— Она сама водила машину или был водитель?
— Сама водила.
— А вы часто здесь бывали?
— Достаточно часто, чтобы примелькаться охране. На самом деле в тот вечер я совсем не собирался приезжать. О том, что у нее назначена встреча, я не имел понятия. Мне срочно понадобилось согласовать несколько вопросов. Настолько срочно, что до утра ждать было нельзя. Я звонил раз десять и понял, что это бесполезно: она опять взялась за свои цветы во дворе, а сотовый наверняка оставила в доме. Пришлось ехать.
Они дошли практически до веранды. Справа от дома, совсем близко к нему, располагалась беседка, в которой обнаружили тело Герасимовой. Это была круглая конструкция, примерно метра три в диаметре, со стеклянной куполообразной крышей и высокими, до самой крыши, окнами. Дверь, тоже стеклянная, была опечатана, но это, естественно, не мешало разглядывать внутренности а-ля оранжереи. Внутри на полках и подставках — горшки с самыми разнообразными цветами, две скамьи, на цементном полу еще виднелся меловой контур тела. Денис поискал взглядом и под левой скамьей заметил ящик с совками, тяпками и прочим инструментом. Действительно миниатюрным, но вполне железным и крепким — таким отбиваться можно и даже удобнее, чем, скажем, полномерной лопатой.
Рядом с беседкой — целый штабель гранитных обрезков, каждый с ладонь размером. Отсюда, очевидно, и было взято орудие убийства.
— Она хотела устроить какие-то клумбы с подогревом, — сказал Магницкий. — А из этих камней должны были выложить бортики, чтобы землю не смывало дождями и при поливе.
— Вы обнаружили ее в 19.35, правильно? — спросил Денис.
— На самом деле время достаточно приблизительное. В 19.28 я проехал через внешние ворота, и это было зафиксировано на проходной, сам я на часы даже не посмотрел. А потом уж милиция прикинула, сколько я ехал и шел. Отсюда и получилось 19.35. Да, и еще из того, в 19.39 я нажал сигнал тревоги на пульте в доме, и сюда примчались охранники. — Магницкий не стал задерживаться около беседки. — Я сразу понял, что она мертва, но проверил пульс. Его не было. — Он поднялся на крыльцо и отпер дверь. — Зайдете внутрь?
Денис минуту помедлил. Он отступил на несколько шагов, так чтобы видеть только дверь беседки, но не видеть, что внутри. Слева и справа от него на расстоянии чуть меньше вытянутой руки была очень плотная живая изгородь из аккуратно квадрированных кустов сирени высотой в человеческий рост. Продраться через такое и не оставить клочьями на ветках половину куртки — нереально, да и шум-треск наверняка приличный. Перепрыгнуть? Надо быть ниндзя. Если Черный Человек напал на Пухову в этом месте, следовательно, он крался за ней от самой калитки. А когда она вырвалась, то побежала прямо вперед… Прямо впереди начинались рыхлые клумбы вдоль стены дома, а за ними — натуральный пустырь с чахлой травкой вплоть до забора, ограничивающего участок с тыла.
— Так вы идете? — окликнул Магницкий.
Денис поднялся на веранду и вслед за спутником вошел в дом. Он был двухэтажный, некрасивый, без всяких претензий на архитектурный модерн, но очень основательный. В широкой и короткой прихожей Магницкий показал Денису на укрепленный на стене пульт:
— Вот, видите, кнопка тревоги. У охранников там загорается соответствующая лампочка, они прыгают на машину и с оружием прибывают по вызову. Уже они звонили в милицию, «скорую» и прочее, я был несколько… растерян. Они же до приезда милиции осмотрели дом и участок, думали, видимо, поймать преступника. Она… тело было, кажется, еще теплым, вот они и предположили, что убийца не мог далеко уйти.
На столике под большим зеркалом лежало черное женское пальто.
— Это ее, — пояснил Магницкий. — Она не отличалась патологической аккуратностью, входя, не тратила времени на развешивание пальто на плечиках и прочие глупые ритуалы, могла бросить в кресло, на диван, накинуть на дверь, если промокло. Развесить можно было и потом, первым делом она всегда варила себе чашку кофе и, сколь бы занята ни была, выпивала ее с сигаретой, а потом уже все остальное. Когда я в тот вечер вошел в дом, пальто лежало на этом самом месте. А аккуратисты из милиции хоть и осмотрели тут все, но все оставили на своих местах.
За широкой прихожей следовала большая и очень уютная гостиная: удобные большие ярко-желтые кресла, диван, тяжелые желтые шторы, на маленьких столиках по углам стояли большие пузатые вазы с сухими букетами, на кремовых стенах висели акварели и несколько фотографий, на рояле — ваза с увядшими хризантемами. Денис какое-то время не мог понять, чего не хватает? Телевизора! Ни телевизора, ни музыкального центра, ни видеомагнитофона здесь не было.
Вторая дверь из гостиной вела в коридорчик: еще две двери, левая — в кабинет, правая — на кухню и лестницу на второй этаж. Магницкий направился в кабинет, и Денис хвостиком последовал за ним. Кабинет был скорее библиотекой. Книги занимали все стены от пола до потолка, но у окна стоял и внушительных размеров письменный стол. В комнате царил полумрак, хотя шторы не были задернуты. Вплотную к окну росла молодая сосна. Она практически закрывала свет, и ветки, раскачиваясь на ветру, противно скребли по стеклу, но, очевидно, вид на пустырь и бетонный забор были уж очень безрадостными, и Герасимова предпочитала мириться с темнотой и неприятными звуками.
Магницкий отыскал нужные ему бумаги и с тревогой воззрился на висевший на стене термометр:
— Всего двенадцать. Как бы книги не испортились. — Он потрогал батарею и попросил: — Давайте быстренько проверим, все ли окна закрыты.
Они обошли дом, проверили все окна, закрыли пару форточек, но Магницкий на этом не успокоился, он потащился на кухню, оттуда спустился в подвал и стал регулировать газовый котел:
— Когда дом стоит пустой, температура поддерживается на минимуме — пятнадцать-шестнадцать градусов, при необходимости можно очень быстро все прогреть, но сейчас мы сделаем только чуть-чуть теплее, чтобы уменьшить сырость.
Денис осмотрелся на кухне. Просторно, ничего лишнего: плита, мойка, холодильник, стол. На столе чистая чашка и чистая пепельница, на плите — полная турка с недоваренным или невыпитым кофе. Скорее, недоваренным, иначе на стенках остались бы следы от поднимавшейся пенки. Видимо, перед смертью Герасимова варила себе кофе. Денис почувствовал, что и сам бы сейчас с удовольствием выпил чашечку, чтобы собраться с мыслями. Он понимал, что другой возможности обследовать дом у него не будет. Все, что нужно выяснить, нужно выяснить немедленно. Но если бы он знал, что нужно!
Пухова утверждает, что в доме не была. Настоящий убийца, напротив, мог здесь побывать. Но дело даже не в том, был он в доме или не был, надо для начала понять, за что он убил Герасимову? Не за любовь же к цветам и нелюбовь к телевизорам?!
— Михаил Моисеевич, а в котором часу вы начали звонить Герасимовой в тот вечер? — спросил Денис.
— Около семи, точнее не скажу. Мы разговаривали в Думе часа в четыре, потом я уехал, но она говорила, что после шести будет на даче, поэтому звонить я начал сюда, когда не смог дозвониться на сотовый. А поехал потому, что был на этом конце Москвы в Выхине…
