— Так… А ты что здесь делаешь?
— Пытаюсь переквалифицироваться. Что будешь брать?
— Один багет, четыре сладкие булочки и одну сдобную, пожалуйста. Так странно заказывать это у тебя…
Он смотрит на меня, словно видит в первый раз.
— Ты классно выглядишь с такой прической…
— С вас одиннадцать пятьдесят, — перебивает его мадам Бержеро.
Вот уже с четверть часа она наблюдает за Мохаммедом через окно. Он сложил в стопку пустые ящики, которые на десять сантиметров возвышаются над витриной с пирожными. Похоже, снова будет война. Я уже слышу вой противовоздушных сирен и вижу, как в ООН собирается экстренное заседание. Держу пари, что, как только у мадам Бержеро выдастся свободная минутка, она отправится к Мохаммеду, чтобы прочесть ему одну из своих лекций об экономическом протекционизме и управлении торговыми зонами. Это забавно, потому что, несмотря на всю свою любовь к людям, когда дело касается ее магазина, она становится похожа на министра торговли, отстаивающего свои интересы перед Советом Европы. При этом она активно использует современные экономические и технические термины. Откуда в ней это? На кухне я видела только журналы о жизни знаменитостей…
Странно, но сегодня утром я ощущала на себе взгляды многих людей. Работая здесь, я некоторым образом проникаю в частную жизнь моих покупателей. Слушаю их истории, новости, каждый из них немного раскрывается, и я узнаю о нем какие-то личные подробности. Такого никогда не бывает в банке. Но и покупатели оценивают меня, приглядываются ко мне и, доверяя свои тайны мадам Бержеро, спрашивают себя, достаточно ли я доброжелательна, достойна ли доверия, чтобы выбирать им пирожные и дотрагиваться до их хлеба. Я нахожу это трогательным.
Двенадцать пятнадцать. Чувствую себя разбитой. Ванесса держится молодцом, а мадам Бержеро по-прежнему свежа, как роза. Мои мысли путаются, я заново упаковываю заварные пирожные «Саламбо», которые перепутала с «Сент-Оноре»… Подаю вместо кофе шоколад и наоборот. Бестолковая ученица. Ванесса, похоже, не сердится на меня за это. Хозяйка делает вид, что не замечает моих промахов. К счастью, скоро уже час дня, и мои мучения закончатся.
Внезапно в хвосте очереди я замечаю Рика и совершенно теряюсь. Мне приходится изо всех сил напрягать внимание, чтобы понять разницу между круглым деревенским хлебом и формовой булкой. Перед Риком стоят четыре покупателя. Кажется, он меня еще не видит. Опустив голову, упаковываю пирожные и бегу в подсобку узнать, остались ли еще багеты. Два покупателя. Он в бермудах и темно-синей футболке. Небритый. Я не видела его уже четыре дня, шесть часов и двадцать три минуты. Не знаю, верите ли вы в приметы, я — да, особенно когда они меня устраивают. Если, отправляясь в лицей, я видела собаку в соседском саду, для меня это означало хорошую оценку по контрольной. Если к тому же она давала себя погладить сквозь ограду, я была уверена, что точно получу пятерку. Собаку звали Клафути, и это был мой талисман на пути в школу. В данном случае я не знаю, кого бы мне погладить на удачу. Можно, конечно, попробовать погладить Ванессу, но, боюсь, это будет неуместно, да и слова «хороший песик» ей вряд ли понравятся… Я специально не торопясь упаковываю яблочный пирог, чтобы Ванессе досталась женщина, стоящая перед Риком. Мысленно загадываю: если все получится и обслуживать его буду я, значит, мы будем любить друг друга всю жизнь. Ванесса отправляется в подсобку за очередным заказом. Я медленно перевязываю коробку лентой, словно детсадовский ребенок, старательно завязывающий шнурки. И даже точно так же высовываю кончик языка. Ванесса возвращается и занимается женщиной. Ура, победа! Я поднимаю голову, и Рик меня узнает. Теперь с полным правом можно сказать, что мне удалось хоть раз застать его врасплох. У него изумленное лицо, еще хуже, чем было у Альфреда Нобеля с его динамитом.
— Здравствуй, Рик!
Он запинается. Никогда не думала, что такое возможно.
— Ты же вроде работаешь в центральном отделении «Креди Коммерсиаль»…
— Я работаю здесь только сегодня утром, пока мадам Бержеро не примет решение.
У него явно растерянный вид. Он продолжает:
— Это у тебя я должен просить что мне нужно?
«Да, Рик, проси у меня все, что хочешь!»
— Я здесь для тебя, то есть я хотела сказать именно для этого.
— Тогда половину батона и две пиццы из тех, что остались.
«Что, больше нет желания отведать китайской кухни?»
Упаковывая его заказ, спрашиваю как бы невзначай:
— Ты бегал сегодня утром?
— Нет, вчера я поздно лег, были кое-какие дела.
«С кем? Надеюсь, не с девушкой? А две пиццы — это для двоих или для тебя одного на два приема?»
Он смотрит на меня. И неожиданно произносит:
— Хочешь, поужинаем вместе на следующей неделе?
Я сейчас упаду в обморок. Усталость, все эти названия выпечки, маленькие причуды покупателей, мрачный взгляд Ванессы, безумная мадам Крюстатоф, которая два часа выбирает себе пирожные, а теперь еще внезапно появившийся Рик, приглашающий меня на ужин, — это уже слишком. Я незаметно опираюсь на рабочий стол и пытаюсь ответить ему так, словно его слова не взорвались в моей голове настоящим фейерверком:
— С удовольствием, но приглашаю я. Поужинаем без изысков у меня. Идет?
— Идет. В пятницу вечером нормально?
Я делаю вид, что задумалась, чтобы дать понять, что по горло завалена делами.
— Да, мне это подходит.
— Отлично.
Усталость забыта. У меня уже не болят ноги. Я снова умею считать до трех. Пирожные с вишней меня больше не пугают. Меня вообще ничего не пугает. Я счастлива.
25
Все навалилось, как снежный ком. Не успела я прийти в себя от утренней работы в булочной, как уже пора возвращаться в банк. Непонятно, правда, зачем. Моя бабушка была права, когда говорила: «Жизнь каждый день преподносит нам уроки». Она была настоящим кладезем мудрости. К любой ситуации умудрялась найти пословицу или афоризм, которые просто выводили из себя окружающих. Я недолго знала своего дедушку — он умер, когда мне было восемь лет, но прекрасно помню, как однажды он чуть не набросился на нее с кулаками. Это случилось, когда он вернулся домой после аварии, в которой сгинул его любимый новенький автомобиль. Бабушка тут же обрушила на него целую вереницу сентенций: «Главное — никто не умер», «Одну потерял — десять найдешь», «Это все же лучше, чем съесть крысу на свадьбе» — последнее что-то вроде афганской поговорки… Причем она выдала ему все это, даже не подняв глаза от морковки, которую чистила. Вот тут я и увидела, как дедушка изменился в цвете быстрее, чем новомодный зонт-хамелеон под дождем. Но даже несмотря на эту почти криминальную историю, я бы хотела послушать мнение бабушки о том, что происходит в банке.
Жеральдина сидит в кабинете Мортаня, оттуда доносятся смех, гогот и, похоже, даже звук поцелуев. Понимаю, что для любви нет преград, но все же. Согласитесь, что для начала лав стори существует много иных способов, кроме удара по лицу, особенно если атакует молодая женщина. Теперь-то я понимаю, что кошки действуют точно так же. Это наводит на определенные мысли. В пятницу, когда Рик придет в гости, я неожиданно прыгну на него со шкафа и для начала хорошенько тресну бейсбольной битой. Потом вырву у него клок волос и расцарапаю его красивую физиономию. После чего мы будем просто обожать друг друга. Жизнь не так сложна, как кажется, когда понимаешь механизмы ее действия…
