Из полумрака появился официант, он шел мелкими ровными шажками, словно катился на тележке. Он величаво подал меню и удалился. Боголюбов машинально полистал. «Утиные яйца с имбирем… салат из медузы… свинина с вишневым вкусом… филе судака в виде радуги…» Бред какой-то.
— С точки зрения энергетики здесь спокойно, — заметил Плюгавый. — Очень подходит для деловых переговоров. Рекомендую выбрать утку по-пекински. Наша задача — сосредоточиться и умело распорядиться средствами. Что закажешь?
— Я не хочу есть, — буркнул Боголюбов.
— Я угощаю, — сообщил Плюгавый. — Так что неразумно отказываться, знаешь ли, коллега.
— Какой я вам коллега? — вспылил Боголюбов.
— Тише. Китайцы — превосходные шпионы.
Боголюбов никогда не мог понять, когда его шеф говорит серьезно, а когда нет… О господи! Неужели он назвал его шефом, этого мерзавца?! Пусть про себя, пусть безотчетно, но ведь назвал же. Тем более что безотчетно, значит, искренне, значит, на самом деле, значит, в глубине души он считает именно так… Какой ужас… Что же делать…
— Да ты дрожишь весь, — заметил Плюгавый. — Еще простудишься, не дай бог. Нам это, приятель, совершенно ни к чему. Выпьешь чаю? — Не слушая больше возражений, он подозвал официанта.
Спустя пять минут тот принес чайник «Черного дракона», разлил по двум чашкам и сказал на чистом русском языке:
— Здесь на пять — шесть чашек.
Боголюбов сделал глоток зеленого чая и не почувствовал никакого вкуса, только что-то горячее, почти обжигающее. Ему было все равно.
— Десерт бесплатно, — пропищал китаеза, не забывая кланяться, и поставил на стол блюдо, на котором лежала горка яблочных кубиков под золотой вуалью карамели.
Боголюбов машинально взял один, но Плюгавый хлопнул его по руке и засмеялся:
— Учись уважать чужую культуру. Это делается не так, вот смотри… — Палочкой он ловко наколол ломтик, сперва опустил в пиалу с водой, потом положил себе на язык. И даже зажмурился от удовольствия.
«Черт его знает, — подумал Боголюбов, следуя его примеру, — может, и в самом деле китайцы не такие уж придурки… Вон, говорят, порох первыми придумали. А без пороха в нашем деле никак… Ну и валили бы в свой Китай и там рестораны свои паршивые открывали!» — вдруг ожесточился он.
Боголюбов вспомнил о пристрастии Шаповал к узбекской кухне. Как знать, а вдруг и у их вождя, стального, титанового Николая Хромова, тоже есть какая-нибудь маленькая слабость, вдруг он, допустим, любит китайскую еду?! Нет-нет, это невозможно! Просто Шаповал детство в Ташкенте провела, ну что поделаешь, с кем не случается, может, ее родители восстанавливали город после землетрясения, потом остались, вот она там и родилась. А он, например, Боголюбов, в детстве скарлатиной переболел, тоже путешествие в некотором роде. Путешествовать вообще — это хорошо. «Эх, — размечтался Боголюбов, — вот если бы мир был так устроен, чтобы все его чудесные уголки и удивительные края сохранились, но только в них бы жили исключительно русские люди, — это было бы здорово! Путешествовать полезно, это заставляет работать воображение, в сущности, все остальные способы жизни — лишь разочарование и усталость. С другой стороны, любое путешествие ведет от жизни к смерти, от начала к концу, к отправной точке своего пути… Это как сходить в кино на удивительный фильм, который захватит тебя всего, со всеми потрохами, а потом выйти на улицу и снова попасть все в тот же постылый мир…»
— Эй, любезный, — чуть повысил голос Плюгавый. — Я, пожалуй, закажу еще «Весенние» трубочки с начинкой из свинины, грибов и овощей.
Спустя четверть часа, прошедшего в полном молчании, только Плюгавый не переставал чавкать, ему принесли огромное блюдо крошечных рулетиков.
Плюгавый засунул себе в пасть сразу три штуки и отрекомендовал:
— Во рту тают.
Стоящий наготове, словно услужливый адъютант, официант-китаец проронил:
— Еще рекомендую тосты с крабами и кунжутным семенем.
— Молодому человеку порекомендуйте, — посоветовал Плюгавый с набитым ртом. — А то чахнет на глазах.
Официант понял совет буквально и вскоре приволок тосты.
Боголюбов, прислушавшись к себе, с ужасом почувствовал, что единственной чашкой чая и яблочным кубиком разжег нешуточный аппетит. Ну что ж, контора платит, говорите? А пропади все пропадом! И он принялся за тосты.
Кроме них в ресторане было еще трое молчаливых азиатов за одним столиком, а также дюжий русский мужик, уже хорошо набравшийся и все норовивший рассказать китайцам какой-то анекдот. Начало его он забыл и требовал, чтобы ему напомнили.
— Как интересно, — сказал Плюгавый, вытирая рот салфеткой, — мир устроен. Русского человека постоянно тянет к культурному общению. Оно помогает ему набраться ума, энергии, положительных эмоций… Ну или, на худой конец, просто набраться.
— Что вы хотите от меня на этот раз? — глухо спросил Боголюбов.
Плюгавый, не торопясь, со вкусом закурил и сказал:
— Я тут в провинции был недавно, в Ставрополе. Вроде как по обмену опытом. Ну неважно. Так вот, возвращаюсь уже назад, поездом, приезжаю на вокзал, там все как обычно, разумеется. Поезда отходят, приходят, народ спешит свои места занять, кого-то провожают, встречают, охи, ахи, в общем, вокзал — он и в Ставрополе вокзал. Из громкоговорителя все время что-то раздается: электричка такая-то с такого пути… поезд такой-то с такого-то перрона. И так без продыху, у дикторши, кажется, язык без костей был.
Но тут вдруг она притихла, на вокзале все тоже насторожились, ждут, что будет, понимают, что какая-то важная информация готовится. Может, потерялся ребенок или еще чего. И наконец раздается долгожданный голос: «Внимание, делегация, приехавшая из Голландии, подойдите к главному входу в вокзал! Повторяю, делегация, приехавшая из Голландии, подойдите к главному входу в вокзал». И все только по-русски. Так она повторяла четверть часа через каждые две минуты. На последнем ее разе микрофон, видимо, не отключился и послышался еще один голос: «Маша, да ты зачем так надрываешься, они все равно тебя не поняли, они же голландцы! Нужно по-другому, дай я скажу». Дальше эта тетка, видно, наклоняется к микрофону и очень медленно и раздельно говорит: «Вни-ма-ни-е, де-ле-га-ци-я, при-е-хав-ша-я из Гол-лан-ди-и…»
Вот так-то, Алексей, — резюмировал Плюгавый, затягиваясь сигаретой. — А ты — русские, русские. Да что русские?! Ну что русские?! Такие же, как все. Есть гении, есть выдающиеся люди, а есть полные придурки.
— Итак, чего вам нужно?
— Ты должен будешь прийти, куда я тебе скажу, и прочесть заранее подготовленное заявление. Видишь, я ничего от тебя не скрываю, не лукавлю: текст будет подготовлен заранее, и что там будет, ты узнаешь лишь в последний момент.
— Я могу отказаться? — осведомился Боголюбов равнодушным голосом, словно речь шла о необязательном обмене карты в покере.
