– А где твоя мама? – спросила она девочку, а та, зевая, произнесла:
– Не знаю… А потом они сказали, что ты – моя мама. И еще…
Она стала заговариваться и в течение всего нескольких секунд стала клевать носом. Ирина поцеловала ее и задумалась. Ребенок явно находился под воздействием сильных медикаментов. Вот почему около Людочки постоянно вьются «бабушки» и вездесущая экономка!
Услышав встревоженные голоса в коридоре, Ирина быстро отошла от кровати девочки, опустилась на пол и изобразила некое подобие обморока. Около нее возник Вадим, а вслед за ним влетела Калерия Афанасьевна.
Делая вид, что ей уже лучше, Ирина позволила «мужу» посадить себя в кресло. Он, судя по поведению, был не на шутку озабочен случившимся, даже пот на лбу выступил. Суетилась подле нее и экономка, подсовывая бокал воды.
– Не надо! – заявил Вадим, но Калерия Афанасьевна не унималась. Тогда Вадим вырвал у нее бокал из рук и вылил его содержимое на ковер. Ирина заметила, с какой злобой Калерия уставилась на Вадима.
– Я же сказал вам: не надо! – повторил он отчетливо и чуть ли не по слогам. – А теперь отправляйтесь на кухню и оставьте меня наедине с Ириной Владимировной.
Когда обозленная Калерия была уже на пороге, он добавил:
– Кстати, не забудьте потом убрать это пятно!
Он ткнул в ковер. Экономка исчезла, но осталась Виктория Вадимовна. Ирина лишний раз убедилась в том, что ее собирались потчевать какой-то гадостью. Интересно, что «муж» воспротивился этому и пошел на конфликт с Калерией. Зная ее тяжелый нрав, Ирина поняла, что супругу позднее придется за это расплатиться. Но ей не было его жаль – ни капельки. Или все же…
– Мама, хватит! – повысил голос Вадим, и Виктория Вадимовна была тоже вынуждена покинуть детскую.
Вадим расположился около жены, нежно держа ее руку. Он даже прижал ее к лицу и нежно-нежно поцеловал. Если бы Ирина не знала, что так называемый муж – ренегат, предатель и пособник преступников, она бы тотчас поверила, что он искренне и отчаянно любит ее.
– Ириша, с тобой точно все в порядке? – произнес он, на что Ирина ответила, что беспокоиться нет причин.
– Мама сказала, что тебе стало плохо после того, как ты… – он запнулся, а потом осторожно продолжил: – После того, как к тебе вернулось какое-то особенно неприятное воспоминание…
Ирина наморщила лоб, а потом изрекла, стараясь, чтобы ее тон был как можно более естественным:
– Да, что-то, связанное с этим мальчиком, с Алешей… Но мысль ускользнула, воспоминание улетучилось…
Она бросила осторожный взгляд на Вадима. Он снова поцеловал кисть ее руки и промолвил:
– А что именно? Какое это было воспоминание?
Ирина еле сдержала вздох. Если на мгновение ей и показалось, что Вадим испытывает к ней если не приязнь, то хотя бы любовь, то теперь она поняла: все его вопросы были нацелены на то, чтобы узнать, какие воспоминания к ней «вернулись». Вернее, что же она вспомнила из того, что ей имплантировали в мозг при помощи «машины воспоминаний».
– Как ни стараюсь, но не могу этого вспомнить, – простонала она. – И прошу тебя, лучше не спрашивай! Я только помню, что это очень и очень страшно. Наверное, мне лучше никогда не вспомнить то, что я когда-то знала! Ведь так?
Она прикрыла лицо руками, при этом наблюдая за Вадимом сквозь пальцы. Мужчина кусал губы, а потом осторожно посмотрел то в один угол, прямо под потолком, то в другой. А потом вдруг уставился на забавную картину, висевшую прямо напротив них.
Вадим сменил местоположение, передвинулся так, чтобы со стороны стены, на которой висела картина, можно было видеть исключительно его спину. И Ирина догадалась – именно там установлена камера слежения. И, возможно, две другие под потолком. Но отчего-то «супруг» не желал, чтобы те, кто наблюдал за ними в этот момент – в том, что Калерия занята именно этим, Ирина ни секунды не сомневалась, – видели его лицо.
– Ира, я должен тебе кое-что сказать… – произнес он, и женщине вдруг стало страшно. Тон у него был мрачный, а голос какой-то убитый. – Эти воспоминания… – добавил он и дотронулся до ее руки. – Те, которые тебя так мучают… Ты должна знать, что…
Он запнулся, а Ирина отняла руки от лица. Неужели он хочет сказать ей правду? Неужели Вадим решился на столь отчаянный поступок? И она вдруг поняла, почему он сел спиной к картине, за которой была скрыта камера наблюдения: так никто не мог видеть его губ, а ведь не исключено, что микрофонов в комнате не было, зато Калерия умела читать по губам.
– Да, говори! – произнесла Ирина, и муж с тоской посмотрел на нее. Она заметила, что в нем идет внутренняя борьба. Не такой он уж и конченый человек, поняла она. Потому что, если он скажет ей правду, хотя бы не всю, хотя бы часть, значит, он на ее стороне, значит, у нее в этом «особняке ужасов» появился союзник!
– Да, эти воспоминания… – добавил он и вдруг посмотрел на Ирину с мучительной улыбкой.
Ирина поняла: он принял верное решение и сейчас сообщит ей то, что его гложет и не дает спокойно спать!
– Думаю, о них надо поговорить с доктором Гладышевым. Возможно, все же не стоит делать столь длительный перерыв между сеансами мнемотической гимнастики. Ты ведь хочешь вспомнить все, даже самые ужасные моменты? Тогда важно продолжить лечение. Я договорюсь с ним о новой процедуре на следующей неделе. Ты ведь согласна?
Ирина почувствовала, как внутри словно что-то оборвалось. Она ждала, что он скажет ей правду, а вместо этого он пытался уговорить ее на новый сеанс у доктора Гладышева! Нет, никакого союзника из Вадима не выйдет.
– Как знаешь, – прошептала женщина, прикрывая глаза. – Но этот шум в ушах… И круги перед глазами… Мне очень страшно!
Вадим привлек ее к себе, и Ирина почувствовала жар его тела. А потом вдруг поняла, что он дрожит. Но почему? Он сделал свой выбор!
– Бояться нет причин, – заявил он. – Ты ведь согласна возобновить сеансы мнемотической гимнастики? Ты ведь хочешь знать, что было с тобой раньше?
Он поцеловал ее в мочку уха, Ирина открыла глаза и заметила нежный, полный любви взгляд «мужа». И как можно настолько ошибаться в людях! Впрочем, не зря его выбрали на роль ее благоверного – играл ее Вадим вдохновенно и чувственно.
– Делай как знаешь, – ответила Ирина, думая о том, что ей снова придется два часа лежать в трубе, а потом примерно столько же в палате, изображая, что она спит. Вот только бы медсестра была на месте и сделала так, чтобы ей не пришлось принять снотворное.
– И все у нас будет хорошо, очень хорошо, – заявил он и поцеловал ее в нос. На его лице появилась мальчишеская улыбка. – Ириша, а теперь надо отдохнуть. На тебе лица нет. Давай я отведу тебя в спальню.
Он проводил ее в спальню, а на пороге, не удержавшись, поцеловал. Его руки заскользили по ее телу, на мгновение Ирина поддалась порыву, но потом оттолкнула от себя «мужа» и сухо произнесла:
