«Пациент скорее жив, чем мертв, нет, пациент скорее мертв, чем жив», — вспомнилось Насте. К месту. Удачно.
— «Скорую» вызывал? — Настя взяла в руки себя и ситуацию.
— Нет. Сейчас вызову, — трубка судорожно захрипела, — перезвоню сразу, — только и услышала Настя.
Молчание, ночная тишина и ситуация заставили Настю думать. Кому звонить? Игорю? Като? Самвелу? В милицию? Озарение нанизалось на вопросы. Вот оно — никуда. Никуда не звонить. Ехать. Спасать. Телефон тренькнул.
— Далеко это? — закричала Настя. — Как проехать? Буду через двадцать минут! Никуда не звони!
— Ладно, — согласилась трубка, — тем более что их нашли бы не раньше, чем утром.
— Нет, — снова закричала Настя, — врача надо. Но частным порядком. Звони, у вас в конторе такие есть. Я знаю. Звони, пусть выезжают немедленно.
Марка надо спасти. От тюрьмы, от сумы и от болезней. Никакого расследования не будет. Несчастный случай. Марк не был за рулем. Точно. Марк не был за рулем. Виновата девица. У Като не хватит связей его отмазать. У деда хватит. Все. Весы настроены.
Детектив встретил Настю у шоссе, и их машины свернули в лесок. Они проехали метров двести и синхронно хлопнули дверями у места аварии.
— Я ехал следом. Но не так быстро, — виновато объяснил провинившийся агент.
Настя остолбенело смотрела на разбитую машину и видела, как счастье быстро протекает между пальцев. Судя по тому, как их выбросило, за рулем действительно сидела девица. Марк тихо стонал. Запах леса перебивало острым пьяным духом.
— Давай подтащим Марка к машине, — потребовала Настя.
— Его лучше не трогать, — вяло засопротивлялся агент. Он просто не знал, что Настя борется. Не на жизнь, а на смерть. За мечту.
— Подтянем сюда, и езжай встреть врача, — Настя командовала зло и сухо. Дедушкина внучка.
«Москвич» детектива отправился на шоссе. Настя что есть силы придвинула Марка поближе. Он был бессознательный и тяжелый. Она взяла его за руки и многократно приложила их к рулю. Расследования не будет. Но на всякий случай… Главное, чтобы Марк потом ничего не вспомнил. Кто ехал, куда ехал. Главное, чтобы это забылось. Жаль, что деду так дорого обойдется законный несчастный случай… Настя улыбнулась: «Ничего. Зато этим ментовским ищейкам ничего платить не придется».
Приехавший врач зафиксировал смерть девушки. Настя хмыкнула: «Для этого не нужно было так долго учиться в институте». Она чувствовала себя умной.
— Марк должен выжить, — заявила она.
— Выживет. Нога сильно повреждена. Может, голова. Что хуже. Надо в больницу. Кровь теряет.
— Вот вы и отвезете. Я сейчас позвоню.
Она позвонила Като и сказала, что Марк попал в аварию. Нет, она сказала, что Марк убил девицу и умирает. Что-то в этом духе. Срочно нужен был Андрей. Но это были ее, Като, проблемы. К утру в больнице Марк пришел в сознание. Он ничего не помнил. «Правду» ему, кажется, сказал Андрей. Или Като. Какая разница? Настя предложила помощь. На своих простых условиях. Мечта сбывалась. Като не раздумывая согласилась. Настя в рыданиях кинулась к деду. Ему цена Настиного счастья показалась слишком большой. Но помог. И немудрено, что возненавидел Марка. Сразу и бесповоротно. Но не до такой же степени. Сначала купил — потом продал. Ужас. И из него не выбраться никак.
Свадьба — это вторая осознанная ошибка. Платье, наверное, было слишком белым, и бриллиантов на нем было тоже слишком. Для загса и для Марка. Первая брачная ночь была отложена по причине отсутствия жениха. Когда Марк принес в дом щенка боксера, Настя поняла, что испортила ему жизнь. Она сама была во всем виновата. Иногда хотелось признаться. Марк страшно кричал по ночам. Было стыдно и хотелось признаться. Но Настя боялась, что ее будут ругать. А может, и презирать. Ну кому этого хочется? Она представляла себе холодные глаза деда и плакала. Выхода не было. Мечта треснула. Осталась надежда, что время вылечит. Все перемелется. Перетрется. А когда-нибудь потом, окруженные детьми, они с Марком весело посмеются над ее проделкой в лесу.
Настя посчитала за лучшее слегка закрыть глаза на Марковы похождения. Животные сами знают, как им лечиться. Марк уважал ее за мужество и повысил в чине, она получила первое офицерское звание — «гвардии лейтенант». Себя он считал самураем. Игрался, пытался сторговаться с Богом. Сомнительные сделки, сомнительные люди, сомнительные деньги… Партнеров часто убивали, Марк под раздачу не успевал. Судьба была к нему милостива.
Иногда Настя хотела искупить вину. Не знала как. Потом решила, что вина придуманная. Ею же. И Марк сам виноват. Хотелось быть доброй и честной. Нужной и великодушной. Кому-нибудь помочь. Лучше — мужчине. Без мужчины все бессмысленно. Да, помочь. Потому что все-таки искупить.
Молчаливый талант Андрея ее покорил. А влюблялась она в него тихо, методично и плавно. Лучшей подругой стала Лиза. Лиза недоумевала:
— То, что Марка нужно заменить, — совершенно правильно, но почему на нищего? У тебя что, женихов мало?
Женихами считались все, кто улыбался, здоровался и целовал ручки. Возраст не учитывался. Хотелось ориентироваться на социальное положение. В крайнем случае — на деньги.
— Он — другой, — упрямо твердила Настя. — Если я в него влюблюсь, то моя жизнь изменится.
— Изменится, — соглашалась Лиза, — в худшую сторону. Найди себе человека нашего круга и успокойся. Что за страсть быть переходящим красным знаменем?
— Правильно, я хочу быть с Андреем и немножко хочу, чтобы Марк понял, как меня недооценил, — честность возвращалась к Насте стремительно. Даже быстрее, чем хотелось бы. — Ну и опять же, Марк с Като, я с Андреем. Согласись — изюминка.
— Может, тебе работать куда пойти? — презрительно улыбнулась Лиза.
Настя обиделась, на Лизкином языке эта фраза означала: «пойди проверь мозги».
— А что, это мысль. Санитаркой в отделение, — сказала Настя, и подружки дружно засмеялись.
— Попробуй помириться с Марком. Наладить отношения. Ребенка там… — посоветовала Лиза.
Марк от ребенка отказался. Настя купила Гастрита. И плакала по ночам. Гастрит облизывал ее мокрое лицо. Шер недовольно рычал. Это мало напоминало семейную идиллию. Снова хотелось счастья.
Андрей женился, не дождавшись любви. Он стал старым и замкнутым. Он работал. Чужая жизнь — большая ответственность. Настя бы этого не вынесла. Его жена плохо готовила. Плохо жила и стремилась к лучшему. Андрей виделся сильным. Он и был таким. Настина любовь оказалась ему не нужной. Как когда-то Марку. Только к чему сравнивать? Это — совсем другое. Она повзрослела. А сражаться с Катями просто вошло в привычку. В плоть и кровь.
Марк становился неуправляемым. Слишком веселым, слишком злым. Всего — слишком. У него в карманах Настя находила таблетки. Номера телефонов. Презервативы. Марк упорно не хотел размножаться. Ему понравилось быть разрушителем. Он убил Настину мечту, под трупом которой иногда теплилась любовь. Настя попыталась сказать Марку об этом.
