Вернувшись к машине, я забрался внутрь, сел и некоторое время смотрел сквозь ветровое стекло. У меня имелось восемнадцать долларов с мелочью плюс чуть меньше половины бака бензина. И больше ничего. Вообще.
— Ну что, Бобби, что теперь будем делать?
Бобби не ответил, поскольку его не было в живых. Он был моим лучшим другом, одним из немногих, чья судьба меня волновала по-настоящему. Он погиб в месте под названием Холлс, когда мы пытались поймать психопата, именовавшего себя Человеком прямоходящим, который, как оказалось, был моим братом. Холлс взлетел на воздух, похоронив под собой тело Бобби. С тех пор Бобби стал моим непредсказуемым собеседником. Иногда он говорил именно то, чего я от него хотел: «Да, Уорд, возможно, это неплохой городок, чтобы провести в нем ночь». Или: «Да, нужно выпить еще пива» и «Да, мы сделали все, что могли, чтобы найти тех, кто убил твоих родителей, и глупо винить себя в том, что получилось не так, как хотелось бы, включая мою собственную смерть».
Потом он надолго замолкал. На целые недели. Я не знал, где он пропадал все это время и что менялось у меня в голове, из-за чего я не мог больше его слышать. А слышал я его действительно только в своей голове. Я это знал. На самом деле его здесь не было.
В конце концов я уехал с парковки возле банка и нашел себе работу в качестве мойщика посуды и чистильщика картофеля через три городка отсюда. Повар-эквадорец разрешил две ночи провести у него на полу, а потом у меня уже было достаточно денег, чтобы получить собственную комнату, при условии, что я не против делить ее с клопами, пылью и шумом и что я не буду ничего есть. В таком положении работа на кухне дает свои преимущества, хотя от дешевой еды вскоре начинает тошнить. Отношения между мной и эквадорцем прекратились неделю спустя, когда я попытался уговорить его поделиться частью дохода от мелкого наркобизнеса, которым он занимался среди прочего персонала и нескольких молодых и не очень молодых местных жителей, из тех, что порой появляются за спиной по ночам. В результате мне пришлось ранним утром сматываться из города, истекая кровью и чувствуя себя полным идиотом.
На следующее утро я остановился передохнуть возле «Бургер кинга» в Западной Виргинии, все еще с измазанным кровью лицом, когда наконец у меня в голове послышался голос и ответил на вопрос, заданный девять дней назад. Я умылся в туалете при заведении, съел универсальный завтрак из напоминавших еду ингредиентов и поехал прямо в сторону Аризоны. Там я отыскал один дом во Флагстаффе, что потребовало некоторого времени, поскольку до этого я бывал там лишь однажды, к тому же не вполне трезвым, и с тех пор успел потерять адрес. Я наблюдал за домом в течение суток, прежде чем достать свой ставший теперь бесполезным для чего-либо иного кусок пластика, которым я воспользовался, чтобы открыть замок.
И с тех пор уже пять дней я жил в доме Бобби Найгарда.
Я внимательно огляделся вокруг и пришел к выводу, что если кто и пытался ограбить дом, то сделал это весьма аккуратно и не позарился на компьютерное оборудование стоимостью в десятки тысяч долларов. Первое, что я сделал, — вышел в Сеть. Подобным я не занимался уже довольно давно, будучи уверенным, что любая попытка отследить личную информацию будет сразу замечена и за мной пустятся в погоню. Бобби в числе прочего был специалистом по запутыванию следов в Интернете, и я знал, что если воспользуюсь его домашней системой, то мне ничто не будет угрожать, по крайней мере какое-то время.
Первым делом я занялся банковскими счетами. Вскоре выяснилось, что мой счет закрыт, а его содержимое исчезло в неизвестном направлении. Не закрыт, но пуст оказался и второй счет в другом банке — тот, куда были переведены деньги, полученные в наследство от родителей. Кто-то полностью его очистил, оставив единственный цент.
Я вышел из Сети и откинулся на спинку кресла, чувствуя легкое головокружение. Меня вовсе не удивило то, что я только что узнал, но тем не менее новости относились к разряду весьма дурных, и сейчас мне очень хотелось кого-нибудь поймать и сделать ему очень больно. Найдя на кухне подходящее в качестве пепельницы блюдце, я встал у окна, глядя на улицу, и почти сразу же услышал голос Бобби. Он всегда уговаривал меня бросить курить и, видимо, продолжал оставаться при своем мнении и теперь. Тем не менее я все же докурил сигарету до конца. Приятно было слышать чей-то голос, даже если голос этот меня раздражал и даже если он был моим собственным.
Я остался в доме. Здесь я чувствовал себя в безопасности, к тому же я устал переезжать с места на место. В кухонном шкафу нашлось достаточное количество консервов, так что мне даже не приходилось выходить на улицу. Немало времени я посвятил чтению справочников и записей Бобби, а также обыскал дом сверху донизу, стараясь ничего не нарушить. Я нашел тайник с поддельными удостоверениями личности и забрал их, зная, что Бобби наверняка купил их у кого-то, кому полностью доверял. Я также обнаружил чуть меньше шести тысяч долларов наличными, спрятанных в подвале в коробке из-под компьютера. Некоторое время я сидел и смотрел на деньги, испытывая неприятное чувство оттого, что их нашел, и еще более неприятное оттого, что я собирался с ними сделать.
У Бобби была мать. Месяц назад я узнал, где она живет, и передал ей известие о его смерти. Она была пьяна и швыряла в меня разные вещи, хотя не вполне ясно было, то ли такова была ее реакция на новость — они никогда не были особо близки, то ли она всегда вела себя так. Вероятно, деньги следовало бы отдать ей, но этому не суждено было случиться. Вполне возможно, что деньги эти имели не слишком чистое происхождение, и я искренне верил, что Бобби одобрил бы мое решение их забрать. В любом случае, поступить с ними я собирался именно так.
Несколько дней спустя я покинул дом, в одежде Бобби, которая более или менее мне подходила, и с небольшой сумкой в руках, где лежали деньги. Я также взял один из его ноутбуков — свой я некоторое время назад сдал в ломбард. На середине улицы я остановился и посмотрел на дом, думая, как долго он еще сможет простоять, пустой и безлюдный. Наверняка не одну неделю — пока идет оплата по счетам и пока что-нибудь в доме не взорвется или не загорится. Может быть, и намного дольше. Я подумал о том, сколько по всей стране таких комнат и домов, из которых исчезли люди, но машины продолжают работать, не требуя человеческого вмешательства.
Именно в таких местах я, как правило, и находил временное пристанище. Иногда я залезал в заначку Бобби, чтобы провести ночь в отеле в центре крупного города, из тех, где приходится поутру звонить портье, чтобы тебе напомнили, в каком штате ты находишься. Однако чаще я довольствовался тем, что удавалось найти: заколоченными досками мотелями за городской чертой, заброшенными конторами с посеревшими от пыли стеклами и вообще любыми зданиями, на которых висела табличка «Посторонним вход воспрещен», поскольку в таких местах эти слова обычно являлись единственным средством отпугнуть непрошеных гостей. Конечно, существовал определенный риск наткнуться на кого-то, кто любыми средствами стал бы защищать свою временную территорию, но, к счастью, я и сам был из таких, так что подобная перспектива не слишком меня беспокоила. Несколько раз мне и в самом деле пришлось столкнуться с конкурентами, но тех, у кого ничего нет, легко припугнуть, если сохранять самообладание и делать вид, что ты от них чем-то отличаешься. Просто удивительно, как много в нашей стране таких покинутых всеми мест.
