— Из Мексики-то? — переспросила Валентина Игнатьевна и, как сказали бы раньше, едва не прикусила язык. Хотя, какие уж теперь тайны. — Вчера звонила.
— Ну, слава Богу! — сказал человек с облегчением. — Значит, с ними пока все в порядке! Своего телефона я вам оставить не могу, но я тоже вам буду звонить, если что. Меня зовут Николай… Николай Алексеевич. Спасибо, Валентина Игнатьевна, вы своей дочери сейчас очень помогли!
Она хотела спросить, за что ж спасибо, но он уже был в дверях, и она вдруг всхлипнула.
— Если бы вы знали, сколько я из-за нее пережила! Вы не представляете, ее однажды бандиты выкрали. С виду приличные молодые люди, попросили выйти на площадку и увезли, в чем была. Ну хорошо, она объяснила, что это по ошибке. Потом даже назад привезли и ничего дурного не сделали. Но репутация! — Валентина Игнатьевна, может быть, впервые в жизни доверяла свои семейные тайны незнакомому мужчине, но она чувствовала — он поймет. — Вы представляете, как это может отразиться на репутации молодой девушки! А потом начались эти тайны. Как можно уволиться с работы и одновременно купить квартиру, да еще в центре! На какие шиши? Ясно, что не за одни красивые глазки. Или в эту весну — приходит и говорит: «Мама, я вам с Леной купила путевки в Турцию». Прямо так и сказала. Мы были в Анталии целых десять дней. — Валентина Игнатьевна подтвердила это с гордостью, потому что на ее учительскую зарплату даже путевку в местный Дом отдыха купить невозможно. — Условия, конечно, изумительные, но я даже не стала спрашивать, на какие шиши? И вот — расплата. На днях приехала, вся издерганная. Говорит: «Мамочка, прощай, на сколько уезжаю, пока не знаю». Я ей: «Сними хотя бы пальто, посиди минутку, я чайник поставлю». А она поцеловала — и бегом. Сразу в машину и на самолет.
Она спохватилась, что держит человека в дверях, смутилась, снова всхлипнула, улыбнулась и махнула рукой:
— Извините меня, Николай Алексеевич, я хоть выговорилась.
* * *
Хорошо, что стиральная машина выключается автоматически. Хотя и старая, куплена при рождении Любы, но тянет свою лямку исправно. Валентина Игнатьевна совсем забыла про стирку из-за гостя.
С минуты на минуту должна была прийти Леночка, и Валентина Игнатьевна пошла на кухню, чтобы подогреть ей суп. Лишь два дня в неделю они и могут вот так пообедать вместе. О том, что будет, когда Леночка переедет к своему доценту, мать даже и не загадывала. Доцент, в отличие от хирурга Барханова, навещал их часто, и на днях попросил руки ее дочери. Так прямо и выразился:
— Уважаемая Валентина Игнатьевна, я прошу у вас руки вашей дочери и постараюсь сделать все, чтобы она была счастлива.
А Валентина Игнатьевна, чинно кивнув в ответ, произнесла:
— Лена, а что скажешь ты? Ты согласна на вступление в брак? Но та, дурочка, не выдержала сценарий и вместо достойного рассудительного ответа взяла да брякнула:
— Мамочка, мы уже заявление подали!
Валентина Игнатьевна, естественно, сдержалась, не стала выговаривать им насчет того, что сначала все-таки положено спросить мать, а уж потом заявление…
Суп уже согрелся, и Валентина Игнатьевна решила закончить стирку, раз уж Леночка задерживалась.
Она заторопилась включила машину на отжим, но снова раздался звонок в дверь.
«Неужели Николай Алексеевич что оставил?» — подумала она и, не спрашивая, открыла дверь. На площадке стояли трое незнакомых парней. Первый, постарше, ни слова не говоря, сразу ее отпихнул, вошел в прихожую, за ним двое других.
— Где она? — спросил первый.
Валентина Игнатьевна с нахалами обращаться умела. Мало ли каких она повидала старшеклассников! Поэтому строго сказала:
— Для начала нужно поздороваться, молодые люди. И позвольте спросить, что вам нужно в моей квартире?
— Мать, что ли? — спросил один из более молодых того, что постарше, словно о посторонней.
— Она, — согласился старший.
— Дочь твоя, спрашиваем где?
— Я вам еще раз напоминаю о вежливости. Дочь сейчас на работе, в школе. Если желаете, можете убедиться сами. Школа находится рядом, через три дома.
Валентина Игнатьевна не могла объяснить, почему у нее вырвались именно эти фразы. Она уже хорошо поняла, о какой дочери идет речь. И все же надеялась потянуть время, направить их по ложному следу. Лишь бы они вышли на лестницу, чтобы она закрыла на замок дверь, позвонила в школу и вызвала милицию.
Но неприятная троица на уловку не поддалась.
— Кончай базар, бабка. Нам твоя младшая писюха, как зайцу стоп-сигнал. Жить хочешь? Ответь: жить хочешь?
Старший приблизился вплотную, навис над ней и встряхнул за плечи так, что зубы у Валентины Игнатьевны лязгнули.
— Хочу, — неуверенно проговорила она.
— Во! Правильные слова, — смягчился старший. — Давай адрес, телефон своей старшей и живи спокойно. Только Гаврилу нам не крути, у нас время поджимает.
— Вы спрашиваете про старшую дочь? — Валентина Игнатьевна, как могла, изобразила удивление. — Но она со мной не живет. Разве вы не знаете?
— Ну дает, чего ей с тобой-то жить!, — загоготал один из молодых. — Она ж не эта, не курочка. Она с мужиком живет.
— Кончай! — одернул его старший и снова повернулся к Валентине Игнатьевна. — Мы вам, бабушка, ясно сказали: жить хотите, давайте скорей адрес. Неохота же вас уродовать, а придется. Все равно, что нужно, из вас вытрясем.
Валентина Игнатьевна старательно отводила глаза от бумажки с телефонным номером, лежавшей на столе. Только бы они не обратили на нее внимания! И еще она молилась про себя, чтобы Леночка не торопилась из школы домой, чтобы не коснулась ее та беда, которая вот-вот могла начаться.
Но молитвы ее были не услышаны или не поняты, потому что как раз в эту секунду в дверь и позвонили. Так звонить могла только Леночка.
— Кто это? — спросил ее старший.
— Из жилконторы должна прийти комиссия, — исхитрилась она, подумав, что, может быть, незваные гости испугаются этой самой комиссии.
— Так. Меня назовешь племянником, это — мои друзья. Поняла, бабушка? — сразу сориентировался старший. — Поднимешь ор — всех порежем!
Она согласно кивнула головой.
Старший пошел открывать дверь и по тому, как у него расслабилась напрягшаяся было спина, Валентина Игнатьевна догадалась, что пришла Леночка.
— Смотрите, кто пришел?! — прогоготал старший бандит, грубо схватил ее за руку, быстро втянул в прихожую и втолкнул в комнату.
— Младшенькая появилась! Нам адресок твоей сестренки нужен. Или телефончик. Ты-то уж их помнишь?
— Я же сказала, у нас нет ни адреса Любы, ни телефона. Домашний ее вы и так знаете, а других — нет, — Валентина Игнатьевна проговорила это намеренно твердо, чтобы Леночка поняла, что сестре угрожает опасность.
