышла из ванной, сверкая зелеными кошачьими глазами,
изящная и элегантная, с поднятыми высоко на затылок и уложенными замысловатым
узлом волосами. Да, Настя Каменская была сейчас очень хороша собой. Она знала,
что через полчаса начнут гореть и чесаться покрытые тенями веки, через час
отекут и начнут невыносимо болеть ноги, зажатые в узкую колодку модных туфель,
а через два часа появится и с каждой минутой начнет усиливаться ощущение, что в
глаза насыпали песку, предварительно пропитав его серной кислотой или еще
какой-нибудь пакостью, потому что изумрудно-зеленые линзы почти не пропускают
кислород. Вечер будет мучительным, но Леша заслужил свой праздник, и он его
получит.
2
Лиза выключила утюг и удовлетворенно оглядела выглаженную
одежду. Теперь на блузках не было ни единой морщинки.
– Мама, какую блузку ты наденешь? – крикнула она.
В кухню вошла Елена в длинном халате и принялась придирчиво
перебирать блузки, аккуратно развешанные на спинках стульев. Статная, слегка
располневшая фигура ее никак не гармонировала с осунувшимся, покрытым
преждевременными морщинами лицом и странно застывшими тусклыми глазами,
принадлежащими, казалось, полусумасшедшей старухе. Она остановила свой выбор на
золотистой блузке из плотного хлопка с длинными рукавами и вышивкой на
воротничке.
– Остальные повесь в шкаф, – сказала она дочери, выходя
из кухни.
Лиза молча пожала плечами, сложила гладильную доску и,
осторожно собрав блузки, чтобы не измять их, начала развешивать в шкафу. Она не
одобряла выбор матери. Блузка с вышивкой была нарядной, и это означало, что
Елена все-таки считает сегодняшний день не обычным субботним днем.
– Сегодня вторая годовщина нашего первого праздника, –
торжественно заявила она утром, открывая банку с красной икрой и намазывая
бутерброды к завтраку. – Я надеюсь, что и следующий праздник не заставит
себя ждать.
Лиза заметила, как при этих словах отец вздрогнул и
побледнел. В глубине души она была согласна с матерью, но отцу такие разговоры
всегда были неприятны, и девушка искренне ему сочувствовала. Конечно, мать
права во всем, ее требования абсолютно справедливы, и отец неукоснительно их
выполняет. Но Елене все же следовало бы быть поделикатней и считаться с тем,
что мужа коробит такая демонстративная поза. Теперь вот мать выбрала на вечер
нарядную блузку, и если на завтрак была икра, то на ужин – непременно
что-нибудь праздничное, чтобы никто в семье не забыл об этой «второй
годовщине». Может быть, мама даже будет улыбаться, и отец ляжет спать в ее
комнате, а не в кабинете, как обычно.
– Лиза, ты сегодня проветривала Андрюшину комнату? –
раздался голос Елены.
– Да, мама.
– И пыль протерла?
– Да, я все сделала, не беспокойся.
– Я ухожу, – сообщила Елена, заглядывая на кухню, где
дочь мыла посуду. – Схожу к крестной, свечку поставлю в честь праздника. Я
ненадолго.
– За меня тоже поставь, хорошо?
Когда за матерью захлопнулась дверь, Лиза отошла от раковины
с недомытой посудой, не выключив воду, наспех обтерла мокрые руки полотенцем,
открыла окно и вытащила из кармана сигареты. Мать категорически запрещала
курить в квартире, но одеваться и выходить на лестницу Лизе не хотелось. Хотя
было уже далеко за полдень, она так и ходила по квартире в пижаме, неумытая и
непричесанная. Боже мой, во что же превратилась ее жизнь! Ей уже двадцать пять
лет, и нет ни интересной работы, ни любви, ни друзей. Только безграничная
ненависть и неутолимая жажда мести царят в ее душе. И еще горькие сожаления о
несбывшихся надеждах, связанных с братом. Ах, Андрюша, Андрюшенька…
Лиза швырнула в пепельницу недокуренную сигарету и горько
зарыдала.
3
Игорь Ерохин любил московское метро. Но еще больше он любил
его в час «пик», потому что непрерывный и хаотичный поток людей почти исключал
возможность напороться на кого-нибудь знакомого, а если такое и случится, то
затеряться в толпе и исчезнуть не составляет ни малейшего труда.
Он занял отведенное ему место, с которого хорошо
просматривалась скамейка возле лестницы, ведущей на переход к другой станции.
Возле этой скамейки и должна состояться встреча, которая займет всего несколько
секунд и принесет полмиллиона долларов. Его, Игоря, доля составит всего
двадцать тысяч из этого полумиллиона, но это, во-первых, справедливо, а
во-вторых, очень даже неплохо, если учесть, что встреча эта далеко не первая и,
бог даст, не последняя. Как гласит поговорка, лучше сорок раз по разу, чем ни
разу сорок раз.
До встречи оставалось еще несколько минут, и Игорь привычно
оглядел переполненную пассажирами платформу. У колонны напротив он увидел парня
с нарочито безразличным выражением лица, еще один фланировал в толпе вдоль
платформы. Все на месте, констатировал он, сейчас появится Артем, а еще через
десяток секунд подойдет Джонни. Вообще-то имя американского контрагента было
Игорю неизвестно, но, поскольку на встречу каждый раз приходили разные люди, он
про себя называл их обобщающим именем «Джонни».
Несмотря на толпу, Артема он увидел издалека. Одетый в
неприметный светло-коричневый плащ, какие носят тысячи москвичей, Артем не
торопясь подошел к скамейке, поставил на нее кейс, открыл его и начал что-то
искать. Неловкое движение – и содержимое кейса оказалось на полу. Артем
неуклюже нагнулся и начал собирать рассыпавшиеся ручки, какие-то бумаги в
тонких пластиковых папочках и прочее барахло. У него обожжена левая рука,
поэтому он не вынул ее из кармана, чтобы не привлекать внимания некрасивой
толстой повязкой. Какой-то человек, проходя мимо, нагнулся и подал Артему
откатившуюся в сторону зажигалку. Артем вежливо улыбнулся и благодарно кивнул.
Все. Встреча состоялась.
И в этот момент произошло непредвиденное. Прямо в момент
контакта рядом с Артемом и Джонни остановилась какая-то девица и буквально
впилась глазами в их руки, а потом медленно перевела взгляд на лицо Артема.
Игорь напрягся. Девица прошла мимо, но Артем сделал едва заметное движение, и
Ерохин понял, что девицу заметили. Он медленно, словно нехотя, отлип от стенки,
на которую облокачивался, и пошел следом за ней.
Девица поднялась по лестнице и отправилась по переходу на
другую станцию. Игорь шел сзади, не выпуская ее из виду. Краем глаза он увидел
сбоку Сурика, который во время встречи прогуливался вдоль платформы. Значит,
Артем был всерьез обеспокоен и на всякий случай послал вслед за девицей второго
человека. Девица шла быстро, но спокойно, не оглядываясь. Когда она сошла с
эскалатора и повернула к платформе, как раз подошел поезд, но она почему-то не
села в него, а остановилась и принялась рыться в сумочке. Поезд отошел, и Игорь
заметил, что, кроме девицы, Сурика и его самого, на пустой платформе стоит еще
один тип. Тип этот Ерохину сразу не понравился. Бледный, темноволосый, с
напряженным лицом и с книжкой в руках, он стоял довольно далеко от девицы и
внимательно на нее смотрел.
