— Подлая воровка.
— Я тебя люблю.
Теперь она меня обнимает. К нам подходит Ксавье:
— Жюли, прости, но мне пора возвращаться на работу. Я здорово опаздываю.
Я заключаю его в объятья. Этот тротуар все больше напоминает вокзальный перрон, где происходят душераздирающие прощания.
— Ксавье, спасибо тебе за все. Твоя машина — настоящий шедевр, а ты золотой парень.
— Нет проблем, это было здорово. Не знаю, чего именно ты добивалась, затеяв эту комедию, но надеюсь, ты нашла, что хотела.
— Ваша помощь, то, как вы рисковали ради меня, — вот самое важное сокровище, которое я нашла в этом музее.
Я целую его от всего сердца.
— Мне невероятно повезло, что у меня такие друзья, а я — просто идиотка, что хочу большего.
Сейчас я разрыдаюсь, уткнувшись в его костюм. Он обнимает меня за плечи своими большими руками.
— Жюли, если Рик сам не поймет, какая ты фантастическая девчонка, я открою ему глаза парой пинков.
Мы расстаемся. Ксавье и Софи садятся каждый в свою машину. У Софи она почти такая же широкая, как у Ксавье. Странный кортеж, сигналя, исчезает в конце улицы.
Мы с мадам Бержеро остаемся одни на тротуаре.
— Это еще не все, моя девочка, — говорит экс-миллиардерша из России. — Нам пора приниматься за работу.
— Не знаю, как вас благодарить.
— Я ничего такого не сделала. Самым сложным было сдерживать свой мочевой пузырь.
Мне хочется обнять ее, но я не осмеливаюсь.
— Можно задать вам один вопрос?
— Конечно, но поторопись, скоро закончатся уроки в школе…
— Почему вы согласились ввязаться в эту безумную аферу?
Она задумывается, затем тихо произносит:
— Понимаешь, Жюли, Бог не дал мне детей. Я знаю тебя давно, и твой приход в булочную пошел на пользу всем, особенно мне. Ты напоминаешь мне дочку, которую мы с Марселем хотели бы иметь. Поэтому сегодня я за один раз совершила все безумные поступки, которые родители совершают ради своих детей. А теперь беги, открывай магазин.
Мадам Бержеро поправляет свое манто и прическу. Нет, она не просто похожа на знатную даму, она ею является.
74
Глядя на вещи и людей, я всегда сознаю, что когда-нибудь их потеряю. Мой план позорно провалился. И все же я зайду к Рику, чтобы рассказать ему о своей попытке. Не думаю, что это изменит ситуацию. Мне достаточно вспомнить его последний взгляд, чтобы снова ощутить страх.
Я стучу в его дверь. Не сразу, но она приоткрывается.
— Жюли, я же сказал, что встретимся позже.
— Я знаю, Рик. Я очень хорошо помню все, что ты сказал. Но мне нужно поговорить с тобой сейчас. Потом я тебя никогда больше не побеспокою.
Сбитый с толку, он впускает меня, предупредив:
— У меня мало времени.
«Кто бы сомневался».
— Кто бы сомневался, учитывая, что ты задумал.
Он удивленно приподнимает одну бровь.
— Что ты хочешь сказать?
— Я знаю, что ты собираешься пробраться в поместье Дебрей, чтобы ограбить его.
Он бледнеет.
— Ты хочешь взломать витрину номер семнадцать.
— Жюли, что ты несешь?
— Не перебивай меня, пожалуйста. Потом ты больше никогда обо мне не услышишь. Я просто пришла тебя предупредить, что эта витрина пуста. Там больше нет никаких драгоценностей. Ты также должен знать, что тебе никогда не удастся проникнуть в этот зал. Он защищен бронированной дверью, охранниками и напичкан электронными системами.
Рик подвигает стул и опускается на него. Я остаюсь стоять и продолжаю:
— У тебя нет никаких шансов, Рик. Не знаю, что именно ты хочешь украсть, но тебе это не удастся. Я даже хотела предложить тебе свою помощь. Ради тебя я была готова карабкаться по вентиляционным трубам или сидеть в засаде, но это бесполезно.
— Откуда ты все знаешь? Когда ты так хорошо изучила это место? Ты что, на них работаешь?
— Нет, Рик. Я побывала там сегодня днем, ради тебя. Все осмотрела. Все увидела.
— Господи, да как тебе это удалось?
— Неважно. Главное, что я смогла убедиться на месте в невыполнимости твоей затеи. Рик, ты можешь меня бросить, но я умоляю тебя, откажись от этого безумного плана.
Он недоверчиво смотрит на меня:
— Зачем ты это сделала?
— Потому что я люблю тебя, Рик. Потому что я предпочитаю рискнуть всем, что у меня есть, с тобой, чем притворяться счастливой без тебя. Если ты исчезнешь, вместе с тобой уйдет моя жизнь. В ней больше не останется смысла. Я не знаю, зачем ты хочешь выкрасть эти драгоценности, и признаюсь тебе, что этот вопрос мучает меня уже не один месяц. Но я знаю тебя, я знаю, какой ты. Я вижу твою суть, когда ты разговариваешь, бегаешь, даже когда спишь.
У меня не получится сдержать слезы.
— Я многого не знаю, Рик, но одно мне известно точно — если я тебя потеряю, моя жизнь больше никогда не будет прежней. Как если бы я упустила шанс, который дала мне судьба. Я могу любить целый мир при условии, что тебя я буду любить любовью, не похожей ни на какую другую. Я готова все бросить, все потерять, чтобы жить рядом с тобой.
Он опускает голову, но я еще не закончила:
— Раз уж я так далеко зашла, Рик, признаюсь тебе во всем. Я застряла в твоем почтовом ящике только потому, что хотела узнать, кто ты. Каждый раз, когда ты что-то говоришь, это отпечатывается в моей памяти. Я помню каждый твой взгляд, каждый твой поцелуй. Если бы ты знал, сколько раз я надеялась, что ты обнимешь меня…
Он обхватывает голову руками и вздыхает.
— Почему ты мне раньше об этом не говорила?
— Потому что боялась! Боялась тебя потерять, боялась, что ты оттолкнешь меня! Кстати, вот, на прощанье я принесла тебе маленький сувенир из музея.
Я роюсь в целлофановом пакете, который до сих пор прижимала к груди, словно спасательный круг.
— Ты подарил мне мужской свитер, поэтому, думаю, не обидишься, если я подарю тебе дамскую сумочку.
Я протягиваю ему старую сумку. Он изумленно смотрит на нее.
— Вот что лежало в витрине семнадцать. Не на что даже съездить на Багамы.
Он сидит неподвижно, не сводя взгляда с сумки.
— Ты не хочешь ее взять?
Я кладу сумку на стол перед ним. На глаза наворачиваются слезы.
— А теперь я ухожу. И никогда тебя не забуду.
Он протягивает руку и берет сумку. Голос его дрожит:
— Жюли, останься, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.
