— Что ты делаешь завтра утром, часиков в восемь?
— К чему этот вопрос?
— Просто я хочу взять тебя с собой.
— Куда это? Ни один магазин не открывается так рано.
— Так у тебя нет никаких планов?
— Представь себе, есть! Завтра суббота, и я планирую выспаться. Но что ты там задумала?
— Я решила снова заняться бегом и подумала, что ты могла бы составить мне компанию.
Удивленное молчание на том конце провода взрывается возмущенной тирадой:
— Ты снова собралась бегать, когда лето почти закончилось? И к тому же в восемь часов утра? Такими глупостями занимаются по весне и не на рассвете!
— Солнце встает в шесть двенадцать, я проверяла. И потом, я нашла девчонок, которые делают это регулярно, но мне не хочется идти к ним одной. К тому же тебе это тоже будет полезно…
— Так, резюмируем: ты мне позвонила, чтобы сказать, что станешь булочницей и что я толстая!
— Вовсе нет. Скорее — что у меня большие перемены в жизни и я хочу, чтобы моя лучшая подруга была рядом.
«Жюли Турнель, какая же ты сволочь. Эти слова — чистой воды манипуляция, можно даже сказать, удар ниже пояса».
Чтобы не дать ей времени отреагировать, я добавляю:
— Кстати, Софи, я хочу предложить провести следующий девичник у меня.
Новое молчание в трубке. Мне чудится какой-то шум: возможно, это челюсть Софи упала на паркет.
— Софи?
— Что происходит, Жюли? Ты знаешь, что можешь рассказать мне все.
— Ты о чем?
— О твоей жизни. Что означает весь этот кавардак? Обычно, когда переживают очередное разочарование в любви, меняют шторы в комнате или идут к парикмахеру. Но не посылают свою жизнь ко всем чертям.
— Но я вовсе не посылаю свою жизнь ко всем чертям. Я просто ухожу с работы, которая мне ненавистна, снова собираюсь заняться бегом — надеюсь, вместе с тобой — и приглашаю вас всех к себе на ужин. Это все.
— Здесь наверняка замешан мужчина.
— Если бы он был замешан, я бы пригласила на ужин не нашу веселую банду чокнутых одиночек.
— Жюли, не забывай, что я не Джейд. Я хорошо тебя знаю и готова держать пари, что за всем этим стоит какой-то парень. В последний раз ты сошлась с этим дебилом Дидье и месяцы напролет таскала меня на его убогие концерты. Что на этот раз? Ты положила глаз на марафонца и планируешь его обогнать?
Вот за это я люблю Софи. Как сказал бы Ксавье, у нее есть кое-что под капотом. Почти опускаясь до подлости, я отвечаю:
— Вот пойдешь завтра утром со мной на пробежку, я тебе все расскажу!
— Ах ты, мерзкая шантажистка…
— Спасибо, мне будет очень приятно с тобой повидаться. В семь сорок пять у моего подъезда. Не опаздывай!
— Нет, вы на нее посмотрите…
— Извини, больше говорить не могу. Я тоже тебя обожаю. До завтра!
И я кладу трубку.
22
Семь сорок четыре. Я крадусь вдоль почтовых ящиков и нажимаю на кнопку домофона. Осторожно приоткрываю дверь, прижавшись к стене, как показывают в фильмах про войну. Софи наверняка поджидает меня где-то здесь и, насколько я ее знаю, готова наброситься на меня с кулаками. Ослепленная утренним светом, я просовываю голову, чтобы осмотреть окрестности. И тут же подпрыгиваю на месте:
— В твоих же интересах рассказать мне все пикантные подробности, иначе убегать тебе придется от меня.
Софи стоит, спокойно прислонившись к стене и принимая солнечные ванны. Мы целуемся.
— Спасибо, что пришла. Мне немного неловко…
— Не добавляй еще одну ложь к своему позору. У тебя нет никаких угрызений совести. А теперь, когда тебе удалось втянуть меня в свою идиотскую авантюру, рассказывай.
— Знаешь, рассказывать-то особо нечего.
Она пристально смотрит на меня. Если бы я ее не знала, то испугалась бы. Правда, даже зная ее, я все равно пугаюсь. Придется рассказать все, даже то, что мне самой неизвестно. Мы поднимаемся по улице по направлению к городскому саду. Недавно в это же самое время мы бегали с Риком. Чем я могу поделиться с Софи? Я и сама еще толком ничего не поняла…
— Я его уже видела?
— Нет.
— Откуда он приехал?
— Не знаю.
— У него здесь есть родственники, какие-нибудь знакомые?
— Не думаю.
Софи хватает меня за руку.
— Жюли, что это за игры?
— Клянусь тебе, я о нем почти ничего не знаю. Он переехал в мой дом, на четвертый этаж. Сначала я обратила внимание на его имя.
— И как его зовут?
— Рикардо Пататра.
Софи еле сдерживает смех.
— Слушай, если будешь над ним смеяться, я тебе больше ничего не скажу.
— Прошу прощения, но согласись, имя у него необычное.
Я едва заметно улыбаюсь. Софи это замечает, и мы вместе смеемся. Я сдаюсь:
— Ну да, оно смешное, поэтому мне и захотелось взглянуть на его владельца.
На углу улицы мы столкнулись с мадам Рудан. Она опять везла битком набитую сумку на колесиках.
— Доброе утро, мадам.
— Здравствуй, Жюли. Как рано ты поднялась.
— Вот, хотим немного пробежаться.
— Это хорошо, вы молодые, пользуйтесь этим.
Она удаляется с несколько смущенным видом. Что она все время возит в своей сумке? Может, поселила у себя тайных жильцов?
— Ты ее знаешь? — спрашивает Софи.
— Она живет в моем доме. Очень милая старушка, только непонятно, чем у нее все время набита сумка.
— Не пытайся сменить тему. Расскажи мне о Рикардо. Вы встречаетесь?
— Смеешься? Мы еще только присматриваемся друг к другу, точнее, это я присматриваюсь, а он, как мне кажется, просто считает меня хорошей соседкой.
— Мне это совсем не нравится, тебе не стоит к нему привязываться.
— Легко сказать! Думаешь, у меня есть выбор? Я уже ничего не контролирую. Этот парень заполнил собой всю мою жизнь.
Впереди показались высокие деревья городского сада. У входа оживленно щебечет небольшая группа девушек, некоторые уже разминаются. Все они разных возрастов, есть высокие и маленькие, худые и потолще. Нас встречает женщина лет сорока, точеная фигура которой явно свидетельствует об интенсивных занятиях спортом.
— Привет, девчонки! Раз уж вы здесь впервые, добро пожаловать. Вы увидите, у нас все просто. Никаких членских взносов, расспросов, состязаний. Мы не ставим целью подготовку к чемпионату мира! Каждая бежит в своем ритме. Стартуем мы вместе, а дальше — полная свобода действий.
