Он берет у меня рацию:
— Внимание всем, начинаем операцию.
— Отбой, отбой! — кричит Софи. — Сюда идут гуляющие. Что им здесь понадобилось?
— Сообщите, когда они уйдут, — отвечает Ксавье, все больше нервничая.
Секунды кажутся бесконечными. Если кого-нибудь из нас поймают, его будут пытать до тех пор, пока он не назовет имена сообщников. Я никогда не выдам Рика. Они, конечно, могут на меня надавить, взявшись за Джейд, но я ничего им не скажу. Лучше смерть.
Затрещала рация. Голос Софи:
— Они ушли, путь свободен.
— Если у всех чисто, приступаем.
Все подтверждают.
— Тогда вперед, друзья!
В ту же секунду раздается жужжание шуруповертов — это Жан-Мишель с Риком принимаются за работу. Менее чем за три минуты они сняли первую панель ограды. Треть прохода свободна. Я иду в сад, чтобы помочь коллеге Ксавье Натану сдвинуть панели. Ниндзя еще откручивает гайки, Рик уже берется за столбы. Он говорит Ксавье:
— Садись за руль и будь готов выехать.
Из кустов появляется кот и смотрит на нас. Я шепчу ему:
— Если ты проболтаешься, клянусь, я устрою тебе эпиляцию…
— Что ты там бормочешь, Жюли? Помоги лучше передвинуть вторую панель.
У Жан-Мишеля, похоже, проблемы с последними болтами. Он жмет на шуруповерт все сильнее.
— Не дави, — говорит ему Рик, — сорвешь головку.
Слишком поздно: шуруповерт взвизгивает в ночи.
— Черт, болту крышка!
Жан-Мишель смотрит на нас и решительно говорит:
— Мы не можем отступить, осталось всего два болта на последней панели. Пусть нас ведет боевой дух!
«Все, мы погибли. Напрасно я втянула их в эту аферу. Мы все безрукие и безмозглые идиоты».
Ксавье нервничает. Рик отсылает его обратно в машину. Внезапно Жан-Мишель забавно вскрикивает и, подпрыгнув, с силой поддает ногой последнее крепление. И падает словно подкошенный. Забор выиграл раунд.
— Черт! — вопит он. — Я сломал ногу!
Рик, не медля ни секунды, бросается в гараж, роется в инструментах и выскакивает с ломом в руках.
— Придется вырвать болты.
Работая ломом как рычагом, он выдирает последнюю панель. Жан-Мишель подползает сбоку, и мы сдвигаем ее в сторону.
— Ксавье, заводись и вали отсюда!
Когда он поворачивает ключ зажигания, выхлопная труба изрыгает огромное черное облако. Но окружающей среде ничего не грозит, поскольку Жан-Мишель вдыхает большую его часть. Шесть лет пассивного курения менее чем за секунду. Настоящий герой.
Погасив все огни, КСАВ-1 медленно пятится к нам. Даже я считаю, что мотор работает с потрясающим звуком. Рик снаружи руководит маневрами Ксавье.
Машина проезжает еще немного назад и начинает разворот, чтобы выехать на аллею в нужном направлении. Ксавье опускает стекло:
— Ну что, я еду?
— Давай, все чисто. Встречаемся у тебя.
Рик берет рацию:
— Южная зона и ворота, подтягивайтесь к выходу, КСАВ-1 прибывает.
Ксавье трогается с места, и его огромный темный болид скользит в ночи между клумбами, заняв всю ширину аллеи.
Рик не теряет времени:
— Жан-Мишель, укройся в гараже, мы с Натаном поставим все на место. Жюли, иди с ним, окажи ему первую помощь.
— Вы скоро придете?
— Не волнуйся. Как только поставим все обратно.
Он провожает меня и вместе с Натаном задвигает за мной панель. Он там, с другой стороны забора, молча работает в темноте.
Жан-Мишель корчится от боли.
— Обопрись на меня, поднимемся к Ксавье, посмотрим, что с тобой.
47
Кто-то стучит в дверь квартиры Ксавье. Условный сигнал верный. Это Рик. Я буквально бросаюсь ему в объятия. Прижимаюсь к испачканной в земле щеке. Обвиваю руками его шею. Крепко-крепко обнимаю. Он кладет руки мне на спину. Наверное, потому, что он не обнимает меня с той же страстью, я внезапно осознаю, какую вольность допустила. Ну и пусть, это было восхитительно, а под грязью на моем лице он не увидит, как я покраснела. Я веду его в гостиную, где лежит Жан-Мишель со льдом на лодыжке, в окружении всех девчонок. Отдых уставшего воина. Рик спрашивает, как он. Отвечаю, что жить будет. Вот его самооценка, боюсь, пострадала больше…
— Есть новости от Ксавье? — спрашивает Рик.
— Он звонил. Все в порядке. Думаю, скоро будет.
Девчонки уже делятся впечатлениями, кто какого страху натерпелся. Жан-Мишель задумчиво молчит или, возможно, медитирует. Натан разливает по бокалам вино, но мы ждем Ксавье, чтобы чокнуться.
Рик подходит ко мне:
— Ты была великолепна. Настоящий солдат элитного подразделения.
— Ты правда так думаешь?
— Ты действовала как профессионал.
— А меня впечатлило твое хладнокровие.
В квартиру снова стучат. Это условный сигнал, но не совсем правильный. Я подхожу к двери:
— Кто там?
— Это я, — быстро произносит Софи, — открывай, я забыла, как надо стучать. Еще две секунды, и мне придется пописать прямо на лестничной площадке!
Через несколько минут к нам присоединяется Ксавье. Наконец команда в полном сборе. Мы победили. Вместе нам удалось провернуть безумную аферу. И, словно опытные агенты, мы не оставили после себя никаких следов, кроме отпечатков шин на траве между гаражом и аллеей. Мы так горды и довольны собой, что, отмечая успех, шумим на всю катушку после вынужденной тишины во время операции. Еще немного, и мы затянули бы воинственные песни, но я, к примеру, знаю только детские считалки. Вы можете себе представить батальон особого назначения, поющий хором «Мышка, мышка, длинный хвостик»?
И как раз в тот момент, когда все чокаются и со смехом вспоминают подробности безумной операции, меня вдруг охватывает дикий страх и я начинаю дрожать с головы до ног. Сейчас со мной случится первая в жизни истерика. Ко мне подходит Софи. Она выглядит совершенно спокойной.
— Браво, дорогуша, — говорит она. — Ни минуты опоздания.
Я с трудом выдавливаю сквозь рыдания:
— Ты о чем?
— О запрограммированном включении сознании. Прошло ровно два часа. Какая пунктуальность! Сейчас-то ты хоть понимаешь, во что нас втянула?
Я знаю, что мне нужно, чтобы успокоиться: холодный душ вместе с Риком, без одежды.
48
В последующие недели что-то изменилось. Начиная с субботнего вечера все, кто участвовал в операции, стали ближе друг другу, словно связанные общей тайной. Как сказал бы Ксавье, мы теперь — однополчане.
