- От маладец, от развеселил... к лесу задом, ко мне передом! А почто решил, что она такую милость тебе окажет? И, к слову, рази не видешь, что она и так передом на тя смотрит?
- Упс... извините, - смущенно пробормотал я.
- Чавось шепчешь-то там, маладец?
- Извините, говорю. Просто вспомнил одну, хм, считалочку из детства про избушки, что в лесу стоят, ну и решил ее вслух озвучить.
- Да никак, маладец, из детства не вышел по сию пору!? - язвительно произнес голос и разразился громким, каким-то кашляющим смехом. Веселье невидимки продолжалось минут десять, и за это время успело поставить меня на край неконтролируемого бешенства. Едва-едва, смог удержать себя в руках и не ринуться внутрь домишки с топором наголо, чтобы проучить юмориста-НПС.
- А кто-то в него впал, - огрызнулся я, когда смех стал затихать, чем вызвал еще несколько минут смеха у собеседника (или собеседницы, так как точно определить по голосу половую принадлежность не смог).
- Повеселил, повеселил меня, маладец, - проговорил невидимый НПС. - Что ж, заходи на огонек.
С минуту я стоял и обдумывал предложение, опасаясь, что прямиком суну голову в одну из ловушек - например, гнездо лесных разбойников, но потом махнул рукой: сложно слишком, да и домик с виду слишком мал, чтобы скрыть внутри много народу.
- Спасибо за приглашение, отказываться не буду.
Быстро, хотя некоторая опаска и присутствовала, я дошел до крылечка и попытался заглянуть внутрь, благо, что дверь была распахнута широко. Но, несмотря на яркий солнечный день, света внутрь попадало ... да толком и не ложились солнечные лучи в избушку. Сплошь одна темнота да непонятные силуэты то ли мебели, то ли странных неподвижных фиг-знает-что-за-фигня.
- Чой-то не торопишься в гости, все мнешься на пороге, - поинтересовался голос. - Ай боишься, маладец, чегой-то?
- Да не, это я так, - буркнул я и в два шага пересек крылечко и перешагнул порожек. И в тот же миг дверь за спиною молниеносно закрылась, чувствительно наподдав пониже спины. К счастью, несмотря на сильный подж... толчок, хитов с меня ни одного не сняли.
Я даже испугаться не успел, оказавшись в полной темноте, когда впереди мелькнула искра, другая, а потом превратилась в крупный огонек, трепетавший на кончике лучины. Еще через несколько секунд пламя разгорелось настолько сильно, что я наконец-то смог рассмотреть того, кто недавно говорил со мною и сейчас держал деревянную свечку. Вернее, ту.
На сундуке, стоящем возле стены сидела небольшая бабулька с таким сморщенным лицом, что тут же промелькнули мысли о схожести с большой изюминкой. Седые волосы торчали во все стороны и слегка шевелились, словно обдуваемые невидимым и неосязаемым для меня ветерком, на носу чернела крупная бородавка, а глаза - необычайно яркие и ясные для человека столько преклонного возраста, были разные: левый - зеленый, правый - карий, почти черный.
Пестрые, цыганские юбки прикрывали ноги старушки до самых ступней, на которых красовались лапти из тоненьких, не шире моего мизинца, полосок лыка. Тело прикрывала меховая жилетка с высоким воротником и не скрывала худющих морщинистых рук.
'Тиша', - прочитал я имя, высветившееся над головою старушки.
- Насмотрелся, маладец? - хитро прищурив левый глаз, посмотрела на меня Тиша. - По нраву тебе али милее встречал?
- Кха, кха, - поперхнулся я воздухом, застигнутый вопросом старушки на вдохе. - Это в каком смысле?
В ответ собеседница вновь рассмеялась, к счастью, ненадолго.
- Ох и потешный ты!.. Говори, чего пришел?
Резкий переход от смеха к серьезности прошел незаметно для меня: вот только миг назад уголки рта изгибались в улыбке, а потом раз - зжаты в узкую полоску, а глаза пристально смотрят на меня.
- Да так, - пожал я плечами, - гуляю... вроде.
- Гуляешь, значит? Уж не от жинки на стороне?
- Да я...
- Плохое место ты выбрал для прогулок, плохое. Уж и не помню, когда в последний раз с такими, как ты говорила. Те молодые были да веселые, все глазками постреливали, да только не для них моя любовь была.
- А для кого? - заинтересовался я, рассчитывая на получение квеста.
- Уж не сам ли себя в мыслях видишь?
- Э?..
- Не для тебя, уж огорчу своими словами, - усмехнулась старушка. - Не пришел еще тот, молодец, кому сердце отдам.
- Так я могу попытаться найти его и передать пару словечек или письмо, - предложил я свои услуги. - Только приметы расскажите, бабушка.
- Не бабушка я тебе, - сверкнула глазами собеседница. - Али имени моего не знаешь? Али позабыли про ведьму Тишу из темной чащи?
- Знаю имя, знаю, - смутился я. - Просто как-то не привык к людям в возрасте обращаться только по имени.
Сказал и тут же спохватился: а ну как ведьма вспылит, услышав про свои годы? Но обошлось.
- А ты, маладец, так и называй меня - ведьма Тиша, - спокойно проговорила собеседница. Потом воткнула лучину промеж бревен и с кряхтением поднялась с сундука.
- А пожара не будет, ведьма Тиша? - поинтересовался я, с опаской поглядывая на огонек, изредка разбрасывающий крошечные искорки.
- Чего тебе-то волноваться за чужой дом? - негромко произнесла старушка, потом вновь прищурилась и спросила. - Помочь мне желаешь?
- Ага, - торопливо кивнул я головою, - конечно. Что делать нужно?
Про себя я, было, решил, что сейчас ведьма сообщит мне приметы и место, где можно отыскать ее избранника (скорее всего, такого же древнего и слегка чокнутого - поступок с лучиной явно не от большого ума - старика, живущего на другом конце чащи), но ошибся.
- Совсем малость, уж не будущего мужа искать, хе-хе. Работка прямо для тебя. Ведь вижу, что лесоруб, вона какой топорик справный при себе держишь, - хихикнула бабка и с натугой открыла крышку сундука, на котором недавно восседала. Пока она возилась в недрах мебели, я мысленно укорил себя за недогадливость, сделав замечание. Ведь Бес говорил, что искин выбирает задание строго по профессии: магу - магическое, дровосеку - дровяное. А я раскатал губу, что посыльным да сватом поработаю, нет, брат Дениска, не выйдет, а возьмешь ты свой топорик да пойдешь дровишки заготавливать для печки али заборчик какой поставишь... тьфу, закрутила мне ведьма мозги, прямо как она говорить стал... али-или.
Пока в голове крутились такие мысли, бабка закончила возню в сундуке и вывалила передо мною несколько тонких чурочек - сантиметров тридцать длинною и толщиною сантиметров семь, кругляши, с корою, которую никто и не подумал счистить, зато заострили один конец, придав сходство с большим карандашом.
- Вот, маладец, ежели помочь искреннее желаешь, то найди мне в лесу такие же. А то эти-то высохли, никуда не годны. Возьмешься, а я тебе пару зелий подарю, которые ты никогда в городских лавках не встретишь?
