Вадим исчез, Ирина же быстро сбросила сапожки, поставила их в шкаф и нырнула под одеяло. После ночной вылазки она чувствовала себя разбитой, и меньше всего ей хотелось заниматься на рассвете любовью с человеком, который играл роль ее благоверного. Хотя в постели Вадим был так горяч и темпераментен…
Запретив себе думать об этом, Ирина сосредоточила все мысли на том, что он – один из «них». То есть из врагов. Ее врагов.
Посему она притворилась спящей, когда Вадим минут пять спустя вошел в спальню, держа в руках серебряный поднос с двумя фарфоровыми пиалами, заполненными мороженым.
Убедившись, что Ирина спит, он осторожно поставил поднос на стол, чмокнул «жену» в щеку, потоптался около кровати, поправил одеяло, а затем, прихватив поднос, погасил свет и вышел.
Ирина почти сразу же, несмотря на пережитое и связанный с этим стресс, а, может быть, именно поэтому, провалилась в глубокий сон. В себя она пришла оттого, что кто-то теребил ее за плечо.
Открыв глаза, она заметила Людочку – девочка, смеясь, сидела у нее на кровати. А потом полезла под одеяло. Ирина подхватила Людочку, которая залилась счастливым, беззаботным смехом. Женщина же не могла не думать о том, что родителей этого очаровательного ребенка, сущего ангелочка, в живых, вероятнее всего, уже не было.
– А ты теперь будешь моей мамочкой? – спросила Людочка, обнимая Ирину за шею, и та, поцеловав ее в нос, ответила:
– Конечно! Обещаю тебе, что буду!
– И ты никогда меня не бросишь? – спросила вдруг серьезно девочка, и Ирина столь же серьезно пообещала:
– Клянусь тебе, что никогда!
– Никогда-никогда? – спросила Людочка, закусив губу. И Ирина подтвердила:
– Никогда-никогда!
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Вадима. Он скорчил страшную, но в то же время смешную рожу, и Людочка, притворно визжа от страха, в действительности же хохоча, снова полезла под одеяло.
Вадим ввалился в комнату и спросил грозным тоном:
– А где тут маленькая девочка Людочка? Я ведь ее нутром чую! Потому что хочу ее найти и съесть!
Из-под одеяла донеслось хихиканье. Вадим, вошедший в роль то ли сказочного великана, то ли Кощея Бессмертного, стал рыскать по комнате, разыскивая Людочку. Она, приоткинув одеяло, наблюдала за этими поисками, затаив дыхание.
– Здесь ее нет! – заявил Вадим, заглядывая в стенной шкаф. – И здесь тоже! – Он посмотрел в ванную. – А, я понимаю, где она спряталась!
И он полез под кровать. Ирина села, поджав ноги, наблюдая за этим веселым действом. Однако на сердце у нее было тяжело и тоскливо. Ведь из Вадима получился бы великолепный отец, а из Людочки – чудесная дочка. Беда была только в том, что Вадим не был ее мужем. А Людочка – дочерью. И все в этом особняке, любой момент, даже самый непринужденный и веселый, был, вероятнее всего, частью кошмарного сценария.
– Так где же она? Чую, чую я ее дух! Вот она где! – прорычал Вадим и двинулся прочь от кровати к шторам. А потом вдруг развернулся и кинулся обратно к кровати, откинул одеяло – и его взору открылась визжащая от ужаса и радости Людочка.
Он подхватил ее на руки, подбросил вверх, и Людочка захохотала. Даже Ирина, обуреваемая тяжелыми мыслями, не смогла сдержать улыбки. Все же не такой плохой человек этот Вадим…
Она вдруг снова подумала о том, как они занимались любовью. А потом вспомнила постыдные кадры с мобильного Калерии Афанасьевны.
Да, не такой уж и плохой. Но далеко и не хороший. Он работал на «них». И разыгрывал перед ней добродушного отца, который возится с дочуркой. А ведь Людочка его дочерью в действительности не являлась.
Видимо, привлеченная визгом, смехом и рычанием, в спальню заглянула экономка. У нее даже челюсть отвисла, когда она увидела, как Вадим подбрасывает к потолку Людочку, а Ирина с блаженной улыбкой наблюдает за происходящим.
И вдруг наваждение исчезло, мгновения беззаботного веселья закончились. Ирина заметила суровый взгляд Калерии, под которым Вадим сник и, поставив Людочку на ковер, поцеловал ее в лоб.
– Еще, еще! Я хочу еще! – кричала девочка, подпрыгивая и размахивая руками. – Пожалуйста, еще, папочка!
Она назвала Вадима «папочкой», отметила Ирина. Интересно, помнит ли она своего настоящего отца? И, что важнее, вспомнит ли, если вернется к нему? Хотя относительно этого Ирина сомневалась…
Экономка кашлянула и протянула:
– Прошу прощения, что мешаю, однако вам, Вадим Алексеевич, звонят. С работы! Это очень важно!
По ее тону Ирина поняла, что звонок был не с мифической работы в нефтегазовом концерне, а от «них», настоящих хозяев Вадима. «Муж» сорвался с места и, извинившись, исчез.
Ирина многое бы дала, чтобы узнать, о чем будет идти речь во время этого телефонного разговора. Она осталась сидеть на кровати, чувствуя на себе тяжелый взгляд Калерии Афанасьевны.
– Почему ты ведешь себя неподобающим образом? – грозно спросила она у Людочки, и девочка сразу съежилась. Ирина похлопала по одеялу рядом с собой, Людочка тотчас забралась к ней на кровать. Женщина положила руку на плечо девочки и сказала:
– Все же мать Людочки я, не так ли? Так мне и решать, что является для нее подобающим, а что неподобающим поведением. Или вы со мной не согласны?
Она взглянула прямо в глаза экономке, которая, скривившись, пробормотала:
– Разумеется, Ирина Владимировна. Просто девочка никогда себя так раньше не вела. Я хотела сообщить вам, что завтрак готов. Мне накрывать?
Конечно, Людочка так себя раньше никогда не вела, потому что ее пичкали разной медикаментозной гадостью, и она спала днями напролет.
Сделав вид, что она раздумывает над вопросом Калерии, Ирина ответила:
– Нет, не надо! Мы ведь не будем завтракать?
Она посмотрела на Людочку, которая, вторя ей, пролепетала:
– Не будем, не будем!
Экономка не ожидала такого ответа, поэтому на мгновение лишилась дара речи, а потом стала пытаться навязать бокал сока или тост.
– Если мы проголодаемся, то сами возьмем что-нибудь из холодильника! – прервала ее Ирина. – Спасибо вам большое, но вы можете заниматься своими делами. И своим телефоном!
Последняя реплика вырвалась у нее случайно. Экономка подозрительно уставилась на нее, а потом, пробормотав что-то, вышла прочь. Не исключено, что упоминание телефона было лишним, но Ирина не могла сдержаться.
Да и какая разница, заподозрила Калерия что-то или нет?! Ведь осталось всего несколько часов, и они покинут этот ужасный особняк и обретут свободу. А затем, если все пройдет так, как задумано, она сама обретет воспоминания. А Людочка – свою прежнюю семью.
А если семьи у нее нет… Ирина посмотрела на девочку, которая снова бесилась на кровати, подпрыгивая и кувыркаясь.
