Глядя в зеркало, Алиса с удивлением заметила, что плачет.
Слезы теку! сами собой. Дело даже не в этом жутком нападении, не в синяках.
Просто они с Максимкой совершенно беззащитны и никому не нужны. Повезло, что
рядом оказался этот американец, чужой, случайный человек.
Сколько их было в ее жизни, чужих и случайных? Нет, на самом
деле совсем не много. Всего трое. Последний – стоматолог Миша. Но уже
достаточно. Слишком быстро привыкает Максимка к мужчине, который оказывается
рядом, и слишком тяжело потом переживает. Ей-то самой уже не больно… Впрочем,
не правда. Ей тоже больно, но себя не так жалко, как сына.
Алиса протянула руку, чтобы включить воду, но вспомнила, что
все туалетные принадлежности, тапочки и халат так и остались в большой сумке.
Она выбежала из ванной, достала сумку из стенного шкафа и вдруг услышала
какую-то тихую возню за дверью.
Сердце подпрыгнуло к горлу, стало трудно дышать. Ей
показалось, кто-то поворачивает круглую дверную ручку. Она знала точно, дверь
заперта, внизу, в холле, вооруженная охрана, как везде в этой стране, да и
вообще – все глупости. Не мог он выследить, послать своих людей. Не мог – по
одной простой причине: ему это совершенно не нужно.
Но тут же с панической ясностью она представила себе, что за
дверью сейчас стоит Карл Майнхофф собственной персоной и пытается тихо войти.
Она помнила, как бесшумно он умел двигаться, открывать и закрывать двери,
подходить сзади так, что даже дыхания не слышно, и никакая интуиция не
подскажет: осторожно, обернись…
Алиса бросилась в ванную, схватила свитер, натянула, путаясь
в рукавах, наконец решительно шагнула к двери и громко произнесла по-английски:
– Кто там?
– Алиса, простите, вы не отвечали на стук, я подумал, вы в
ванной, и решил подождать.
Конечно, это был Деннис. Кто же еще? Она открыла дверь.
– Максим уже спит? – спросил он шепотом.
– Да. Я тоже собиралась ложиться.
– Простите, – он виновато улыбнулся. – Знаете, я не могу
уснуть. Я все-таки не киногерой, не Брюс Ли и здорово перенервничал сегодня.
Думал, засну как убитый, а вот – не могу. И потом, я успел привыкнуть к нашим
вечерним разговорам. К хорошему быстро привыкаешь. Давайте спустимся в бар,
посидим немного.
– Ладно, – кивнула Алиса, – только совсем недолго. Я боюсь,
Максим проснется и испугается, если меня не будет в номере.
Они спустились на первый этаж. В холле, у стойки
администратора, стояло трое вооруженных охранников, еще один расхаживал у
стеклянной двери.
«Ну что я паникую? – устало подумала она. – Надо наконец
прийти в себя и избавиться от этого идиотского, беспричинного страха. Ну да.
Карл узнал меня. Он забрал фотографии на всякий случай, просто потому, что
попал в кадр. Неприятно, что на пленке много наших с Максимкой кадров. Почти
вся пленка отснята, частично в Москве, частично здесь, в Эйлате. Там есть
кадры, где Максим в нашем московском дворе. Карл запросто узнает дом, кусок
переулка. И что? Помчится в Москву, на свидание? Чушь. Зачем ему эти хлопоты?
На пирсе он оказался случайно, совершенно случайно. Он ведь тоже человек, и
почему бы ему не искупаться в море? Он так здорово плавает… Он увидел Максимку,
сработало простое любопытство. На этом все кончится. Уже кончилось…»
Однако она чувствовала, что обманывает себя. Ничего не
кончилось. Она достаточно хорошо знала Майнхоффа. Почти сразу, заметив их с
Максимкой в том грязном кабачке, он все понял. И теперь не оставит их в покое…
– Алиса, вам коньяк или виски?
– Что?
Они уже подошли к столику в глубине пустого ресторана. Она
продолжала стоять, тупо глядя на разноцветных рыбок, плавающих в подсвеченном
аквариуме.
– Алиса, с вами все в порядке?
– Да… простите… мне коньяку, совсем чуть-чуть, – она тяжело
опустилась в кресло, закурила.
Деннис отошел к стойке и вернулся через несколько минут с
двумя рюмками на маленьком подносе.
– Неужели вы до сих пор переживаете? – спросил он,
усаживаясь напротив.
– А вы? – она улыбнулась. – Вы ведь не можете уснуть.
Представить жутко, что могло случиться с нами, если бы вы не оказались рядом. У
них ведь было оружие, кто-то выстрелил. Неужели у арабских подростков есть
огнестрельное оружие?
– Не знаю, – он пожал плечами, – я впервые столкнулся с
арабскими подростками. Но, значит, есть, раз прозвучал выстрел.
– Я задам вам дурацкий вопрос, – медленно произнесла она,
глядя мимо Денниса, на аквариумных рыбок, – как вы думаете, могло такое
произойти… ну, скажем, не случайно? То есть мог кто-то заранее следить за нами
и ждать подходящего момента? Простите, я, наверное, говорю глупости.
Он поймал ее ускользающий взгляд и долго, не отрываясь,
смотрел в глаза, потом осторожно притронулся к ее руке.
– У вас ледяные пальцы, Алиса. Вы боитесь чего-то или
кого-то. Вы старательно прячете свой страх, чтобы Максим не заметил. Мужчина,
который забрал ваши фотографии, вовсе не случайный человек. Вы здесь кого-то
встретили, и вам страшно. Такие вещи нельзя держать в себе. Если есть реальная
опасность, то она угрожает не только вам, но и Максиму. Расскажите мне. И будем
думать вместе. Одной вам не справиться, Алиса.
– С чего вы взяли, Деннис? – она изо всех сил попыталась
улыбнуться. Ничего такого… вам показалось. Я просто очень замкнутый человек,
мне многие это говорили…
– Перестаньте, – он покачал головой, – вы ведь не меня
обманываете, а себя.
Она опустила голову, волосы упали на лицо. Он молчал и все
еще прикрывал ладонью ее тонкие ледяные пальцы.
– Да, – произнесла она спокойно, – я обманываю себя. Мне
очень страшно. Но вряд ли вы сумеете помочь нам с Максимом. И потом – я никогда
никому не рассказывала… Я запретила себе даже думать об этом, но сейчас, здесь…
Нет, я не могу, – она откинула волосы, резким движением выдернула руку из-под
его теплой ладони, – я одиннадцать лет молчала об этом.
– Одиннадцать лет? – тихо переспросил Деннис. Она не
ответила, достала сигарету, он щелкнул зажигалкой. Она долго не могла
прикурить. Руки дрожали. Наконец, глубоко затянувшись, она произнесла:
– Деннис, вы знаете, кто такой Карл Майнхофф?
– Это знает каждый, кто хоть иногда смотрит телевизор и
читает газеты, Деннис быстро отхлебнул коньяку, – Майнхофф – международный
террорист, которого много лет не могут поймать.
– Да, – она нервно усмехнулась, – он бандит, жестокий,
сумасшедший, помешанный на своем баронском происхождении. Он убийца с
принципами, с идеей. Сейчас он здесь, в Израиле. Я видела его в Эй-лате. Он
узнал меня, а я – его. Я сфотографировала его в кафе, просто потому, что не
могла поверить своим глазам. Я ведь читала, он погиб три года назад в Северной
Ирландии. Вы правы насчет этих снимков. Никакой случайности не было. Их забрал
Карл. Я сделала чудовищную глупость, когда стала его фотографировать. Но у меня
был шок. Я так надеялась, что его нет на свете и никто никогда не узнает… А
потом я увидела, как они разговаривают на пирсе. Максим и он. Я закричала и
сорвала голос, побежала и подвернула ногу. Единственное, что можно сделать в
этой ситуации, – орать, бежать. Но нет ничего бессмысленней. Дело в том, что
Карл Майнхофф – отец Максима.
