У Тома неожиданно возникло страстное желание оказаться где-нибудь в другом месте, как бы ни тяжело было туда добраться. Требовалось лишь приложить к этому все силы.
Он быстро выбрался и огляделся в поисках фонаря. А потом увидел следы на снегу и понял, что все-таки это был вовсе не медведь.
Глава
04
В восемь часов утра, в Северном Голливуде, офицер Стив Райан сидел в патрульной машине, ожидая, когда подойдет Крис Петерсон, который отправился через улицу за кофе. У офицера Петерсона это занимало некоторое время, поскольку он любил быстро перекусить на посту, о чем, как он думал, Райан не знал. Но через два года обычно узнаешь весьма немало о человеке, с которым приходится делить машину. У Криса подобный быстрый завтрак вошел в привычку в последние шесть недель, так как его жена увлеклась какой-то новомодной диетой, что означало, по сути, отсутствие в доме чего-либо съедобного вообще. Кое-как он выдерживал ее бесконечные рекомендации — это есть можно, это нельзя, и вообще нельзя много есть, хотя полицейскому на диете несладко, если учесть, что постоянно приходится выслушивать насмешки со стороны сослуживцев, особенно женщин. Так что если он и восполнял недостаток углеводов, перехватывая какой-нибудь пирожок перед сменой, — а в этом можно было не сомневаться, поскольку он всегда возвращался, глядя вдаль и вытирая липкие пальцы о брюки, к тому же с недавних пор он сам вызывался покупать по утрам кофе, хотя раньше его из машины было не выпихнуть, — то Райан не делал из этого особой проблемы. Он знал, как это бывает с женами.
Глядя из-под полуприкрытых век на падающие сквозь ветровое стекло лучи солнца, он втайне радовался лишним пяти минутам отдыха. Он чувствовал себя крайне уставшим, глаза покраснели, плечи болели. До трех часов ночи он разговаривал с Моникой. Тема разговора была все той же, и, как обычно, он завершился ничем. Дело было вовсе не в том, что ему не хотелось иметь детей — как раз очень даже хотелось. Дело было в том, что они безуспешно пытались сделать это уже в течение двух лет, с интервалом в месяц, и сам процесс постепенно переставал доставлять ему удовольствие. Как бы ты ни любил свою жену и какой бы привлекательной ты ее до сих пор ни считал, необходимость заниматься сексом во вполне определенное время, практически полностью воздерживаясь в течение остального месяца, в конечном счете превратилась для него в рутинную работу — а работа у него уже имелась и без этого. Да, особых успехов они так и не добились, но по крайней мере еще оставалась надежда, что препятствием является все же не грубая биология.
Он подружился с некоторыми из детективов — ни на чем особо не настаивая, просто слушая и пытаясь понять, чем именно они занимаются и о чем думают. Если его отцу так и не удалось подняться по служебной лестнице, это вовсе не означало, что подобное не удастся и ему. Случиться могло всякое, и он это знал. Достаточно было оказаться в нужном месте в нужное время, принять участие в аресте опасного преступника — и вдруг оказывается, что тебе уже больше не нужно торчать в машине, проверяя, не лезет ли кто в окно, или улаживая семейные ссоры (Райану хорошо были знакомы жены любых разновидностей, и о мужьях он тоже узнал немало), или гоняться по переулкам за пьяницами, в то время как их дружки с гоготом швыряют в тебя пустые бутылки.
Неожиданно ты становишься частью команды, и вполне можно рассчитывать, что жизнь вскоре станет не столь однообразной. Все зависело от собственного упорного труда и везения, и Райан не имел ничего против.
Больше всего изматывали ситуации, когда от его упорства ничего не зависело, когда о везении не было и речи, и это невозможно было объяснить тем, кто воспринимал мир таким, каким они хотели его видеть, а не таким, каким он был на самом деле. Моника очень расстраивалась, когда они говорили на эту тему, и он ее в том не винил — его и самого все это вгоняло в основательную депрессию. Он хотел стать отцом. Очень хотел. Он даже рассматривал вариант зачатия ребенка в пробирке — конечно, если у них хватит на это денег. Прошлой ночью он так и сказал, что, впрочем, мало чем помогло, поскольку потом разговор зашел о том, что вряд ли они смогут себе это позволить, и в итоге их вновь начал затягивать бурлящий водоворот отчаяния. Он сказал, что, возможно, смогут, если станут экономить, не будут несколько лет брать отпуск и у него будет своя команда. Она сказала — нет, не смогут. Он сказал — может быть, и да. Она сказала «нет» и расплакалась… И так продолжалось до тех пор, пока ему не стало больше нечего сказать, к тому же было уже три часа, никому из них не стало хоть сколько-нибудь легче, а ему действительно нужно было поспать.
Когда он уходил утром, она вела себя необычно тихо — возможно, просто упала духом. Он собирался чуть позже позвонить ей, убедиться, что все в порядке. Если, конечно, он когда-нибудь стронется с этого места. Что, черт возьми, Крис там так долго делает? За это время он сам успел бы сходить в «Денни» и съесть целый завтрак, включая жареную картошку и тосты.
Райан наклонился к пассажирскому сиденью и бросил взгляд на напарника, который стоял у прилавка, запихивая что-то себе в рот. Он улыбнулся и откинулся на спинку сиденья. Ладно, пусть человек поест. Рация пока что молчала. Впрочем, вряд ли в городе внезапно исчезли все преступники и его с напарником отправят по домам, не заплатив. Подобное было слишком маловероятно.
— Доброе утро, — послышался чей-то голос.
Райан повернулся и увидел стоявшего на тротуаре парня в зеленых военных брюках и серой жилетке. Солнце светило ему в затылок. Волосы были коротко подстрижены, и на загорелом лице выделялись маленькие круглые очки. Он ничем не отличался от тех, кого можно встретить на улице или на пляже, и уж тем более вряд ли можно было ожидать от него того, что он сделал после: достал из-за спины большой пистолет и дважды выстрелил Стиву Райану в голову.
Когда Нина добралась до места, дорога была перекрыта и уже собралась приличных размеров толпа — в основном штатских, но немало было и полицейских. Они стояли небольшими группами, злые и раздраженные, стараясь держаться поодаль от скамейки, на которой сидел высокий рыжеволосый полисмен, уставившись в тротуар. По обе стороны от него стояли еще два офицера, мужчина и женщина. Рука женщины лежала на его плече, а мужчина что-то говорил. Впрочем, вряд ли от этого патрульному Петерсону легче было примириться с фактом, что его напарника застрелили, пока он перекусывал в забегаловке напротив.
Остановив машину, Нина быстро перешла через дорогу, увидев, что Монро уже здесь и о чем-то громко разглагольствует. Двое полицейских подняли было руки при ее приближении, но она уже держала наготове удостоверение.
— Нина Бейнэм, — сказала она. — Бюро.
Иногда она говорила Бюро вместо ФБР, и порой ей помогало, когда она употребляла этот более разговорный термин, который они вполне могли бы употреблять и сами. Однако сегодня это слово однозначно не могло послужить пропуском. Весь вид полицейских говорил ей только одно: что, черт побери, ты тут делаешь?
Нина подумала о том же самом. Она подошла к Монро, который оторвался от беседы с двумя другими полицейскими, и быстро, без какого-либо вступления заговорил.
