Вскочив с лежака, Алиса бросилась к кромке воды, убедилась,
что ребенка среди купающихся не видно, в панике помчалась к двум охранникам,
которые покуривали у будки, еще не добежав до них, закричала по-английски:
– Мой сын ушел купаться, я не вижу его в воде!
– Эй, леди! – весело крикнула татуированная
девушка-скандинавка. – Не волнуйтесь! Ваш ребенок во-он там, на пирсе. Я только
что плавала рядом, видела, как он вылезал.
Каменный пирс уходил далеко в море. Алиса повернула голову.
Максим стоял и разговаривал с каким-то мужчиной. Мужчина был в плавках, она не
могла разглядеть лицо и в первый момент подумала, что это Деннис. Однако,
пройдя несколько десятков метров, вглядевшись, почувствовала резкий холод в
животе.
Знакомый силуэт, все такой же прямой, подтянутый, знакомый
профиль, нос с небольшой горбинкой, светлая щеточка усов, жесткий прищур
светло-карих глаз. Зрение сфокусировалось так странно, что издалека она ясно
видела каждую черточку его лица. Он улыбнулся, бросил короткий взгляд в ее
сторону, его рука похлопала ребенка по плечу.
– Максим! – она завопила так, что сорвала голос. Бежать по
мелким камням было тяжело, она споткнулась, больно подвернула ногу. Сердце
бухало у горла.
Ребенок что-то сказал немцу, махнул рукой, побежал по пирсу
к берегу, к ней навстречу. Тот прыгнул в воду и исчез.
– Мамочка, ну ты что? Почему ты так испугалась? – Максим
ткнулся носом в ее плечо. – Ты так бежала, так ужасно закричала…
– Кто это был? – она могла говорить только сиплым шепотом. –
С кем ты разговаривал? Что он тебе сказал?
– Какой-то немец, – равнодушно пожал плечами Максим, –
отлично говорит по-русски. Я хотел поймать морского ежа, а он сказал, это
опасно. Колючки ядовитые, если поранишься, долго не заживет, будет гноиться.
Мам, ну что ты так на меня смотришь? Я только хотел поймать ежа, но ведь не
ловил!
* * *
Полковник Харитонов не любил головоломок и ребусов. Получив
информацию от своего платного агента, охранника торгового центра, он
затосковал. Слишком сложная и ненадежная получалась цепочка. Бросить жалко, а
распутывать тяжело. Мозги можно вывихнуть. Впрочем, когда речь заходит о
Подосинском, всегда приходится вывихивать мозги.
Для начала надо хотя бы понять, о нем ли вообще речь или
диалог, случайно подслушанный платным информатором в бильярдной торгового
центра, к Геннадию Ильичу ни малейшего отношения не имеет.
Из диалога следовало, что Авангард Цитрус в качестве
связника Азамата Мирзоева встречался где-то за границей с неким Карлом. Этот
Карл по заданию Мирзоева должен был похитить и доставить в Москву некоего израильского
профессора. Операция прошла успешно. Об этом сообщали в «Новостях» ОРТ.
Азамат Мирзоев, крупнейший чеченский авторитет, является
человеком Подосинского. Но из этого вовсе не следует, что он всегда выполняет
только поручения Подосинского. Мирзоев – фигура достаточно крупная, чтобы
иногда действовать и вполне автономно, решая какие-то собственные задачи.
Авангард Цитрус – личность скандальная и непредсказуемая.
Поэт-фашист, истерик, стареющий нимфоман, болтун, готовый ради своей кандальной
славы растрепать любую, даже смертельно опасную информацию. Использовать такого
человека в качестве связника для передачи серьезного задания, связанного с
ближневосточной нефтью и исходящего от самого Подосинского, – верх легкомыслия.
Впрочем, это уже домысел, субъективное мнение полковника
Харитонова о том, кого логично, а кого нелогично использовать в качестве
связника. У Мирзоева может быть совсем другое мнение и другая логика.
Возможно, интересы операции требовали нейтрального, не
чеченского и не российского исполнителя. У Цитруса есть серьезные связи с
западными и восточными террористами. С кем только он не якшался за свою бурную
жизнь, с кем только не пил водку и не ходил по борделям в разных концах мира. И
необязательно, что Мирзоев абсолютно все поручения Подосинского продумывает до
мелочей.
Допустим, Подосинский пытается обострить ближневосточный
конфликт. Обычный теракт, который в силах осуществить его люди и люди Мирзоева,
особенной остроты конфликту не прибавит. Ну, шарахнет очередной взрыв в Хайфе
или в Газе. Этим никого не удивишь. Там почти каждый день случаются взрывы,
вооруженные разборки израильских и палестинских солдат, захваты заложников и
прочие неприятности. И засветиться недолго, отправляя на такое дело своих
людей. Это только кажется, что так все просто – приехали, бабахнули, и привет.
Учитывая особенности региона, резвость МОССАДа и прочую сложную специфику,
засветиться в Израиле даже такому хитрому человеку, как Подосинский, ничего не
стоит.
Если уж Геннадий Ильич что-то задумал, то никак не рядовой
теракт. А для сложной операции нужен грамотный, совершенно нейтральный, далекий
от России и от Чечни, от Мирзоева и от Подосинского, исполнитель, который
хорошо знает Израиль, имеет там прочные, надежные связи, владеет языком.
Однако все это только домыслы. Что же можно считать фактом?
На что можно опереться?
Итак, в Израиле неизвестными террористами было взорвано
управление полиции некоего города. И одновременно похищен профессор. Двойной
теракт. Такая информация действительно прозвучала в «Новостях» ОРТ.
Город называется Беэр-Шева. Там Центр ядерных исследований.
А профессор биохимик. Очень интересно.
«Биологическое и химическое оружие? Что, чеченец решил на
старости лет завести себе секретную лабораторию? – Майор усмехнулся. – Для
этого не надо так далеко ездить. Здесь что-то другое. Здесь пахнет не
смертоносными вирусами, а крепким международным скандалом. А вот это уже вполне
смыкается с сегодняшними реальными интересами господина Подосинского…»
Нет, не любил отставной полковник головоломок. Он
предпочитал действовать наверняка, а потому прежде всего затребовал от своих
подчиненных срочную оперативную информацию на Авангарда Цитруса за последний
месяц.
* * *
– Эй, детка, что за дела? – крикнул Авангард Цитрус,оглядывая
пустую заснеженную улицу. – А если бы машину угнали? Скажите, вы здесь девушку
не ви дели? – он кинулся наперерез какой-то прохожей бабульке. – Красивая такая
девушка, молоденькая, высокая, светленькая, в короткой дубленке. Не видели?
Бабка шарахнулась в сторону, чуть не упала в сугроб, глянула
на Цитруса испуганно, ничего не ответила и ускорила шаг. Он запер машину и
рванул назад, в фойе гостиницы. Может, девочка пописать захотела? Может, они
просто разминулись?
В фойе Маруси не было. Ее нигде не было, и Цитрус
заволновался. Обиделась? Испугалась? Что за дурацкие капризы!
Дурацкие, отвратительные женские капризы преследовали
Авангарда Цитруса всю жизнь. Душу его с самого нежного возраста раздирали
страшные противоречия. Дожив до пятидесяти, он так и не сумел разрешить для
себя этот жгучий половой конфликт.
