Металлические двери пирамиды распахнулись, обнажив стерильно белую кабину лифта.
Автоматчики выстроились в два ряда, пропуская меня в сопровождении двух арахнидов. Мне все это напомнило гротескный улей инопланетян, который принимает в свое чрево двух воинов с добычей для королевы.
В кондиционированное пространство лифта мы вошли в торжественном молчании. Я впитывал новое для меня место, а арахниды прониклись корпоративной важностью.
«Лаборатории биоформ „Янус“» с самого начала выстроили стратегию существования в японском стиле. Служащие молились перед началом рабочего дня, пели гимны в честь работодателя. Жили в приобретенных корпорацией кварталах. Немногочисленные выходные или праздники проводятся исключительно с коллегами, часто за просмотром роликов в инфопространстве, снова и снова узнавая историю любимой корпорации. Каждая клетка в этом организме должна гордиться своей жизнью в составе матери-корпорации. Быть преданной ей до конца существования. Иного не дано.
Такая манера поведения многим кажется пугающей, однако она доказала свои плюсы. При всей своей фанатичности, эта система способна не только удержать лучшие умы на местах, но и выращивать новые. Семья ученых, преданных дзайбацу, обязательно вырастит нового работника для корпорации. Если не такого же специалиста, то рядового, что тоже неплохо.
Двери лифта мягко сомкнулись, хотя никто не нажимал кнопок — их я насчитал ровно сорок со знаком «+», и еще шестнадцать с символом «-». Тщательно отрегулированная, кабина понесла нас вверх, только по усиливающейся силе тяжести это понятно.
— Будь осторожен в словах и действиях, электронный дьявол, — прошелестело у меня за плечом. — Мы будем следить за каждым твоим шагом.
— Здесь не богомерзкий цифровой туман виртуальности, — прохрипело с другой стороны. — В реальном мире мы быстрее тебя.
Дальше мы ехали в молчании, наслаждаясь прохладным поглаживанием ионизированного воздуха из решеток вентиляции. Мне оставалось только ждать.
Из просторной кабины лифта мы прошли в ярко освещенный коридор, похожий на тоннель коматозника. Местной службе безопасности не понадобилось расставлять охрану, лишь один пост. Там у меня забрали всю одежду, выдали белое трико. Остальное сделали встроенные в стены датчики, неощутимо просканировав тело Петра, получили образцы ДНК со старой одежды, сопоставили с досье.
В церемониальный зал я вошел уже настолько изученным, что сам себе казался прозрачным.
Огромное треугольное помещение состоит, кажется, из бронированного белесого пластика, из пола, потолка и стен льется мягкий свет. В центре огромная стеклянная колонна, заполненная водой. Там как в аквариуме летят к небу пузырьки воздуха. На свету холодно бликует хром, голографические мониторы бомбардируют гигабайтами графиков, цифр и столбцов. Кое-где странные шкафы с десятками диодов, цветные провода обвили колонну-аквариум.
Мне все это напомнило медицинское оборудование, а когда я рассмотрел пластиковый манекен в кресле около колонны, только укрепился в своей догадке. Особенно когда заметил в глубине аквариума распушенный в воде спинной мозг, едва узнаваемый под раковинами датчиков. Вершину мозга скрывает непроницаемая сфера из матового стекла.
— Будь осторожен, — подтолкнуло меня последнее предупреждение.
В метре передо мной вспыхнула на полу зеленая черта. Не дожидаясь приказа арахнидов, я застыл. Мои стражи притихли.
Белоснежный манекен в кресле вздрогнул, с легким щелчком подпрыгнули веки и меня коснулся взгляд пронзительно голубых глаз.
6
Едва слышно забормотали сервомоторы робота, когда он поднялся.
— Добро пожаловать, Петр Астахов, — проговорил он чистым голосом. Почти человеческим. И добавил спокойно, просто раскрывая свою информированность: — Или Евгений Калугин?
— Тогда уж лучше Сэйт, — пожал плечами я.
Нет смысла играть в непонимание.
— Сетевой Дьявол, — кивнул робот. — Величайший миф современности.
— Бывший.
— Или будущий, — он таинственно улыбнулся. Спросил заинтересованно: — А вы знаете, что многие считают вас богом? Говорят, в Сети есть даже капища, посвященные вам.
Нет, такого я не знал, но произносить вслух не стал. Этому ни к чему знать, что я больше не хожу в Сеть.
— Мы с вами в чем-то похожи, — проговорил робот, так и не дождавшись ответа.
— Оба уроды? — я криво усмехнулся, и многозначительно взглянул на аквариум с остатками чужого организма. — Один в стеклянной банке, второй в кремниевом гробу?
Гулкий спазмированный хрип известил меня о смехе существа. Я про себя отметил, что робот старается не поворачиваться к аквариуму.
Отсмеявшись, белоснежный аватар развел руками:
— Мы похожи не только этим, хотя я не употребляю слово «урод» применительно к новой форме существования. Человеческие понятия прекрасного и чудовищного слишком несовершенны, они имеют двойные стандарты и тяжкий груз в облике нелепой морали.
— Тогда в чем же дело? Я больше вижу общего.
— Мы оба даже после физической смерти продолжаем продвигать свои идеи. В нынешнее время редко встретишь такую целеустремленность. Можно сказать, что мы с вами динозавры. Атавизмы современного общества, где слово «идейность» теперь несет некий негативный и даже уничижительный смысл.
Секунду я пытался сообразить. Потом из кинематографической ленты памяти вдруг явились имена, даты, события и сцены. Многое, наконец, прояснилось.
— Янус Карт, — проговорил я медленно. — Легендарный создатель «Лабораторий биоформ „Янус“» и наш верный идейный враг. Тот самый, кто в годы кризиса собственного детища заболел раком и пожертвовал свое тело для исследований. Именно благодаря тебе корпорация «Янус» процветает. Именно твой разум из пробирки управляет ею бессменно… рад встрече.
— Вспомнил, — прохрипел робот с удовлетворением. — Все-таки вспомнил.
С каким-то болезненным новым интересом я рассматривал сложную конструкцию жизнеобеспечения Януса Карта. В последний раз, когда я видел его, тот был сморщенным и высушенным болезнью коконом из бледной кожи. Только яростный и непримиримый блеск в запавших глазах выдавал все его безумное желание жить. Многие тогда попали впросак, списав Карта со счетов, мол, старый и больной, значит, — беззубый. Однако, как оказалось, бывший глава преступного синдиката и отмороженный на всю голову наркоман не потерял хватки даже на посту главы крупнейшей корпорации. Умерев физически, его разум стал конструктом, еще на миллиметр продвинув исследования в области биотехнологий. Его деловая хватка и самоотверженность стали притчей во языцех.
Я перевел взгляд с обнаженного пластикового болвана на аквариум с остатками организма Януса Карта, потом обратно. Проговорил честно:
— Впечатляет.
— Чудеса случаются.
