Вскоре они въехали в Виргинию.
Пол смотрел в пространство, будто погруженный в глубокие размышления. В течение получаса на его лице не дрогнул ни единый мускул, отчего Ли становилось несколько не по себе.
Ли был хорошо обучен искусству хранить молчание, пока к нему не обратятся — в семье Худеков ценили старомодное воспитание, — и ему не хотелось раздражать Пола.
К тому же он вспомнил одну вечеринку в доме Метцгеров, где познакомился с неким сценаристом, клиентом отца Брэда. Его звали Ник Голсон. Он то и дело упоминал собственное имя, словно считал, будто так его лучше запомнят. Впрочем, так и вышло. Голсон изложил Ли свою теорию о том, что когда присутствуешь на важных встречах, вместо того чтобы постоянно болтать, стараясь произвести впечатление на собравшихся, лучше просто молчать и делать вид, будто ты в дурном настроении. Таким образом ты вынуждаешь людей подходить и заговаривать с тобой, что повышает твой статус, делает тебя одним из тех, с кем стоит считаться. По крайней мере, так заявлял тот тип.
Ли старался вести себя подобным образом последние полгода и обнаружил, что теория и в самом деле верна. Можно заставить многих делать именно то, что нужно тебе, создавая видимость, будто для них в данный момент это самое простое.
Однако еще через час, в течение которого не было произнесено ни слова, Ли не выдержал.
— Значит, в Лос-Анджелесе меня сейчас ищут копы?
Пол медленно повернул голову.
— Полагаю, да.
— Знаете, вы ведь могли просто предложить мне поехать с вами. Чтобы помочь вам в вашем деле.
— В нашем деле?
— Угу. Или что там у вас. Вовсе незачем было устраивать такое. И подставлять меня, черт возьми.
— А что, если бы ты отказался?
— Вы же явно знаете моих предков. Откуда, кстати? Как вы познакомились?
— Мы старые друзья.
— Значит, они могли меня уговорить, верно? Они знали, как вы намерены со мной поступить?
На прямой вопрос Пол не ответил.
— Люди твоего возраста крайне тяжело поддаются чужому влиянию. Им требуются чрезвычайные обстоятельства, форс-мажор.
— Похоже, у вас целая куча наркоты. Никогда не видел столько сумок и ящиков. Да и ребят, чтобы их таскать, вы наняли серьезных.
Ли заметил, что Пол слегка улыбается.
— Я хочу знать, зачем я вообще тут нужен?
— Ты будешь ключевой фигурой, не беспокойся.
— Может, все-таки расскажете, что происходит?
— А как ты сам думаешь?
— Намечается какая-то большая тусовка. Какой-нибудь фестиваль или вроде того, где можно будет все это толкнуть…
— Ли, это не наркотики. Попробуй подумать о чем-нибудь другом.
— Я думал, будто вас ничего, кроме наркоты, не интересует.
— Последние несколько десятилетий наркотики просто приносили нам пользу, вот и все. С их помощью можно делать деньги, а усилий требуется куда меньше, чем для рытья шахт.
— Шахт? — удивился Ли. — Значит, дело вовсе не в наркоте?
— Старые времена возвращаются. И сражение вступает в новую стадию.
— Слушайте, вы опять говорите какую-то чушь, а я понятия не имею, о чем вы.
— Ну, я уверен, мы это переживем.
Ли мгновение подумал, а затем, схватившись за ручку, открыл дверцу и распахнул ее.
Он вовсе не собирался выпрыгивать — они ехали на скорости в семьдесят с лишним миль в час, — однако добился желаемого эффекта. Машина слегка вильнула, пока водитель пытался справиться с внезапным изменением ее аэродинамических характеристик.
Пол спокойно протянул руку и снова закрыл дверцу.
— Больше так не делай, — сказал он.
— Тогда не считайте меня ребенком.
— Собственно, ты вполне мог бы считать меня отцом, Ли, хотя и таким, который сожжет твою душу дотла, если ты попытаешься морочить ему голову. — Он широко улыбнулся. — Ясно?
Хотя голос Пола звучал все так же ровно и дружелюбно, у Ли зашевелились волосы на затылке.
— Я понял. Но у меня уже есть папаша, спасибо.
Пол кивнул, и неожиданно вся напряженность между ними куда-то улетучилась.
— Верно. Что ж, Ли, я кое-что тебе расскажу, и отчасти именно поэтому мы едем сейчас именно туда, а не в какое-то другое место. Когда я был совсем маленьким, я жил в Северной Калифорнии. Мой отец был важным человеком. Не богатым, как твой, но важным. И однажды ночью в лес, где он жил, пришли люди и убили его. Они украли меня и какое-то время держали у себя, но потом решили, что я им больше не нравлюсь, и бросили меня прямо посреди города.
— Вот уроды.
Пол кивнул.
— Спасибо, Ли. Да, уроды. К счастью, я остался жив, в том числе и потому, что познакомился с одной компанией. У нас были общие интересы, но в итоге оказалось, что нас связывает нечто большее. Я сумел помочь им в реализации некоторых их идей. Они — в каком-то смысле большая семья, и твои мама и папа тоже ее часть. Так же как и ты. Мы действительно встречались раньше, Ли, хотя ты этого и не помнишь. Мы встречались вскоре после того, как ты родился, и потом, когда тебе было три года.
Он достал что-то из кармана пиджака. Ли показалось, будто Пол только и ждал этого момента. Это была фотография, изображавшая его мать и отца, совсем молодых, стоящих в саду еще с одним человеком. Этим человеком был Пол, хотя он выглядел вряд ли старше двадцати лет. На земле неуверенно стоял малыш, держа Пола за руку.
— Это я?
— И уже часть команды.
— Какой команды?
— Мы заботимся друг о друге. Иногда мы ссоримся, как и любая семья, но когда все заканчивается — мы снова по одну сторону. Сейчас мы сильны, но у нас всегда есть враги. В частности, один человек, который убил нескольких очень важных членов нашей семьи.
— Значит, следует хорошенько его проучить.
Пол улыбнулся.
— Можно и так. Ты хороший мальчик, Ли. Тебя хорошо воспитали. Ладишь с папашей?
— Угу. Он отличный мужик. И чувство юмора у него хорошее.
К удивлению Ли, Пол рассмеялся, вероятно, неожиданно даже для самого себя. Худек улыбнулся, радуясь, что атмосфера несколько разрядилась.
— Совершенно верно, — сказал Пол. — Ты никогда не думал о том, как тебя зовут?
— Худек? А что?
— Я имею в виду имя.
Худек посмотрел на него.
— Нет. А в чем дело?
— Произнеси его.
— Ли Гион.
— Верно. А теперь скажи, как твое имя.
— Мое имя — Ли Гион.
Пол молча смотрел на него, ожидая продолжения, и наконец покачал головой. Голос его снова звучал холодно.
