Белун произнес вчерашнее заклинание, и, так же как вчера, серость в воздухе зала сгустилась, на мгновение превратилась в жабью трехголовую тень и, мелькнув в пространстве зала, вылетела в окно.
— Братья! Предлагаю устроить проверку! — предложил Алатыр. — Пусть каждый из нас предоставит все свое сознание для просмотра другим.
— Ишь чего захотел! — негромко, но сердито проворчал Добран. — А если я даже от себя кое-что прячу, это тоже на белый свет выставлять?! Я со Злыднем компанию не вожу, но себя раскрывать не буду.
— Не дело ты предлагаешь, Алатырушка, — ласково вставила Зарема. — У каждого из нас есть лабиринты, закрытые для других… А тот несчастный, который принес в себе Триглава, может и не догадываться об этом. Пусть лучше каждый себя проверит.
Чародеи один за другим стали покидать замок. Промедлила лишь Зарема, которую хозяин, обратившись только к ней на мысленном уровне, попросил задержаться. Остались также Филимон, Евдоха, Дар.
— Что скажешь? — спросил старый чародей.
— Скажу, что плохо, Белун. Не надо бы тебе покидать Поднебесье.
— А ты, Евдоха?
— Надо бы князю Владигору с Радигастом встретиться. В этой встрече многое может решиться. У Радигаста большой интерес к князю, он и сам об этом пока не знает.
— Встречу организовать не сложно, — с готовностью проговорил Филимон. — Слетаю к обоим, обговорим место, назначим день. Тайная должна быть встреча?
— Нет, не так… Владигору нужно попасть в плен.
Филимон недоверчиво покосился на пожилую ведунью, но промолчал. Он уже привык к странным предсказаниям Евдохи, в которые поначалу верится с трудом, но потом они сбываются обязательно.
— Что же, отцу добровольно в плен сдаваться? На такое он не пойдет, — обиженно сказал Дар.
— Отец твой и не через это уже проходил, — с грустной улыбкой успокоил его Белун. — А у меня, Зарема, просьба к тебе. На время отсутствия я решил замок убрать из Поднебесья вовсе. А потому приютишь Филимона? Не в дупле же ему жить?
— Могу и в дупле! — гордо ответил птицечеловек. — Я уж с вами ко всему привык.
— Кто ж тебя в дупле угостит ладанейским? — засмеялась Зарема. — Будешь одними дохлыми мышами питаться.
— Ну, если будет и ладанейское, тогда — благодарю за приглашение! — И Филимон шутливо поклонился.
Что для земной человеческой жизни год — мало ли, много? Старцу год — все равно что миг на убыстряющемся его пути к небытию. Отроку — длительный срок, конец которого он, торопясь, мечтает приблизить. Человеку же молодому единственный год порою всю жизнь выстраивает. И одни потом десятилетиями от такого года, как от доброго поля, собирают плоды, другие же — не могут расхлебать до гробовой доски заваренную недобрую кашу.
Князь Владигор не знал, сколько лет небесные боги отпустили Синегорью для спокойной жизни, и после победы над черными силами Зла у Дарсана спешил, ни одного дня не терял для утверждения Совести и Правды. Он словно чувствовал, что дней этих ему будет дано ой как немного! Но даже и он не знал, что отпущен ему срок всего лишь длиною в год.
Однако за этот год успел он произвести многие добрые перемены. Теперь уже не только в Ладоре, синегорской столице, но и в каждом селении правили выбранные народом старосты, правили по законам Совести и Правды, установленным мудрыми предками. И сама природа словно обрадовалась миру и согласию, царившим в княжестве Владигора: зимой выпало достаточно снега, вовремя кончились весенние заморозки, а летнее тепло так удачно перемежалось с обильными дождями, что жители собрали невиданный прежде урожай. Но что и вовсе было удивительно — в реках прибавилось рыбы, а в лесах хорошего пушного зверья.
В столице не было за последние месяцы ни воровства, ни больших обид. И в каждом доме ежедневно люди благодарили богов за то, что даровали они молодого мудрого князя, и молили их, чтобы подольше продлились столь счастливые дни.
И никто не догадывался, что новые невзгоды уже близки.
НОЧНЫЕ СТРАННОСТИ
Сын старосты Разномысла Млад поджидал невесту. По нескольку раз за день он взбирался по узким высоким ступеням деревянной винтовой лестницы на сторожевые башни, благо как раз ему и доверено было проверять городскую стражу. С башен хорошо просматривались ближние окрестности. Отодвинув очередного стражника с крепким копьем в руках, Млад сам вглядывался в дорогу, что прямой лентой шла из лесного края через луга, поле и, рассекая на две части застенье — новый город, который в последние годы вырос за городской стеной, — упиралась в городские ворота. Кто только не ехал к городу по этой дороге. Уже перед рассветом у ворот собирались местные крестьяне и рыбаки. Один вез на продажу курей, другой — мешки с мукой, третий — кузова с грибами, у четвертого в больших корзинах трепыхалась свежевыловленная рыба. Еще вели на продажу и убой коз, коров, приводили жеребцов на случку. У всякого было в городе свое дело. Вот и сновал народ по дороге туда и обратно.
Но Млад высматривал не одиночный возок, а большой богатый обоз из многих повозок, сопровождаемый стражей. Обозы тоже иногда появлялись на дороге, однако все они были из других краев, и Млад уже начал тревожиться. Договоренный срок подходил к концу, невеста же все не ехала. А ну как князь надумает охоту и прикажет Младу его сопровождать? Кто тогда встретит его Снежаночку? Невесту, как и собаку, другу не доверишь. Млад хоть и был юн, но уже знал, что такие поручения добром не кончаются. Вот он и проводил дни в смутной тревоге — охранял стены города, смотрел за порядком на улицах, чтоб по пьяному делу кто кого не обидел, да лазал постоянно то на одну, то на другую башню.
А в последнюю ночь с ним произошел случай, о котором он не знал, как и докладывать князю.
Как и положено, он стал обходить вместе с тремя стражниками город. Двое парней впереди несли факелы. Факелы едва освещали пустынные темные улицы, но Млад привык за год службы ходить и без света, потому что помнил каждую рытвину, — по три раза в ночь станешь обходить, так и запомнишь. Факелы же были больше нужны для порядка. Во-первых, чтоб жители не тревожились — видели, что не разбойники какие крадутся во тьме, а их же стражники.
Во-вторых, если кто подгуляет, как его узнаешь без факела, поднесенного к лицу?
В эту ночь происшествий не было. Млад спокойно обошел город, отпустил сопровождавших парней поспать и вдруг в лунном свете увидел летящую со сторожевой башни стрелу. Эта стрела была нацелена прямо в окно княжьего терема, и Млад вздрогнул — в то же мгновение должно было со звоном и треском обрушиться дорогое заморское стекло, которое недавно доставили для княжеского терема. Но звона не произошло. Стало быть, еще того хуже — окно открыто. А что могла наделать эта стрела, если князь стоял в тот миг у окна, — Млад не хотел и думать.
Он рванулся к башне, чтобы не дать уйти стрелявшему. Перепрыгивая через несколько ступеней, взлетел по винтовой лестнице и увидел закадычного друга Якуна, растянувшего рот в глупейшей улыбке.
